Но разве нельзя умереть для него, для общества, для целого мира?.. А, это лучше!
Она упала в кресла; лицо ее прояснилось внезапной радостью; но радостью такой, как была бы радость человека, которому тайный друг подал бы кинжал в глубину темницы в минуту, когда он должен был идти на эшафот, обремененный презрением народа, нетерпеливо ожидающего жертвы своего любопытства.
-- Но Коко? -- сказала она, как бы опомнясь.
-- Одеваться, одеваться, Анюта!
ЕЩЕ БАЛ
Беги со мной, и страх мой исчезает.
Козлов
...............Qu'un rêve
Commensê dans l'ivresse, avec terreur s'achève.
Victor Hugo1
1 Сны, являющиеся в опьянении, завершаются кошмарами. Виктор Гюго (фр.).
Музыка гремела в великолепном зале; наряды дам спорили в блеске с их красотою; танцующие, сидя попарно, образовали пестрый круг посреди залы; танцевали мазурку. Наблюдатель заметил бы без большого труда одну пару, сидевшую несколько поодаль от других: это была молодая дама, которой наряд отличался простотою и изяществом вкуса. Ни один брильянт не оспаривал блеску ее прекрасных черных глаз, оживленных необыкновенным огнем; цвет лица ее был слишком жив и переменчив, чтоб можно было то приписать единственному удовольствию танцев. Молодой офицер, с которым она танцевала, казался несколько смешанным и столько был занят разговором, что, когда дамы выбирали его, он путал фигуры, говорил невпопад, что скоро было замечено, и красавицы, как бы условясь, наперерыв одна перед другою вызывали его на середину залы, так что разговор замечательной пары прерывался непрестанно.
-- Да, Александр, единственно для тебя приехала я сюда, к этой Езерской,-- говорила дама.-- Я была уверена, что найду тебя здесь. Мне надо было видеть тебя; ты не хотел быть у меня.
-- Г-н Левин! Гюльнара или Медора,-- сказал высокий гусар, подводя к Левину двух дам. Левин полетел по зале с Гюльнарою.
-- Послушай, Александр! здесь должна решиться участь моя. Я не могу видеть барона; одно воспоминание об этом свидании ужасает меня.
-- Но что мы можем предпринять? Бога ради, успокойся; нас заметят.
-- Что мне до того! О, ты знаешь, я не дорожу светом. Но его презрение ужасает меня.
-- Г-н Левин! Вас избирают в confident {Поверенный (фр.).}.
Фигура кончилась.
-- Ты знаешь, Александр, что вся жизнь моя, все бытие мое принадлежит тебе.
-- Завтра, бога ради, завтра! я буду у тебя!
-- О нет! теперь! неизвестность мучительнее всего.
В это время хорошенькая головка молоденькой девушки наклонилась к нему, и тихий голосок Езерской шепнул: переменчивость.
Надобно было отправляться по зале искать переменчивость между красавицами.
Он снова возле своей дамы.
-- Скажи мне, Александр, но искренно, по совести; послушай, дело идет о целой жизни.
-- Обманывал ли я когда-нибудь?
-- Настала минута испытания. Скажи мне, любишь ли ты меня? можешь ли пожертвовать мне жизнию, планами, надеждами?
-- Что ты хочешь сказать?
-- Ты знаешь, что я богата, могу располагать значительным капиталом.
-- К чему это?
-- Хочешь ли следовать за мною за границу?
-- Возможно ли?
-- Почему же? там меня не знают; там скроюсь я от взоров, которые с жадностью стали бы здесь наслаждаться моим несчастием, моим стыдом. Поедем! В развалинах Рима, в горах Швейцарии или в лабиринте обширного Лондона я скроюсь неизвестная, забытая...
-- Но...
-- Я не приневоливаю тебя разделять мою безвестность, мое уединение: нет, будь в свете, в обществе и возвращайся ко мне, когда сердце твое будет иметь нужду в друге.
-- А Коко!
-- Я вижу только образ раздраженного мужа, мой стыд и вечную разлуку с тобою.
-- Но Коко?
-- О, ты жесток, Александр!
В это время в руке его очутилась червонная дама. Молодой франт в прозрачных чулках подошел к Наталье Васильевне с трефовым королем, и все понеслись.
Надобно признаться, что мазурка не совсем удобна для объяснений.
-- Выслушай меня, Natalie! -- сказал Левин, возвращаясь на свое место.-- Любовь есть счастье жизни; она -- мое благо, моя отрада; ей готов я жертвовать связями, честолюбием, обществом, жизнию, если нужно. Но есть нечто выше любви -- честь!
-- Я не думала этого, я не говорила этого, когда отдавала тебе сердце! -- говорила она с раздирающим душу отчаянием и закрывая лицо платком, как будто бы желая навеять на него прохладный ветерок.
-- Должен ли я забыть великодушный поступок твоего мужа?-- продолжал Александр.-- Сделать баснею города имя его и отвечать черною неблагодарностию на доверенность, с которою он отпустил меня?
Наталья Васильевна тяжело дышала, скрывая страдания души, изнемогавшей под бременем их, под веселою улыбкою, с которою смотрела вокруг себя.
-- Должен ли тебя, за любовь твою, за преданность, повергнуть в бездну несчастий, отнять у сына мать и покрыть стыдом женщину, вверившую мне судьбу свою? Есть жизнь сердца, милый друг; но есть и жизнь общественная: и та и другая требуют жертв...
-- Довольно, Александр... Мы можем кончить,-- сказала она и в ту же минуту скрылась в рядах зрителей, окружавших танцующих. Левин последовал за нею, но ее уже не было.
МУЖ
On ne perd qu'une fois la vie et la con-fianse.
P. Syrus1
О Dieu, aye pitiê de moi selon ta misêricorde!
Les Pseaumes2
1 Жизнь и доверие теряют лишь однажды. П. Сирюс (фр.).
2 О боже, пощади меня по милосердию твоему! Псалмы (фр.).
С душою растерзанною вбежала в кабинет свой баронесса, бледная как смерть, и первый предмет, представившийся взорам ее, был -- муж.
Она остановилась на одном месте как окаменелая; это не была Ниоба: там есть страдание, а здесь была холодная неподвижность смерти, но смерти, застигнувшей жертву свою в минуту высочайшего бедствия, возможного на земле.
Барон подошел к ней свободно и с видом совершенно непринужденным.
-- Ты не ожидала меня, Наташа?
-- Нет... и... я рада.
-- О, я не сомневаюсь: это приятный сюрприз, не правда ли?
-- Конечно!
-- Ты еще похорошела, Наташа! право. Какой наряд! Я очень рад, что ты не оставляешь света и ищешь развлечения.
-- О, если б я знала, что ты будешь...
-- Хорошо, что не знала; я не хочу, совершенно не хочу мешать твоим удовольствиям. Ты должна быть свободна во всем!
Наталья Васильевна упала в кресла, не имея более сил выносить страдания душевного. Ничего не замечая, барон поместился на диване против нее; рассказывал о своем путешествии, о маневрах, о жизни своей в ..., расспрашивал о знакомых; принесли ужин; он приглашал Наталью Васильевну отведать его походный пир, как говорил он, шутя и смеясь, как будто все было по-прежнему.
Ужин окончен. Генерал встал.
-- Да! я забыл тебя спросить, Наташа! -- сказал он, остановясь перед женою с видом притворного равнодушия. -- Я желал бы знать, где проведешь ты зиму?
-- Где... хочешь ты.
-- Нет, ты свободна в выборе. Но я возьму с собою Коко.
-- О, и меня! -- вскричала Наталья Васильевна; в голосе ее слышалось сердце матери.
-- Как ты хочешь! Человек! постель мне в моем кабинете! Вот видите, Наталья Васильевна: вы всегда будете свободны во всем, что касается до вас. Хотите ли остаться здесь или провести зиму со мною, что, мимоходом замечу, было бы благоразумнее для прекращения некоторых слухов; угодно ли вам ехать за границу или в деревни ваши, я вам ни в чем не буду прекословить. Я предоставлю себе только право располагать участью моего Константина и уверенность, что он останется единственным преемником моего имени. Добрая ночь, баронесса!
И он вышел. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Наталья Васильевна провела зиму с мужем. Теперь она в южной Франции, куда поехала с своею теткою по совету докторов. Коко в солдатской шинели марширует по зале с генералом. Левин во фраке; он не возвращался более в полк. Недавно была помолвка его с Езерскою. Готовицкий -- но Готовицкие не стоят, чтоб занимались судьбою их.
ПРИМЕЧАНИЯ
Впервые -- <М. С. Жукова>. Вечера на Карповке. Спб., 1837. Ч. I.
С. 363. Эпиграф -- из пятой песни поэмы Пушкина "Руслан и Людмила".
Альбан -- Франческо Альбани (1578--1660), итальянский живописец болонской школы. Изображал на картинах своих детей, отличавшихся редкостной красотой.
С. 364. В последнюю турецкую войну...-- имеется в виду русско-турецкая война 1828--1829 годов.
Ливонский орден -- немецкий рыцарский орден меченосцев, захвативший в средние века территорию Ливонии (нынешние Латвия и Эстония).
Плетенберг Вальтер (ум. 1535) -- магистр Ливонского ордена, талантливый полководец.
Эклога -- жанр буколической поэзии, изображение уединенной и мирной жизни в деревне, среди друзей и близких.
Монмартрское сражение -- битва союзных войск с французами под Парижем в марте 1814 года, после которой город капитулировал, а император Наполеон отрекся от престола.
Варна -- турецкая крепость, взятая русскими войсками в 1828 году.
Белый зал -- находится в Зимнем дворце.
С. 366. Ламартин Альфонс де (1790--1869) -- французский поэт-романтик и политический деятель.
С. 367. Петрарка Франческо (1304--1374) -- итальянский поэт, чья любовная лирика оказала огромное влияние на всю последующую поэзию, воспев чистое и высокое чувство.
Гвидо Рени (1575--1642) -- итальянский живописец.
С. 368. Вольтер (Мари Франсуа Аруэ, 1694--1778) -- французский писатель и историк.