– Просто башня, с которой наблюдают. Донжон. Само с языка слетело, это из наших иллюзий фраза.
– А провод? – не успокоился друг.
– Есть у нас такие приборы, по проводам разговаривать можно. Потом объясню. – Я уже сообразил, что русское слово «провод» перевелось как «натянутая проволока», и прыснул, представив себя висящим на ней. – Это тоже расхожая фраза, не обращай внимания.
– Да я привык к твоим выражениям, – отмахнулся Рон.
– Здравствуйте, господин барон! – послышался голос Ишвара.
Он был уже явно навеселе.
– Здравствуйте, полковник.
– Как я сожалею о случившемся, вы бы знали! Представьте, опять в штабе напутали, говорили – учения, учения! Там правая рука не знает, что делает левая! Бюрократию развели.
– Ага, и лавийские флаги нацепили, так? И со стороны Лавии шли – странные учения!
– И не говорите, я тоже удивился, но приказ есть приказ, а я человек военный, – продолжал включать дурака полковник.
– Тогда я тоже проведу учения по высылке вашего представителя из замка и вовсю уже натренировался с его арестом. Вы как на это посмотрите?
– Вы в своём праве. Я сообщу в штаб и буду действовать по их приказу. Никакой самодеятельности, такое мне было распоряжение.
– Больше наблюдателей от вас я не приму, можете не присылать.
– И об этом сообщу командованию.
– Давайте начистоту, полковник, как вы сами расцениваете ваше поведение, как честный офицер?
В рацию долго слышалось сопение, а потом решительный голос полковника произнёс:
– Предательство! Плевал бы я на все приказы, если бы не выслуга, демоны бы её забрали! У меня семья, доходов других нет, а воровать не сподобился – не по интендантской части, знаете ли. Очень вам сочувствую и искренне рад вашей победе. Мы её славно отметили.
– Ценю вашу искренность, и знайте – я вам не враг. Ни вам, ни Хрому, что бы ни наговорили обо мне в «штабе».
– Я-то всегда был в этом уверен, господин барон, вы мне как друг! – И с явным любопытством полковник спросил: – Как вы их разбили, если не секрет? Слухи ходят самые невероятные!
– Какой секрет? Нет никакого секрета! Заманили в засаду и пожгли из амулетов. Всё остальное – вымысел. Да и не я всем командовал, а мой комендант, бывший охотник Гром.
Рон удивлённо уставился на меня.
– С которым вы приезжали? Передайте ему мои поздравления, очень талантливо.
– Непременно передам. До встречи, Ишвар, за дружеской попойкой, и никак иначе.
– Я тоже на это надеюсь. Плевать на начальство!
Я отключил амулет. «Кажется, это я от него уже слышал», – грустно вспомнилось мне.
– Ты что это на меня всё перекидываешь?
– Рон, пойми, мне и так внимания хватает, а теперь… – Я грустно вздохнул. – Тебе жалко, что ли?
– Да ну тебя, говори что хочешь, я на всё согласен.
Я с наслаждением потянулся. Устал сидеть.
– Ужин скоро?
– Через час примерно, а что?
– Может, винцом аппетит нагуляем? Ну его, этого Яроша, пусть ещё помаринуется.
– Давай!
Рон встал, подошёл к шкафу, открыл и достал с полки, не занятой папками, бутылку хорошего ангурского вина и два фужера.
– Пьянствуем на рабочем месте?
– Люблю хорошее вино и не считаю это зазорным, – не понял шутку Рон.
Мы разлили и стали наслаждаться, отпивая из бокалов небольшими глотками. Я, подражая гурманам, пытался насладиться ещё и запахом – не получалось. И ладно, хоть вкус различать научился.
Рон односложно отвечал на редкие вызовы по рации, а посетителей спроваживал. Они и сами ретировались, едва завидев меня в кабинете. И я тоже, изредка говоря по разговорнику, не рассусоливал. Даже отказался забежать на секунду к Агнару, чего раньше никогда не игнорировал. Одним словом – отдыхали. На ужин после этого отдыха пришли со зверским аппетитом, а я вдобавок ещё и поражённый новостью, что Рон женится. На Агне, разумеется, и, разумеется, это тайна. Пока.
– Не попил бы с другом вина, узнал бы последним, – посетовал я.
– Пережил бы, – успокоил меня Рон.
С утра я вызвал в свой кабинет Семуса:
– Давай, политрук, то есть политический руководитель, вызывай Яроша.
Старик неодобрительно покачал головой:
– Никак не могу привыкнуть к вашим словечкам, ваша милость. Сейчас. Он и вчера мне все уши прожужжал, вас требовал. Злился – ужас.
– И как ты оправдывался?
– А чего это я буду оправдываться? Занят барон, и всё, сам свяжется, когда освободится. Кто он мне теперь? Никто. Как и сам граф.
– Ты, как всегда, прав, но ссориться с ними мы не будем. Вызывай. Здравствуйте, граф, – ответил я на приветствие Яроша. – Как погода в столице?
– Спасибо, прекрасная, как и у вас. Вас можно поздравить с благополучным разрешением недоразумения с лавийцами?
– Недоразумения? Ах да, поздравляйте, но, право, этот пустяк не заслуживает внимания: всего-то неполные девять сотен, безделица. Решили прогуляться и не заметили заставы, мелочь, с кем не бывает. Вы мне лучше скажите, какая постановка была наиболее удачной в этом сезоне?
– Барон, барон, мне понятен ваш сарказм, но поверьте, это была досадная ошибка в нашем армейском командовании. Одному идиоту пришла в голову мысль устроить учения с использованием реальной лавийской символики, чтобы, так сказать, поднять дух в войсках с учётом настоящего противника. Вот и разослали на заставы предписания, что, мол, наши части скоро пройдут, а другие идиоты не обратили внимания, что идут они с другой стороны застав. Такое вот нелепое стечение обстоятельств. Все виновные уже достойно наказаны.
У меня так и вертелось на языке: «Я передам это родным погибших, они утешатся». И вообще хотелось обматерить Яроша вместе с графом, но сдержался. Погибших не вернёшь, а лишняя напряжённость с Нугаром мне не нужна – существующей более чем достаточно. Вряд ли он успокоится, но и в открытый конфликт не полезет. По крайней мере в ближайшее время. Как говорил незабвенный Иосиф Виссарионович, «На провокации не поддаваться!», вот и не будем поддаваться. Правда, на Земле дело кончилось плачевно, но у нас я надеялся этого избежать. Сохраним статус-кво.
– Прекрасная пьеса, граф! Ой, простите, это я не о вас, – я всё же не сдержался, – я по поводу старинного договора о запрете держать войска в Комесе. Мне кажется, он морально устарел, особенно в свете последних идиотов… Опять оговорился, хотел сказать – событий.
– Какое совпадение! Я буквально вчера имел беседу с его сиятельством, и представьте, у него точно такое же мнение по поводу договора! Устарел безнадёжно. Какие войска и сколько вам прислать?
Вот это наглость! Хитёр граф, ничего не скажешь.
– Не стоит. У меня уже подобрался гарнизон из числа сил самообороны и наёмников, я его просто легализую.
– Похвально, но от офицеров, инструкторов помощи оружием вы, я надеюсь, не откажетесь? Второй день ждут разрешения, все прямо рвутся к вам на службу.
– Боюсь путаницы, граф, у нас намечаются учения, и как бы чего не вышло. Дураков везде хватает, перепутают ваши штандарты с лавийскими, а потом разбирайся. Ну их. Спасибо за предложение, но мы сами справимся.
– Как хотите, барон, но мы думаем исключительно об общей безопасности.
– Понимаю и ещё раз благодарю. Со стороны Комеса граница с Лавией перекрыта надёжно, не беспокойтесь и не растрачивайте ресурсы графства. Отныне всё ложится на наши плечи.
– Что ж, я рад, что мы друг друга поняли. Ценю вашу сдержанность и дальновидность. Кстати, зачем вы отпустили пленных и что вы им наговорили о войне с Батвией?
– Каких пленных? Было несколько заблудившихся лавийских военных, я показал им дорогу домой, и всё. А насчёт чернокнижников… Об этом только ленивый сейчас не говорит, а я не ленивый.
– Бросьте! Вы знаете, что эти заблудившиеся военные прошли через Тогурскую заставу и чуть не захватили её?
– Впервые от вас слышу, расскажите!
Ярош усмехнулся, на секунду задумался и рассказал:
– Это случилось на следующий день после… недоразумения, вернее, в следующую ночь. В тот гарнизон уже пришло сообщение о недопустимой ошибке, которую они совершили, когда пропускали якобы наши войска, но они расслабились. Им тогда сдались в плен два человека: главный маг экспедиционного лавийского корпуса и сам командующий этим корпусом. Они рассказали о полном разгроме «заблудших военных» и попросили отправить их в Волчок, так как дома их якобы ждала расправа. Так вот, представьте. Ночь. Дозоры обычные и только с лавийской стороны. Все спят. Они там совсем распустились, развели пьянство, службу несли спустя рукава. Это я исключительно из доверия к вам разглашаю военную тайну.
– Польщён, продолжайте.
– Продолжаю. Небо ясное, звёзды так и сверкают. Месяц освещает всё как днём. Гарнизон мирно спит, только редкие дозорные иногда перекликаются, да собаки лают по своим собачьим делам. И вдруг как гром среди ясного неба! В центральные Хромские ворота, простите, Комесские, влетают всадники! И что там началось! Да, перед этим створки были сметены «воздушным молотом», а стража тихо вырезана. Конница пролетела всю крепость и порубила всех дозорных, кто пытался оказать им сопротивление, а следом за ней вбежала пехота и захватила все спящие казармы и арсенал. Маги, которые пытались оказать сопротивление, убиты, кто сдался – оглушены «ловчей сетью». Главное – они всё знали. Где кто располагается и сколько. Магов нейтрализовали в первую очередь. Это напоминает предательство, и сейчас ведётся следствие, но это уже моя кухня, вам неинтересная.
Я промолчал о талантливом жизнюке с привязанным орлом. Как объяснил мне Агнар, такие уникумы встречаются редко и их связь с животными длится всю жизнь, и через них они не только видят картинку, но и слышат, и обоняют, видят ауры и заклинания. У этого есть и отрицательная сторона – маг чувствует гибель подопечного буквально как собственную, но с этим приходится мириться. Разведка и диверсии с помощью зверей бывают незаменимыми. Примерно как в этом случае.