из того, что защищать Александров, когда еще придется, да и неизвестно, придется ли вообще, а жить тут каждый день, и хочется, чтобы атмосфера в городе была уютная.
До полноценной канализации город еще не дорос, однако это не мешало Александру объявить настоящую войну всяким засранцам, желающим гадить в неположенных местах. Была учреждена служба золотарей, которая каждую ночь вывозила из города нечистоты, а тем, кто предпочитал гадить у себя под ногами, выписывались штрафы и назначались телесные наказания. Такая система в итоге позволила более-менее легко организовать закладку селитряниц, конечный продукт которых, впрочем, должен был вызреть только через год-два.
В качестве меры по поддержанию порядка, Серов издал указ, по которому каждый владелец недвижимости в городе обязан был контролировать чистоту на прилегающем участке улицы. При строительстве пытались максимально сохранить растущие на выделенной территории деревья, а в одном месте был даже заложен небольшой публичный скверик с лавочками и небольшими статуями.
Такие порядки нравились отнюдь не всем — скорее от непонимания необходимости таких действий и инстинктивного сопротивления всему новому, чем от реального несогласия, — однако барон был неумолим, считая, что только пинками под зад можно загнать человечество в счастливое будущее.
Осенью был дан старт полноценному школьному обучению в баронстве. В первый класс набрали сотню детей шести-восьми лет, разделив их на четыре группы одинаковой численности. Просто учителей было именно четверо и большего количества учеников они бы явно не потянули.
Казалось бы, что может быть проще набрать детей и бесплатно учить их грамоте, чтению и арифметике. Оказалось, что и это дело таит в себе целую пачку подводных камней. Во-первых, сельские родители в общей массе не слишком доверил властям, и отдавать куда-то своего ребенка не слишком горели желанием. Все аргументы насчет важности образования и возможного светлого будущего для них бессильно разбивались о стандартное «жили предки без грамоты нормально, и они проживут». Тем более, что в восемь лет ребенок уже считался если не полноценным работником, то уж точно половиной такового. Самые «бесполезные» годы, когда за ним нужно было ухаживать, и на которые приходилась большая часть детской смертности уже прошли, можно, так сказать, получать прибыль от вкладываемых годами усилий. И тут приходит какой-то посторонний и предлагает забрать его куда-то с туманными перспективами, какая же тут выгода для среднего крестьянина?
Выглядело это на взгляд человека из будущего немного смешно и грустно, но, чтобы набрать первый класс открывшейся школы, пришлось за детей заплатить. Барон установил для своих школьников «стипендию» — по жолду в день, — которая выплачивалась их родителям, и вот на таких условиях отправить какую-то школу своего ребенка согласилась буквально все. Еще и выбрать получилось самых, на первый взгляд, смышленых и послушных детей.
Кроме того, барону пришлось повоевать за приемлемую с его точки зрения учебную программу. Собственно, такого понятия, как программа обучения тут, по сути, не существовало. Каждый преподаватель учил своих учеников, как Бог на душу положит, с соответствующими в итоге результатами. Пришлось садиться за письменный стол и вчерне прикидывать, как, когда и чему будут учить маленьких детей. Благо, выпущенная годом назад азбука стала в этом деле серьезным подспорьем. Ну и конечно собственные воспоминания о том, чему маленького Сашу учили в первых классах школы. Кроме стандартных чтения, счета и письма в программу обучения удалось засунуть еще что-то типа естествознания: по сути, базовый набор сведений об окружающем мире, а так же рисование и физкультуру. Часть из этих детей должна была пойти по военной стезе — стать костяком будущей армии баронства — поэтому физическому развитию предполагалось уделять серьезное внимание.
Небольшой медный рудник, доставшийся Серову вместе с баронством Крастер, на проверку оказался большой ямой, в которой лениво ковырялось три с половиной человека. Выплавка также была налажена совершенно кустарным способом. Не то чтобы Александр в этом деле хоть сколько-нибудь разбирался, однако то как матерился Дрор, глядя на всю эту самодеятельность, определенно намекало на то, что процесс поставлен, мягко говоря, не идеально. Впрочем, делать что-то с этим осенью, когда на носу зима и долбить мерзлую землю примитивными кайлами становится совсем не эффективно, не стали, отложили на весну.
Однако далеко не все начинания Александра, как это не прискорбно констатировать, увенчивались успехом. Стартап по производству спиртовых ламп спустя год после его запуска, нужно признать, что «не взлетел». Нет, нельзя сказать, что спиртовки оказались никому не нужны, их потихоньку покупали, и даже небольшое производство продолжало работать, выдавая кое-какую продукцию, но все же таким экономическим локомотивом как книги или алкоголь они не стали. Тут, наверное, нужно винить большое расслоение населения по материальному признаку. Меньшая, богатая часть — феодалы, состоятельные купцы, верхушка церковной иерархии, городская старшина — предпочитала пользоваться магическими светильниками, которые кроме удобства использования считались еще и статусной вещью. Большая же часть населения такого новшества себе позволить просто не могла, живя по расписанию восходов и закатов. Теоретический «средний класс», который можно было бы заинтересовать такой продукцией, был в общей массе населения исчезающе мал, и дать нормального спроса не мог. Впрочем, полностью сворачивать вышеназванное производство Серов посчитал нерациональным. В минус оно не уходило, работая на длинной дистанции в ноль, однако давало при этом кое-какие другие, косвенные прибыли. Во-первых, штат работников, освоивших достаточно высокотехнологичное для этого времени производство некуда было девать, а терять такие кадры не хотелось. При случае их всегда можно было бросить на другой проект, будучи уверенным в их опыте. Во-вторых, наличие на руках у людей спиртовок давало стабильный сбыт производимого в замке биотоплива. Лишняя копеечка, она, как говорится никогда не лишняя. А в-третьих, наличие в ассортименте Александрова большого количества уникальных товаров давало кумулятивный эффект, привлекая большее число торговых людей. Может только за книгами человек бы и не поехал, но раз тут можно купить и одно и второе и третье, то привлекательность места ощутимо растет.
— Пли! — Шесть небольших огненных шариков синхронно сорвались с рук молодых магов и поплыли в сторону ряда установленных вертикально деревянных щитов. Одновременно с этим строй копейщиков присевших было на одно колено, выпрямился и в соответствии с командой сотника двинул на условного противника.
— А быстрее огнешары лететь могут? — С определенным сомнением в голове спросил Серов, глядя на разворачивающееся действо со специально сколоченного на пригорке помоста. — А то от таких, с позволения сказать, снарядов и увернуться то не сложно.
Деревянные щиты, однако, увернуться не смогли, эффектно разлетевшись мелкой щепой от попадания магических зарядов.
— Можно, конечно, — кивнул маг, флегматично пережевывая откушенный парой секундой ранее кусок яблока. — Но это тренировать контроль нужно. Годик-два-три занятий магией и все придет.
— Понятно, — недовольно сморщился барон. Чем больше он узнавал про магию, тем больше в ней разочаровывался. Реальность, как это, впрочем, часто бывает, оказалась сильно далека от бытового взмаха волшебной палочкой, после которого все становится хорошо в мгновение ока. — А как часто они могут метать такие шары?
— По-разному. В зависимости от резерва и скорости его наполнения — два-пять заклинаний за бой. Если выдать всем накопители, то больше, хотя и не на много — скорость поглощения маги все равно маленькая, да и сжечь каналы излишней нагрузкой можно.
Меж тем на поле события развивались своим чередом. По команде сотника строй остановился, а копейщики, подняв свои орудия убийства вертикально вверх, перестроились, открывая проходы для находящихся позади арбалетчиков. Те не заставили себя долго ждать и резво просочились на открытое пространство и после чего сделали слитный залп в воображаемого врага. Врага изображали большие мишени находящиеся шагах в пятидесяти дальше. После окончания учений «офицеры» изучат попадания — а болт каждого арбалетчика перед этим был специальным образом помечен — и вознаградят самых метких и самых косых в сотне. Кого дополнительной монетой, а кого лишней тысячей выстрелов по мишеням.
Осенью Александр провел новый набор в солдаты. Ожидались в ближайшем будущем серьезные потери, и он посчитал полезным иметь какой-никакой подготовленный резерв. Как не крути лучше ставить в строй бойца прошедшего КМБ, чем Васю с улицы. Однако набор этот выявил неожиданно неприятную для барона тенденцию: мобилизационный потенциал баронства явственно показал дно. Все отчаянные не семейные парни подходящего возраста, которым яркая, но порой короткая стезя воина казалась милее, чем монотонная и наполненная тяжелой работой жизнь землепашца, практически закончились. Новых добровольцев в основном удавалось рекрутировать среди тех, кто поселился здесь в прошедшем году и под предыдущие «волны мобилизации» не попал. Все же население баронства даже вместе с недавно присоединенными территориями вряд ли превышало тысяч сорок человек, то есть армия Александра, перевалившая суммарной численностью за восемь сотен, составляла больше двух процентов от населения. Такой процент, как для, по сути, полностью профессиональной армии в феодальном мире, был крайне обременительным для экономики и большинство владетелей — кроме тех, кто жил войной и кормился с награбленного — его себе позволить не могли. Да что там говорить, даже в конце девятнадцатого века на Земле, армии мирного времени редко превышали один процент от населения, а там средняя производительность труда была несравнимо выше.
После того как арбалетчики отстрелялись, на поле появилась конница. Выскочив из-за леска, всадники под командой барона Терс разделились на две группы и начали демонстрировать неприкрытое желание взять фалангу в клещи, нивелировав, таким образом, все преимущества копейщиков в схватке с кавалерией. Впрочем, сделать это оказалось не так просто: по команде сотника фаланга мгновенно начала загибать края назад формируя ощитинившийся во все стороны пиками еж. Арбалетчики и маги при этом оказались частично внутри построения, а частично полулежа под частоколом из копий: просто для всех стрелков места внутри формации не хватало, и это был стандартный, отработанный уже не раз маневр. Благо арбалет в отличие от того же лука можно перезаряжать и в горизонтальном положении.