Я попросил Курта разжечь фитиль и поднес его наколотым на шпагу к кучке пороха, специально оставленного мной как наглядное пособие. Порох полыхнул.
– Видите? А если будет много пороха и на него попадет искра, то поубивает всех вокруг. Поэтому надо быть очень осторожным. Работать весь световой день. Как начнет темнеть – работу прекращать. Никаких свечей и лучин. Узнаю – запорю. – Я повернулся к старшей служанке: – Сегодня все подготавливаете, а завтра люди должны уже работать. Проверю.
Потом поднялся в кабинет отца. Полазил по шкафам и нашел несколько мешочков с деньгами. Взял один с золотом, другой с серебром. Карманов не было, так что пришлось подвязать их к поясу. Спустился вниз, и мы отправились в город. Я, конечно, опять бегом.
Заскочили в мастерские к Хайнцу. Сегодня криков не было. Хайнц подошел к нам со счастливой улыбкой на лице:
– Получилось, ваша милость, все получилось!
– Что получилось? Кулеврину отлил?
– Да кулеврину-то – само собой… С плавкой все получилось. Пять горшков в печь поставил. Два с рудой и три с железом. И во всех получилась хорошая сталь. В тех, что с рудой, – шесть-семь фунтов. А в тех, что с готовым железом, – восемь-девять. А в одном из трех получилась такая сталь, что просто чудо. Настоящее чудо. Лучше даже булата.
– Ну вот видишь… А ты сомневался. Теперь лей по этому образцу и делай из этой стали инструменты. В первую очередь сверла. Разного диаметра и разной длины. Меня интересуют диаметром в полдюйма и длиной в фут и три фута.
– Ваша милость, этот инструмент вы можете теперь продавать по весу золота. А клинки и латы я даже не представляю сколько будут стоить.
– А нисколько.
– Как это?
– А вот так. Как думаешь, что будет, когда на рынке появятся и инструменты и оружие из этой стали?
– Как что? Хорошо будет.
– Может, и хорошо – кому-то. А нам никак не будет. Потому что мы будем мертвые.
– Это почему?..
– Как думаешь, что сделают знатные и сильные владетели, когда узнают, что в маленьком баронстве научились варить такую сталь?
– Они придут сюда, – сразу погрустнел он.
– Вот именно. Будет война. Меня с моими воинами сразу убьют, потому что мы без боя не сдадимся. Из городских тоже мало кто в живых останется. Тебя тоже грохнут. Ведь заставить тебя работать на них трудно – в любой момент можешь сбежать. Проще выбить из тебя все твои профессиональные секреты и передать их своим мастерам, а тебе горло перерезать. Ну и всем твоим, кто может знать секрет выплавки такой стали. А это все твои домочадцы, подмастерья и ученики. Поэтому работаем пока только на собственные нужды. Пока мы не вооружим и не обучим собственную маленькую, но очень кусачую армию, о торговле сталью придется забыть. И смотри, чтобы в городе о твоих успехах никто не прознал. А то, сам знаешь, языки у людей длинные. Дойдут слухи не до тех ушей – и нам всем не поздоровится.
– Ну что вы, ваша милость… Мы свои секреты хранить умеем. Да и все мастера умеют. Так что на этот счет не переживайте.
– Ну, смотри. Ты мне скажи – что со сталью из четырех горшков сделал?
– Ничего. Лежит в кузнице.
– Кто, ты говорил, у тебя хороший специалист по металлообработке?
– Мой сын, Дитмар, ваша милость.
– Зови его. И выдели нам место, где можно было бы поговорить. Без лишних ушей.
К нам подошел молодой мужчина, лет двадцати пяти – двадцати восьми. Мы прошли в один из сараев. Там была оборудована небольшая конторка. Стол, стулья есть, а больше ничего и не надо. Я уселся за стол и усадил подмастерья.
– Дитмар, возьмешь у отца четыре куска стали, что остались с сегодняшней варки. Кстати, отец хоть спал сегодня?
– Нет. И нам никому не дал.
– Да. Настоящий мастер. Так, дальше. Возьмешь эту сталь и откуешь четыре прутка. Два длиной в три фута с половиной и два в фут с четвертью. Диаметром… то есть толщиной в дюйм. Можно круглые, а лучше восьмиугольные, чтобы не заморачиваться. Но они должны быть идеально ровные и толщина должна быть везде одинакова. Потом рассверлишь длинные прутки на глубину три фута, а короткие – на фут. Сверла тебе отец сделает. Это будут стволы ручных аркебуз. Внутри стволы тщательно отшлифуешь, а потом и отполируешь. Потом сделаешь нарезы.
Я стал объяснять ему устройство ружья и пистолета. И как делать нарезы, объяснил, и устройство колесцового замка, и кремневого замка.
Себе я собирался заказать два пистолета с колесцовыми замками. Конечно, кремневый замок намного проще колесцового. Ну что там сложного: нажимаешь на спусковой крючок, подпружиненный курок с зажатым кремнем бьет по огниву, высекает искры, и ба-бах – выстрел. Все просто, но иногда он давал осечки. То кремень выпал или стерся, то затравочный порох с полки просыпался, то вообще намок. Единственным его преимуществом перед колесцовым замком была его дешевизна. Изобрели его в 1504 году братья Маркуарте в Испании. Такими замками я планировал оснастить свои мушкеты. Все-таки мушкетеры будут вести залповую стрельбу, и если у кого и случится осечка, то это не страшно. А вот у меня осечек быть не должно. Мои пистолеты – это мой последний шанс остаться в живых. Если уж какая вражина прорвется ко мне, то пристрелить я ее должен обязательно, без всяких осечек. Для этого идеально подходит колесцовый замок. Он хоть и дорог в изготовлении, но зато не дает осечек. Надо только не забывать заводить замок. И не потерять ключ для заводки. Буду носить его на шнурке на шее.
Со штыками я решил пока не заморачиваться, хотя и собирался применять тактику шведского короля Густава Адольфа, которую он использовал в Тридцатилетней войне и благодаря которой накостылял всем своим врагам. Он применял линейную тактику. То есть мушкетеры выстраивались в линию, в три-четыре шеренги, и вели практически непрерывную стрельбу. Но сначала испытаю свои мушкеты, а потом уже озадачу кузнецов. Хотя и тактика австрийского генерала фон Тилли неплоха. Он использовал пикинеров и мушкетеров одновременно. Пикинеры защищали мушкетеров от кавалерии, а мушкетеры в это время вели огонь. Благодаря этой тактике он крепко и часто лупил турок. Эта тактика для меня сейчас даже предпочтительнее. Но где взять хороших пикинеров? Да и где взять столько людей, чтобы хватило и на пикинеров и на мушкетеров? И как их потом содержать? У меня все-таки всего лишь маленькое баронство, а не королевство. И даже не герцогство…
Пока я сидел задумавшись, Дитмар с увлечением изучал мои рисунки.
– Кстати, Дитмар, забыл тебя спросить: ты свои станки к водяному колесу подключил?
Он некоторое время смотрел на меня затуманенными глазами, потом наконец ожил.
– А? Да, уже заканчиваем.
– Ну и прекрасно. Постарайся выполнить эту работу побыстрее. Если что будет неясно – обращайся. Пошли, Элдрик.
Мы вышли из конторки и пошли искать Хайнца. Нашелся он, конечно, у печи.
– Хайнц, что с пушкой?
– Завтра к вечеру будет готова. Сейчас она остынет, и мы отшлифуем жерло ствола. Потом установим ее на лафет.
– Понял. Ну тогда старайся. Будут вопросы – я в ратуше. И начинай отливать вторую пушку, раз уж ты так уверен в первой. Но смотри: если разорвет, то убытки – с тебя.
И мы наконец отправились в город. По пути я поинтересовался у Элдрика травницей. Он сказал, что она вечером приходила, но я уже спал, и будить меня не стали. Она оставила несколько мешков с травой. Да, придется заехать и расплатиться. Так и сделали. Благо город небольшой. Его и пешком из конца в конец можно за полчаса пройти, а уж на коне – до всего рукой подать. В ратуше я первым делом узнал, нанял ли Гюнтер кухарку. Оказалось, что нанял. Но обед будет опять из трактира, так как печь для готовки еще не доделана. Черт, опять каша…
В моей комнате уже стояла кровать. Вот после обеда и обновлю ее… Но не удалось. Только поел, как пришел Курт. Я как раз примерял обувь, обнаруженную мной у кровати. Башмачник, видно, приходил, пока я был у Хайнца. Ну, с ним, думаю, Гюнтер расплатился. И сапоги и башмаки были мне как раз по ноге. Еще портяночки намотать – и самое то, что доктор прописал.
– Здравствуйте, ваша милость.
– Здравствуй, Курт. Ну как твои успехи?
– Все нормально. Как вы и говорили – народ так и валит. Набрал уже больше сотни человек. И это только за вчерашний вечер и сегодняшнее утро. И из деревень еще не подходили. Думаю, наберем больше трех сотен. Только вот куда их всех девать?
– Наши где сейчас живут?
– В казарме городской стражи. Тесновато, конечно, но разместились как-то.
– Понятно. Назначь из наших людей командиров рот – лейтенантов. И командиров взводов – прапорщиков. У тебя там один молодняк записывается?
– Нет, встречаются и ветераны, осевшие в городе. Но им больше двадцати пяти лет. Даже и не знаю, что с ними делать.
– Бери. Но смотри, чтобы были надежными. Их ставь командирами отделений.
Я объяснил ему структуру создаваемого подразделения. Полк. По численности, конечно, меньше батальона, но пусть будет полк. Так красивее и внушительнее. Командир полка Курт – капитан. Три роты по сто солдат. Командир – лейтенант. Рота делится на три взвода по тридцать человек. Командир – прапорщик. Взвод делится на три отделения по десять солдат. Командир – сержант, входит в десяток. Итого в роте сто четыре человека: сто солдат, вместе с сержантами, и четыре офицера. Десять солдат в роте, не входящих во взводы, – восемь снайперов и два посыльных.
Потом. Орудийная батарея из трех орудий… нет – из четырех. Одну пушку Хайнц уже отлил. За неделю отольет еще три. Если орудия пройдут испытания, то закажу ему еще восемь орудий. Будет у нас три батареи. По батарее на роту. На каждую пушку расчет из четырех человек. Итого шестнадцать. И командир батареи, семнадцатый. Тоже прапорщик. Еще пятьдесят один человек. Из них три офицера.
Всего получается триста пятьдесят три человека. Все офицеры должны быть из наших людей. Еще должен быть хозвзвод. Это еще от двадцати до тридцати человек. И еще нужен кавалерийский эскадрон. Хотя бы с полсотни клинков…