– Вы хотите их выпороть за то, что они не убили меня?
– Да при чем здесь вы, ваша светлость. Вы же помните: закон это закон. Ну ладно, давайте обедать.
После обеда Вилли отправился к себе, ставить примочки на свою шишку. Мы немного посмеялись, и я пошел в цех. Надо было успокоить Эльзу. Она, небось, и сама уже извелась, когда узнала, кого отоварила поленом.
Эльза была все такая же серьезная и строгая. Но глаза ее все-таки выдавали. Нет-нет, а там проскальзывают то ли страх, то ли какая-то беспомощность. Я ее поманил в конторку. Закрыл дверь, притянул к себе и крепко поцеловал. Она повисла у меня на руках.
– Молодец, девочка. Я очень доволен тобой.
– Ах, ваше сиятельство, как я боялась, что теперь-то вы меня точно выгоните!..
– Не волнуйся, Эльза, не выгоню.
– Я так скучаю. Хоть иногда видеть вас, хоть дотронуться…
– Я тоже скучаю, Эльза. Но такова жизнь. Может, в дальнейшем у нас и будет что, но я не хочу тебя обнадеживать.
– Ничего, я подожду. – И она счастливо улыбнулась.
– Ну все, пойдем.
Мы вышли в цех. Я походил по нему еще немного и ушел. Вот ведь черт. Люблю ведь Ами, а все равно к Эльзе тянет. Вот бы их совместить: нежную и прекрасную Ами и целеустремленную и деятельную Эльзу. Вот сплав получится… Хотя лучше не надо. Такая Ами-Эльза меня быстро в бараний рог согнет. Нет уж, нет уж. Пусть лучше они по отдельности будут. А я уж сам с собой как-нибудь разберусь.
На следующий день поехали с Вилли в город. Вот тут он полностью завис. Он крутил вокруг головой и не переставал удивляться. И было от чего. Все улицы чистые. На подоконниках и балкончиках в деревянных ящиках растут различные цветы. И пахнет – не тем, чем, по-видимому, в его Дюссельдорфе, а цветами. Он думал, что так только в центре, но мы объехали город из конца в конец, и везде было одно и то же. Зашли в небольшой трактир. Выбрал я, конечно, самый лучший. Тихо, спокойно, белые скатерти на столах, в маленьких вазах – полевые цветы. И люди сидят. Кто-то ест, кто-то просто беседует. Выпили с ним по бокалу вина. Очень хорошего вина. Кстати, рейнского. Из его герцогства его же купцы и таскали. Посидели немного, поболтали. Он спросил, где его рыцари.
– Да я откуда знаю, ваша светлость, – я им что, нянька? Их оставили в таверне перед городом. В одной места не хватило, так что их распределили по нескольким. Деньги у них были, никто их не грабил. Доспехи и оружие отобрали, это да, а вот деньги, что у них при себе были, не тронули. Так что могли привести себя в порядок и живут, может, уже где-нибудь в городе.
– А могу я их посетить?
– Да пожалуйста. Только надо выяснить, в каких тавернах их оставили. Приедем в замок, там и выясним. Только учтите, после тех таверн опять придется и мыться и одежду в порядок приводить.
Мы еще посидели, потом еще покатались по городу. Он очень удивлялся, что на улицах так мало всадников. Когда я ему ответил, что по улицам города передвигаться на лошадях может ограниченное количество людей, да и то только по делу, он вообще обалдел.
– А как же мы?
– Нам можно. Вернее, мне можно, а вы, ваша светлость, – мой гость.
– Ох, ваше сиятельство, слишком много воли вы дали горожанам.
– А как же иначе, Вильгельм. Ведь они приносят мне достояние, а их сыновья воюют в моих войсках. И не плохо воюют. Да им и есть за что. Если бы ваши войска пришли в этот город, что с ним стало бы?
Он промолчал. А что тут говорить – иногда, при особо трудной и кровавой осаде, военачальники отдавали взятый город своим войскам на разграбление. Что после этого осталось бы от Линдендорфа – страшно представить.
– Вот поэтому, ваша светлость, прежде чем кто-то сможет захватить этот город, ему придется сначала убить всех моих солдат, потом всех горожан, а уже потом взять то, что от города останется. Но я думаю, что все споткнутся уже на моих солдатах.
– Ваше сиятельство, а вы продадите мне свои кулеврины?
– Нет, конечно. Зачем мне вооружать своего врага?
– Разве я вам враг?
– Сейчас нет. А что будет потом? И вы думаете, что ваша матушка успокоится?
Он надолго замолчал. А что тут говорить-то – и так все ясно. Я, считай, уже отобрал у них хороший кусок их территории, а в том, что Маргарита отдаст мне требуемые мною баронства, я нисколько не сомневался. Если не найдет срочно очень сильного союзника. Но сильный союзник и ее может оставить без дома. Зачем ему связываться со мной, если можно взять почти на халяву такое хорошее герцогство. Нет, сил у нее еще достаточно, и отбиться от не очень сильного противника или союзника она сможет. Но зачем ей не сильный союзник? Не нужен. А сильный, получается, тем более не нужен. Поэтому она будет копить силы, потом уже заключать союзы, а уж после этого полезет ко мне. Ну и пусть пыжится. Когда еще она созреет?
А вот мне бы выйти к Рейну… Вот это было бы дело. А там через графство Клеве, через графство Гельдерн – в Голландию и к Северному морю. Вот где раздолье. Только кто меня к Рейну пустит… Хотя, в принципе, одно из моих новых баронств уже будет граничить с Клеве. Они, правда, с Бергом в каком-то родстве, но мне плевать: воевать не полезут – своя рубашка ближе к телу. А от границы моего нового баронства до Рейна – еще одно баронство. Сейчас я его отобрать у Берга не смогу – такой вой поднимут, что и императору придется вмешаться, и курфюрстам. А этого я уже не выдержу. Тем более одному курфюрсту, архиепископу Кельнскому, я по зубам надавал. Не самому, конечно. Но ведь часть армии у Вилли была как раз из архиепископства. Так что он сейчас на меня очень зол.
Поэтому высовываться особо мне ни к чему. Подожду. Все равно Маргаритка полезет. Максимум через год. Вот тогда я у нее это баронство и отберу. И не только это. И выйду на Рейн. А пройти по реке мне хрен кто помешает. Да и зачем? Я же торговать буду, а это всем интересно. Ну а на пиратов управу я найду. На речных. А в море я и не собираюсь лезть. Там пусть Ганза хозяйничает. Мне бы до Роттердама добраться – и достаточно. У меня и сейчас-то все хорошо, а уж тогда я развернусь… Не столько я, сколько мои купцы. Но хорошо-то будет всем. И им и мне. Но это все будет потом. А сейчас спихнуть бы Вилли быстрее его мамаше и зажить спокойно – а то он уже начинает напрягать.
Нет, был бы у меня нормальный замок – с пьянками, шлюхами, охотами – тогда да, время пролетело бы быстро. Но неинтересно мне. Пьянствовать не люблю. Женщины свои есть, и прекрасные. А к охоте я вообще испытываю какое-то… удивление, что ли. Зачем убивать безобидных зверей? Тот же медведь – что он сможет против пули крупного калибра? Да ничего. Тем более что мясо у него, говорят, не ахти. А уж про разных зайчиков-лисичек я вообще молчу. Зайца хоть съесть можно, а лиса? Европейская лиса. Есть ее нельзя, шкура облезлая, только крестьянину на шапку. Так зачем на нее охотиться? Если мешает крестьянам, так они ее сами прихлопнут. Зачем на конях за ней носиться? Непонятно.
Так прошло еще четыре дня. За это время ничего интересного не случилось. Вилли скучал. Приударить здесь ему было не за кем, а связываться со служанками он считал ниже своего достоинства. Чем мои чистенькие и ухоженные служанки хуже его грязных и вонючих, но благородных дам, непонятно. Но мне же лучше. Один раз, правда, он собрался съездить на мой завод, но я его предупредил, что пустить нас туда, может, и пустят, но вот ничего интересного не покажут. Слишком уж трясутся мастера над своими секретами. А когда он у меня спросил, где мне отливают такие замечательные кулеврины, то я ему ответил. Прямым текстом. Он сначала не понял, а потом долго смеялся. Но от меня отстал.
Его рыцари так и сидели в тавернах. Некоторые, правда, все же мылись и ходили гулять по городу, но основная масса так и просидела на месте. Ну, как говорится, вольному воля. Хотя они как раз вольными и не были. Выкуп я им не назначал, так как Вилли мне обещал, что всех рыцарей выкупит его матушка, и он ей об этом написал. Ну и ладно, мне возни меньше.
На следующий день собирались выступать. Но к вечеру примчалась делегация от Маргаритки. Я тут же вызвал поверенного из города, Гюнтера, и мы с делегацией сели рассматривать документы, что они привезли. Все грамоты уже были с печатями и подписаны. Подписал их и Вилли. И печать свою поставил. Всё. Баронства Кестлин, Мезьер и Абихт теперь официально и совершенно законно мои. Даже от вассальной клятвы их освободили. Даже выполнили мое пожелание, чтобы там не осталось ни баронов, ни рыцарей. Хотя их и так не осталось – мы их всех перебили. Однако даже их семьи забрали. Но на следующий день мы все равно выступили. Все вместе. Нам ведь пока по дороге. Вилли я предупредил, что, если кто из его рыцарей сунется к моим офицерам или солдатам, того пристрелят сразу, и даже разговаривать не будут. Мы в военном походе, а во время похода всякие поединки у меня запрещены под страхом смертной казни. Он внял и пообщался со своими рыцарями. Так что, думаю, никаких неожиданностей не будет. С Ами ночью попрощался хорошо, до сих пор глаза слипаются. Она мне помахала платком с крыши донжона, я ей тоже махнул рукой – и мы тронулись.
Глава 7
Шли мы в этот раз не через Кестлин. Сначала вышли к реке Рур, а потом направились на запад вдоль нее. Правда, дороги хорошей не было, и приходилось все время останавливаться. В Рур впадало множество речек, и возле каждой мы останавливались. Отыскивали броды, а если вдруг встречали кого из местных – расспрашивали и записывали, как ведет себя эта речка летом, как зимой, а как в половодье; сохраняются ли броды, и так далее. То есть проводили обыкновенные картографические работы в этой местности. Во всяком случае, как я это себе представлял. Через небольшие овраги строили мосты. Двигались из-за всего этого очень медленно. Ну да, нам спешить некуда, а работу эту сделать надо было. Мало ли, вдруг войска с места на место перебрасывать придется. Вот тогда эта карта нам очень пригодится. Но это нам спешить было некуда, а вот Вилли весь извелся. Сначала он пытался меня поторопить, но я лишь удивленно посмотрел на него, и он отстал. Промаявшись пару дней, он пришел ко мне прощаться. Особенно мы не затягивали. Лишь на прощанье я ему сказал: