– Я вас так ждала вчера, ваше сиятельство, так ждала… Все никак уснуть не могла.
– Брось, Эльза. Когда мы с тобой вдвоем, я для тебя просто Лео. А вчера зайти никак не мог – засиделись за полночь с Куртом и Гюнтером. Я к тебе сегодня зайду в цех, поговорим.
– Хорошо, Лео, я буду ждать.
Я оделся и опять пошел к себе. Там быстро помылся, надел наконец новую одежду и пошел завтракать.
Ами уже была за столом. Я поцеловал ее и сел рядом. Вообще-то полагалось сесть напротив, но перекрикиваться через весь стол – ну его на фиг. Молча поели. Потом, как и ожидалось, Ами стала терзать меня вопросами. Я рассказал ей о нашем походе – коротко, конечно, и без всяких кровавых подробностей. Хотя она и видела своими глазами, как мы ведем боевые действия. Ей тогда это не очень понравилось. Но все это уже стерлось и сгладилось в воспоминаниях, и снова будить их я не собирался.
Рассказал ей о наших новых баронствах. Решение сделать на Рейне летнюю резиденцию у нее вызвало восторг. Мы с ней это долго обсуждали. Она расспрашивала меня о замке на реке, о городе, о самом Рейне. Она в своей жизни нигде не бывала и видела только два замка – свой и мой. А такую широкую реку, как Рейн, даже представить себе не могла. Я ей обещал, что в следующем году, весной, обязательно свожу ее в Вольцоген и конечно же покатаю на корабле по Рейну. Потом она взялась за меня серьезно:
– Лео, что ты собираешься делать с Ирмой? Ты просто обязан ей помочь. Она ведь столько перенесла. Она напомнила мне саму меня. Но мне повезло, хотя я тогда так и не думала. А вот ей не повезло. Ничего не поделаешь, ты такой один. Но помочь ей надо.
– Ами, я и сам хочу ей помочь. И мне тоже ее жалко. Но мы пока ничего не решили. У Гюнтера есть какой-то толковый стряпчий, хорошо знающий законы империи, он должен что-то придумать.
– Даже если он ничего не придумает, не вздумай ее убивать. Вполне возможно, что она носит под сердцем твоего ребенка, а убить собственное дитя – страшный грех.
– С чего ты это взяла?.. – Неужели Ирма проболталась? На нее не похоже. Кто-то из офицеров? Могли что-то сболтнуть своим женам, но времени прошло слишком мало. Никто из офицерских жен в замок не приходил. Может, Курт своей Грете что разболтал? Нет – это вообще нереально. Вот ведь мисс Марпл…
– Лео, – продолжила она, – я тебя прекрасно знаю и поэтому понимаю, что такая смазливая служанка, коей она притворялась, в первый же вечер оказалась в твоей постели. Не волнуйся, я совсем не сержусь и не ревную. Я сама баронская дочка и прекрасно все знаю и понимаю. Ты же тогда не знал, что она баронесса. Но тем более надо что-то придумать и ей помочь. Бедная девочка, как же ей не повезло…
– Почему?
– Она встретила тебя, но ты уже оказался занят. – Она весело рассмеялась. – И потом, я ведь знаю, я чувствую, что ты любишь только меня и всегда будешь любить. И бабушка Агнетта так сказала, а она в этом разбирается – ведь все травницы немножко колдуньи, а она самая лучшая травница.
Ну, бабка, молодец. Надо будет ее премировать. И ведь не соврала ни капельки, я и в самом деле люблю Ами. Но все равно: вовремя рассказанная правда творит чудеса. Впрочем, Ами правильно сказала, она ведь баронская дочка и всего у себя в замке насмотрелась. Небось ее братики валяли служанок чуть ли не у нее на глазах. Да и папаша от них, наверное, не отставал. Так что относится она к этому и в самом деле спокойно. Ну и слава богу.
– И ты и бабка конечно же правы. Я люблю только тебя и всегда буду любить только тебя. Даже когда ты станешь такой же старенькой, как бабка-травница.
Мы вместе посмеялись. Было видно, что она по-настоящему счастлива. И я был очень этому рад. Сделать счастливой любимую женщину – что может быть приятнее и радостнее? Потом мы еще немного поболтали, и она ушла. Но на прощанье взяла с меня слово помочь Ирме. Как будто я сам этого не хочу…
Потом решил пройтись по цехам Эльзы. Вообще-то я собирался на завод, но до обеда осталось всего ничего, и поменял планы. До обеда – к Эльзе, а после обеда – к Хайнцу. Эльзу нашел в ее каморке. Она сидела и что-то записывала. Увидев меня, просияла. Поцеловал ее, сел напротив.
– Что пишешь?
– Веду подсчет расхода пороха и патронов. Порох для пушек расходуется быстрее мушкетного, а при изготовлении – наоборот, мушкетного получается больше. А вот готовые патроны расходуются очень быстро. Склады же заполняются медленно. А ведь если будет очередной поход, то со складов опять все выгребут. Слишком много патронов расходуется на учениях.
– Ничего не поделаешь, учить мушкетеров надо. Без этого никак. Добавь людей на изготовление патронов. Если нужны люди, скажи Гюнтеру.
– Зачем? Мне и Вилда, если что, приведет сколько угодно девчонок. Ко мне желающих попасть очень много. Особенно молодых селянок. Думаешь, охота горбатиться с утра до вечера в деревне? Хотя сейчас, благодаря вам, в деревне и стало полегче. Хоть голодать перестали. Но работать приходится все равно от зари до зари. А здесь работают, только пока светло. Но в помещении-то темнеет намного раньше, чем на улице, – вот и получается, что свободного времени полно. И живут как господа, по двое в комнате. В деревне-то в одной комнате вся семья живет. Так что господина Гюнтера беспокоить ни к чему.
– Хорошо, тебе видней, но производство патронов надо увеличить. Скоро опять поход.
– Господи… – И она прикрыла рот ладошкой.
– Не волнуйся, на этот раз ненадолго. Кстати, ты знаешь, что Беата замуж выходит?
– Ну, к этому все и шло. В замке уже давно судачили о том, что к ней молодой подмастерье клинья подбивает. Счастья ей.
– Сама-то не собираешься? Невеста ты знатная, на тебя небось не только подмастерья заглядываются.
Она тут же бухнулась передо мной на колени. Я аж опешил. Тут это не очень-то принято. Тем более не ожидал такого от Эльзы. А она уткнулась мне в колени и рыдала. Я приподнял ее голову и заглянул в лицо.
– Эльза, что с тобой? Что случилось?
– Ваше сиятельство… – сквозь рыдания проговорила она, – не прогоняйте, прошу вас… Накажите, если в чем провинилась, но не прогоняйте…
– Да с чего ты это взяла-то?
– Но вы же сами сказали, что мне замуж пора…
– Вот ведь глупая, – я поднял ее и усадил себе на колени, – да не собираюсь я тебя замуж отдавать, ты мне и самому нужна.
– Правда?
– Правда, правда.
Она тут же счастливо засияла. Надо же, только ведь рыдала, а уже радостно смеется. Я ее поцеловал и снял с колен.
– Пойдем пройдемся по цехам.
Мы походили немного, посмотрели. Люди работали споро и даже как-то весело. Хотя и молча. Но это пока. Сейчас начальство уйдет – и начнутся разговоры. Тут ведь одни девчонки. Разве они смогут молчать?
– Слушай, Эльза, а нет ли у тебя на примете толковой девушки или женщины? Мне для одного дела нужно.
– Ваше сиятельство, скажите, что за дело, – и я сама все сделаю.
– Нет, Эльза. Тебе и здесь работы достаточно. И потом, это надо делать не здесь, а в наших новых баронствах. Задумал я особое вино выделывать, а виноград хороший как раз там и растет. Вот туда и надо ехать. А тебя так далеко от себя отправлять я не хочу.
Она с благодарностью посмотрела на меня. Потом о чем-то задумалась.
– Есть у меня несколько очень умных и толковых девушек. Я переговорю с каждой. Не волнуйтесь, ваше сиятельство, обязательно подберу вам кого-нибудь.
– Хорошо, Эльза. Только это не к спеху. В лучшем случае начнем это дело со следующего года. Но готовиться надо уже сейчас. Я тебе объясню потом, что я хочу, чтобы ты могла с девушками предметно разговаривать. Ну все, Эльза, мне пора.
Она пошла меня провожать. Уже у выхода я ей сказал:
– Сегодня ложись спать вовремя. Постараюсь к тебе прийти. Если приду, то разбужу. Не сиди всю ночь ожидая.
После обеда отправился на завод. Встреча с Хайнцем была очень теплой. Я был рад его видеть, а он аж прослезился. Как будто несколько лет не виделись. Он ходил по заводу и с гордостью мне все показывал. На заводе и в самом деле появилась пара новых цехов. Ну, не цехов, конечно, в нормальном, то есть моем, понимании, а пара больших сараев. Но они были утепленными, и для нынешнего времени это был просто верх комфорта. Обычно этим не заморачивались. Замерз – работай пошустрее и согреешься. А у Хайнца в сараях с торцов стояли голландские печи. Так что даже зимой здесь будет тепло. Относительно, конечно.
В этих цехах как раз собирали различный сельхозинвентарь. Ковалось и выплавлялось все в другом месте, а здесь – только сборка. Правда, думаю, два цеха – это избыточно. Своих крестьян мы оснастим года за два, а потом куда это все девать? Из такой стали – и вдруг различные крестьянские прибамбасы? У крестьян на это все денег нет. Да они и топор из нашей стали купить не смогут. А хозяева для своих крестьян ни в жизнь не раскошелятся. Так что сбыта у нашей продукции не будет. Ничего, переориентируем эти цеха на выпуск чего-нибудь другого. Хотя ничто другое, кроме оружия, сейчас спросом и не пользуется. И еще долго пользоваться не будет.
Ну что ж, будем торговать оружием. Своих оружейников в городе у нас много, а будет еще больше. Пусть вся Европа воюет нашим оружием, я не против. Все равно воевать будут. И кто-нибудь им будет делать оружие. Почему не мы? Можно будет потом и простенькие ручницы и кулеврины отливать. Как раз то, что и так сейчас вовсю везде уже делают. А у нас будет чуть лучше качество и чуть ниже цена. Так конкурентов и задавим. А уж за количество я совершенно не волнуюсь. Наклепаем этого барахла сколько угодно. Был бы спрос. А он будет. Англичане с французами еще больше полувека воевать станут, да и другие дома сложа руки не сидят. В Испании Реконкиста идет. Гранадский халифат испанцы только к концу пятнадцатого века завоюют. Вот там оружие всегда в цене. Правда, добраться до этого рынка мне будет сложновато. Ничего, пока можно и через посредников торговать, а потом и сам что-нибудь придумаю.
В замок вернулся к ужину. И Курт и Гюнтер были уже здесь. Их жены тоже. Так что разговор шел довольно оживленный. Вникать я не стал. Говорят и говорят. Есть много не стали – сегодня была запланирована баня, поэтому, посидев немного с дамами, потихоньку ушли. А вот в бане уже оттянулись вовсю. И попарились, и пивка попили. Там и поговорили насчет Ирмы. Оказалось, что вопрос ее решить можно, и даже без убиения ее и без заточения в монастырь. Можно было даже удочерить ее. И возраст тут не играл никакой роли. Но мне это, конечно, не подошло. Не то чтобы я на нее в дальнейшем имел какие-то виды, но ведь уже все было. А это как-то… не очень. Неправильно, в общем. Но был очень простой способ решить все проблемы. Через тот же вассалитет. Она официально, с заключением письменного договора, становится моим вассалом и передает мне все свои земли и все свое движимое и недвижимое имущество. А я обещаю заботиться о ней и защищать до конца ее дней. Или до ее замужества. Но замуж выйти она может только с моего письменного разрешения и за того, кого найду ей я. А я ей разрешения никакого, конечно, никогда не