Слуги впервые выполнили мой приказ.
За дверью также были оставлены дрова для камина.
— Что теперь, Тали? — тихо спросила Яра.
— Долго это их послушание не продлится, — задумчиво ответила я. — Вряд ли свекровь меня поддержит, но в крайнем случае, мы можем пожаловаться барону Марлоу и попросить его отправить письмо моему мужу.
Фирруза д'Арлейн слишком дорожит своей репутацией, чтобы позволить мне выставить их тиранами. Реакция Марис показала, что это можно использовать как рычаг давления, хоть и временно.
Проблема была в том, что я не хотела писать своему мужу. Не хотела, чтобы он возвращался. Если я забеременею, мне никогда уже не выбраться из этой семьи. Или, что еще хуже, после рождения мага, они найдут способ избавиться от меня, объявив меня отродьем Тёмного Урго.
— Мы отправимся в герцогство Дрейгмор, Яра. И я заберу то, что мне полагается. Но сначала мы согреемся, умоемся и отдохнём.
***
На следующий день я проснулась около полудня. Я чувствовала себя отвратительно и первое время не могла даже подняться с кровати, будто вчерашний день, когда мне нужно было отдыхать, но вместо этого я не только ездила в город, но и влезла в изматывающий конфликт с Марис, отнял у меня все силы. Яра волновалась за меня, она решила, что я заболела, и как-то сумела добыть для меня бульон, в дополнение к хлебным лепешкам, которыми мы перекусили с утра. Заодно она решила разведать обстановку в доме.
Марис молчала о вчерашнем происшествии. Более того, она не давала Яре никаких заданий, словно девушки вообще не существовало, и меня это полностью устраивало.
В следующие дни я сосредоточилась на том, чтобы отдыхать как можно больше и питаться как можно лучше. Хлебные лепешки закончились через день, но Яра сказала, что готова одна отправиться в город, раз её почти не замечают, и ей разрешают свободно передвигаться по многим служебным помещениям. У нас оставалось ещё почти два золотых, но я старалась оставить хоть что-то на поездку в герцогство Дрейгмор.
В дополнение к еде Яра купила для нас несколько шкур, благодаря которым мы обе спали намного лучше. Она также принесла несколько отрезов домотканного полотна и шерсти, а на шёлк я решила не тратиться. Вместо дорогих тканей, Яра купила серебряные нити и украсила ими мою накидку и платье, желая подчеркнуть мой статус.
Все это время я исследовала деревянную табличку, запоминая, как выглядят те или иные буквы. На табличке были вырезаны обычные предметы, которые мы видим каждый день, и буква, с которых начиналось слово. Хлеб начинался с буквы «Х», корзина — с буквы «К». Каждый новый день я учила по две-три буквы, стараясь быть усидчивой, вспоминать все слова, начинавшиеся на эти буквы. Я понимала, что это мой первый настоящий шанс. Конечно, писать я так не научусь, но, возможно, смогу различать хотя бы некоторые слова.
Книга пока была для меня бесполезна — мне нужно было хотя бы первое и второе слово, чтобы узнать молитву. Тогда я смогу различать в книге целые слова и предложения.
Яра словно забыла об инциденте, который произошел всего несколько дней назад, и спросила, стоит ли нам продать другую пластину.
— Нет, мы не можем рисковать, — покачала я головой. — Мы продадим пластину по пути в герцогство.
На шестой день, когда я поняла что достаточно окрепла, в доме появились гости. Проходя мимо единственного в доме окна со слюдой, я заметила, что в светлой гостиной Фиррузы д'Арлейн находился лорд Пэпин с дочерью. Мужчина был кузеном барона Тамази и уже не раз навещал мою свекровь.
В комнате находились также слуги с вином, водой и угощениями.
— Приветствую вас, милорд и миледи Пэпин, в моем доме, милостью Первородной Велирии. Пожалуйста, отведайте Зоряного Вина как знак того, что вам всегда здесь рады.
И лорд Пэпин… потянулся к вину, а я замерла, не веря своим глазам. Соблюдение заветов Первородной Велирии было обязательным, но только хозяйка могла приветствовать гостей.
То, что происходило сейчас, было для меня дурным знаком. Это означало, что вопреки всем правилам, некоторые наши соседи теперь воспринимают мою свекровь как хозяйку дома, несмотря на наличие у барона д'Арлейн молодой жены. Вскоре, в глазах соседей я больше не буду хозяйкой, и единственной моей защитой останется… мой муж.
***
Ариадна д’Арлейн
Симпатичная темноволосая девушка внимательно изучала своё отражение в тусклом бронзовом зеркале, недовольно думая о том, что дочь барона Марлоу могла позволить себе зеркало из полированного серебра. Но Кайрос не разрешал ей делать такие покупки. Брат был одержим идеей поднять их баронство на новый уровень и ради этого даже женился на этой ужасной Тали — её и в обществе-то показывать было стыдно.
Ариадне никогда не нравились женщины, окружавшие ее брата. Он был завидным женихом и весьма привлекательным мужчиной, и женщины постоянно боролись за его внимание. При этом его интерес к ним угасал так же быстро, как и вспыхивал, особенно если в столице появлялась новая красавица.
Полгода назад его внимание привлекла молоденькая Лилеана Муради, у которой, кроме красоты, ничего не было. Она отчаянно искала мужа, но брат не готов был жениться на девушке, не способной принести роду никакой выгоды. Леди Лилеана же, едва увидев Кайроса, потеряла голову, не осознавая, что губит свою репутацию, в то время как её родители надеялись, что красота дочери привлечёт богатого аристократа, и род выберется из долгов.
А потом, неожиданно для всех, брат объявил о браке с Талирой — бастардом знаменитого графа Керьи. Высший свет был в ужасе: первый красавец столицы собирался жениться на дикарке! Женщины верили, что он ни разу не появится с Талирой в обществе, а самые жестокие поговаривали, что после рождения наследника её можно будет отправить в обитель Первородной, тем более, что она была бастардом, и проблем с этим не будет. Некоторые даже рекомендовали сделать это сразу после свадьбы: просто навещать Талиру, в удаленной обители, пока она не родит, а после забрать ребенка.
Несмотря на то, что никто из них не видел Талиру Керьи вживую, её имя всегда звучало среди имён потенциальных невест — начиная с самого её рождения. Когда ей исполнилось восемнадцать, её отцу, вероятно, поступило множество предложений, которые, разумеется, держались в строжайшей тайне. Храм Первородной строго осуждал браки с бастардами и бывшими бастардами, однако, если те были магами, на это закрывали глаза — конечно же, после щедрых пожертвований храму. В случае с Талирой ситуация была ещё более неоднозначной: магия в ней спала, и к тому же, она получила её после того, как Себастиан Керьи, ее старший брат, родился без магии. Многие верили что это произошло благодаря вмешательству Темного Урго.
Для Ариадны самым неприятным было то, что Кайрос заплатил роду Керьи безумные деньги, лишь бы ввести Талиру в семью. Это означало, что в ближайшее время им придётся себя ограничивать — брат не собирался урезать финансирование производства в баронстве или свои личные траты. Вместо этого, он решил что Ариадна пропустит один сезон в высшем свете.
— Так нужно для нашего рода, — холодно сказал он перед отъездом. — Если она не забеременеет, я вернусь через два-три месяца. Следите за тем, чтобы она была здорова и набрала немного веса.
Ариадна запомнила лицо Талиры на следующий день после отъезда брата. Девушка спустилась к завтраку со смущённой улыбкой, одетая в красивое светлое платье, которое, казалось, она боялась даже тронуть. Ариадна с отвращением вспомнила её прошлое.
Талира, должно быть, никогда не видела такой одежды. Бастард, необразованная, она выросла среди слуг, которые, по крайней мере, получали хоть какие-то знания, связанные со своей работой. А вот жена её брата была бесполезна во всём. Она выглядела жалко — короткие волосы, которые только начали отрастать, торчали во все стороны, на лице и теле краснела сыпь — у девушки явно была некая болезнь, хотя на свадьбе этого почти не было заметно. В тот день Талира смело попыталась заговорить с сестрой жениха, но они были из разных миров. Ариадна, с её городским образованием, знанием моды, этикета и умением играть на лире, не представляла, о чём можно говорить с такой, как Талира.
И именно из-за Талиры Ариадна пропускала целый год в высшем свете, а ведь ей было уже двадцать лет! Ещё несколько лет, и она начнёт считаться старой девой!
Во всём виновата Тали.
Небольшим утешением было то, что Ариадна смогла обновить свой гардероб, приказав перешить несколько платьев Талиры. И главное, на севере королевства, где они жили, появились совершенно неожиданные перспективы — герцог Дрейгорн вернулся домой после долгого путешествия на восток, и у каждой благородной леди вновь появился шанс завоевать его сердце. Пока он не ответил ни на одно приглашение, но надежда была.
После свадьбы брата маменька Ариадны отказалась оставаться в столице, опасаясь, что слуги и соседи начнут воспринимать Талиру как хозяйку поместья. Она всячески подчёркивала, что юная жена её сына не имеет к дому никакого отношения, хотя и старалась не вредить девушке напрямую. Талиру просто ничему не обучали, ей запретили задавать вопросы о доме, не говоря уже о том, чтобы допустить к управлению поместьем.
Её даже не представили слугам как хозяйку.
И это сработало. Талира быстро поняла, что друзей здесь у неё не будет. Ариадна заметила, что, кроме одной служанки, никто не помогал новой д’Арлейн.
Ариадна долго думала о том, что брату может не понравиться такое отношение к его жене. С другой стороны, он не оставил никаких указаний, кроме того, что Талира должна быть здорова и набрать немного веса. С последним были проблемы, но они не были в этом виноваты.
— Тебе не кажется, что Талира ведёт себя странно в последнее время? — спросила её маменька в холодный осенний день. Но Ариадна лишь пожала плечами.
— Возможно, она услышала лорда Пэпина и, наконец, поняла, что больше не хозяйка, как ты и хотела, — хмыкнула она. Вскоре за лордом Пэпином последуют и другие соседи, они перестанут признавать Талиру даже формально.