Лаяш, услышав такое оскорбление, резко встал, показывая, что готов меня защитить. Я покачала головой — он жил на территории баронства и последствия для него могли быть ужасными.
— Зверь! Ко мне! — рявкнула я, и огромный мастиф выскочил из нашего старого дома, усаживаясь рядом с моими ногами. — Вижу, обида от того что вы младший сын никуда не делась, — ядовито добавила я. — Убирайтесь, или я скажу своим собакам напасть.
Я специально не упомянула, сколько у нас собак.
Служка Ленороса Бэя испуганно сжался, а лорд лишь зло усмехнулся.
— У меня есть послание от твоего отца. Я могу передать его здесь, при всех, или в доме и ответить на все твои вопросы, — он кивнул в сторону старого дома, очевидно считая, что мы живём там.
— Следуйте за мной, — холодно ответила я. — Ещё одно оскорбление, и я натравлю на вас собак. Моё спокойствие важнее информации от отца. Если вам дороги ваши... урговы яйца, рекомендую прислушаться.
Позади раздался смешок.
Я шла вперёд, не оборачиваясь. В какой-то момент Ленорос спешился и передал коня своему слуге, а сам пошёл рядом, удивлённо оглядываясь.
Вместо того чтобы направиться к старому, недавно затопленному дому, мы шли в глубину территории, по широким утоптанным дорожкам. Вскоре перед глазами мужчины предстала внушительная стройка, на которой трудилось несколько рабочих, а также высокий, крепкий двухэтажный дом на сваях, выше большинства домов знати.
— Что это? — удивлённо спросил он.
Я беззвучно поднялась на веранду, пока Ленорос, озадаченный, осматривал строение — широкую веранду, крышу, плотные стены. На веранде стояли две скамейки; я села на одну из них.
Зверь устроился у моих ног.
— Я жду, милорд.
— Здесь? Ты не пригласишь меня внутрь? — он явно хотел увидеть дом изнутри, но я отрицательно покачала головой.
Тогда он сел рядом на ту же скамью.
— Ты сильно изменилась, Талира. Очень. Ты похожа на свою мать, хотя и являешься её бледной тенью, — задумчиво произнёс он, наклоняясь ближе, чтобы лучше рассмотреть моё лицо. — Скажи, это потому, что твоя магия проснулась?
Могла ли моя магия проснуться?
Возможно. Это объяснило бы, почему некоторые люди стали относиться ко мне гораздо лучше, хотя, это происходило как будто наплывами.
— Откуда мне знать? — грубовато ответила я. — Переходите к делу или убирайтесь с моей земли.
Ленорос не ответил. Вместо этого он медленно потянулся рукой к моим волосам, но я резко ударила его по ладони ребром своей.
В этот момент раздался топот сапог — Яра быстро поднималась по лестнице, видимо, узнав от Лаяша, что здесь чужие.
— Яра! Когда мне сказали, что дикарок двое, я должен был догадаться, что речь идёт о тебе. Вместе до конца, я смотрю?
— Зверь! — приказала я. Он тут же зарычал, пригнувшись, готовясь к прыжку. Не зря Зверь стоил целых восемь серебрушек. — Я предупреждала по поводу оскорблений.
Яра же застыла, увидев лорда Ленороса Бэя — одного из тех, кто издевался надо мной в прошлом и кто долго был господином в доме, где она работала служанкой.
— Не думал, что тебя оскорбит такое, — примирительно поднял руки Ленорос. — К тому же это слова семьи твоего мужа, а не мои.
Я успокоила Зверя, но не сводила взгляда с Ленороса, показывая, что моё терпение иссякает.
— Яра, принеси мне вина, раз хозяйка не встречает меня так, как положено, — произнес он.
— Нет, — холодно произнесла я, кипя от гнева. Яра уже двинулась в сторону дома, собираясь исполнить приказ, но замерла, услышав мой голос. — Вы не имеете права отдавать приказы здесь. И Яра больше не служанка. Скажите, что вам нужно, и убирайтесь к Темному Урго, пока я не велела Зверю отгрызть вам яйца.
Я кивнула Яре, показывая, что в порядке, и что помощь мне не нужна.
— Шипишь, как дикая кошка, — покачал головой Ленорос, странно улыбаясь. — Твой отец не смог навестить тебя, хотя подумывал. Он счёл, что посылать посыльного нет смысла, раз я всё равно рано или поздно доберусь сюда.
— Зачем он прибыл в баронство? — спросила я, не особо надеясь на ответ.
— Тебе совсем ничего не говорят, да? Ты переехала сюда, но остаёшься такой же ненужной безро... — он прервался, увидев, как я встала, а Зверь низко зарычал. — Я понял.
— Говорите по делу.
— В Ксин'теру прибыла делегация из Терезии. В течение года они посетят все важные производства в королевстве. Твой муж — один из главных организаторов тура, как и граф Керьи. Поездка связана именно с этим. Однако, узнав, что ты до сих пор не беременна, Его Сиятельство был весьма доволен. Он даже хотел встретиться с тобой, но, поговорив с семьёй твоего мужа, и узнав, в каких условиях ты живёшь, передумал. Он не верит, что ты способна организовать достойный приём.
Его честность была болезненной, но я её ценила.
Не нужно питать иллюзий.
Однако это всё равно не отвечало на мой вопрос.
— Вот, — Лорд Ленорос Бэй поставил на скамейку маленький глиняный кувшин с пробкой. — Его Сиятельство желает, чтобы ты и дальше не беременела.
— Это какая-то ловушка? Заберите это!
Настойка, прерывающая беременность, была строжайше запрещена. Если Орден узнает, что она у меня, меня публично выпорют, а потом отправят в Обитель на Скорбном Хребте.
Как он вообще её достал? Кто рискнул приготовить подобное? Рецепт настойки считался давно утерянным.
— Никакой ловушки, — Ленорос пожал плечами. — Береги себя, Талира Керьи. Его Сиятельство помнит о тебе и, после сегодняшнего, наверняка пришлёт кого-нибудь проверить, проснулась ли твоя магия.
Он ушёл, оставив меня в полной растерянности. Я не хотела детей от Кайроса, и эта настойка давала мне шанс на свободу... и развод. Но отец не дал бы её, если бы не имел планов на моё будущее.
То будущее, которое наступит после развода.
Встряхнула головой и направилась к кирпичной мастерской, когда заметила движение вдалеке и замерла.
Сердце забилось быстрее.
Неужели?
Это были два незнакомых извозчика, с телегами товара. И они пересекали Синюю Трясину по нашей новой дороге.
Глава 15. Теоден Дрейгорн
Сто дней спустя
Герцог Теоден Дрейгорн
— Три.
Жалобный крик мужчины после очередного удара хлыста заставил нескольких женщин содрогнуться.
— Два, — его жена, стоявшая рядом, тихо отсчитывала оставшиеся удары.
Было ли это наказание слишком жестоким? Возможно. Но этот человек уже не раз продавал проклятые находки, запрещённые Орденом Первородной Велирии. Это был уже седьмой такой случай, и Теодену пришлось выбрать наказание.
Из Обители на Скорбном Хребте мало кто возвращался нормальным, поэтому герцог назначил ему двадцать пять ударов плетью. Жена торговца считала это наказание варварским и безумным, не понимая, что в глазах Ордена это будет считаться искуплением, он сможет жить той же жизнью, что и до этого, тогда как ссылка в Обитель могла бы закончиться куда печальнее.
— Всё, — мужчина рухнул голыми коленями на шершавые доски помоста, и его жена тут же обняла его, дорожки слёз блестели на её щеках.
Герцог не любил судебные дни. Люди видели в нем чудовище, считая, что он слишком сильно поддерживает Орден. Но суровые наказания предотвращали преступления: насильников и убийц казнили по приказу Ордена, а остальные получали соответствующие степени преступления наказания. И преступность в герцогстве была очень низкой.
— Ты искупил свою вину перед Первородной Велирией. Теперь ты очищен и свободен от греха, да благословит свет её твой новый путь, — мужчина, дрожа от боли, поцеловал серебряную фигурку богини, которую держал представитель Ордена.
Он был последним на сегодня.
— Благодарю, Ваша Светлость, — старший брат Улрич подошёл к Теодену. Он благодарил и за публичное наказание и за сто золотых, которые герцог передал ему ранее. — Я бы хотел обсудить с вами строительство нового храма в Вудлоке. Там очень высокий уровень преступности.
Герцог кивнул.
— Приходите завтра в семь в мой городской дом.
Орден хорошо сотрудничал с Теоденом: они знали, чего он хотел — снижения преступности и жёсткого контроля над населением. В свою очередь, герцог понимал их стремления — регулярные и богатые пожертвования, земли для нужд Ордена, освобождение от налогов и поддержание общей идеологии.
А население... большая часть из них осознавала, что безопасная жизнь стоит этих ограничений, тем более что герцогство являлось одним из самых богатых уголков королевства.
Теоден не был на своих землях почти четыре месяца, путешествуя с делегацией из Терезии, погружённый в дворцовую жизнь, которую он ненавидел. Делегация передвигалась мучительно медленно, словно король Эделгард решил утопить восточников в вине и празднествах, вместо того чтобы сосредоточиться на обсуждении предстоящих торговых соглашений.
Герцог был хорошо знаком с ближайшим помощником правителя Терезии — советником Эмилем Джеро, худым, очень смуглым мужчиной среднего возраста, который выделялся даже среди своих соотечественников. Теоден встретил его во время своей поездки на восток и был поражён умом этого человека и той культурой, которую восточники сумели выстроить — культурой, где новые идеи оберегались и развивались, а целая группа людей во дворце занималась поиском самых светлых умов Терезии, даже если эти люди происходили из низших сословий.
Как, например, было с Эмилем Джеро, карьера которого была легендарной, учитывая, где он родился.
Но кроме Джеро, в делегации присутствовало множество других советников, их семьи и придворные из Терезии. Большинство из них были вполне довольны медленным продвижением и постоянными пирами. Их окружали самые прекрасные женщины королевства, шуты и музыканты сопровождали группу повсюду, а богатейшие феодалы стремились угодить, доказывая королю Эделгарду свою преданность и желая увеличить своё влияние.
Теоден многократно пытался вернуться на свои земли, но лорд Тугрим продолжал давать ему всё более заманчивые обещания. В итоге герцог несколько раз опережал делегацию и успевал рекомендовать срочные реформы, жёсткие, но эффективные. Он также был практически единственным человеком, кроме короля, с кем общался Эмиль Джеро.