Яра и Юрл выглядели ещё более потерянными, не зная, как приступить к этим блюдам.
— Попробуйте оленину и трюфели, — почти равнодушно указал герцог на две тарелки. Я была уверена, что он сказал это, заметив моё замешательство перед незнакомыми блюдами, давая знать что там находится. — Они особенно удаются моей поварихе.
Я осторожно попробовала, совсем немного. Из-за аллергии я всегда остерегаюсь незнакомой пищи, но мне не хотелось показаться неблагодарной. Единственным исключением стали медовые орехи — слишком уж они были сладкими и вкусными, чтобы я могла отказаться.
Никогда раньше я не пробовала ничего подобного, и, похоже, это было заметно всем. Теоден Дрейгорн, и вовсе, коршуном отслеживал каждую мою реакцию, отмечая, насколько мне понравилось то или иное блюдо.
— Благодарю вас, да благословит ваш дом Первородная, — формально поблагодарила я герцога. — Но я хотела бы вернуться к обсуждению нашего дела. Согласитесь ли вы признать маршрут через Синюю Трясину критически важным для торговли, Ваша Светлость?
После долгой, невероятно нервирующей паузы, которая казалась мне вечностью, Теоден Дрейгорн наконец заговорил:
— Миледи д'Арлейн… Почему вы на самом деле об этом просите? Что произошло?
Не такого вопроса я ожидала.
И, возможно, если бы между нами были более доверительные отношения, я бы ответила, хотя бы полуправду. Но в голове тут же всплыли его слова, сказанные в ночь свадьбы виконта Гримсби:
«Договорной брак и плохие отношения с семьёй — это не конец света. Многие справляются с этим без скандалов и репутационных потерь для рода, частью которого вы теперь являетесь.»
Скорее всего, он снова посчитает мои проблемы с Кайросом незначительными, а может... даже станет на сторону моего мужа, решив, что тот действует в своём праве.
— Я уже изложила вам причины, Ваша Светлость. Дорога через Синюю Трясину — это важнейший объект инфраструктуры, от которого зависят сотни торговцев, а в будущем — тысячи.
— Это не настоящая причина. Вы никогда не действуете просто так. Если вы решили добиться признания дороги именно сейчас, значит, на то есть серьёзные основания. Вы сказали Илвару, что это срочно. Так ответьте мне, в чём причина этой срочности? — процедил Теоден Дрейгорн сквозь зубы, явно недовольный моей уклончивостью.
— Вы не считаете дорогу критически важным объектом инфраструктуры? — спросила я, избегая прямого ответа.
Вновь позволять ему высмеивать мои чувства, обиды и опасения я больше не собиралась.
— Не отвечайте вопросом на вопрос, миледи, — холодно возразил герцог. — Я хочу помочь вам. Это минимум, который я могу для вас сделать.
Вот значит как? Он хочет вернуть долг за свою жизнь?
— Юрл, Яра, можете подождать нас в другом конце комнаты? — спокойно попросила я своих сопровождающих. Что бы ни думал герцог, я не привыкла выносить сор из избы.
Дождавшись, когда они это сделают, я продолжила:
— Я уже озвучила цену за спасение вашей жизни, Ваша Светлость. Если будет возможность — спасите мою, если нет — не переживайте. И обращайтесь с нами так же, как с любыми другими торговцами, что вы и сделали. Прошение о признании дороги я подаю как хозяйка Синей Трясины, а не как та, кто спасла вам жизнь, — я говорила тихо, чтобы Юрл не услышал — он не знал об этой истории.
Почему-то мой ответ только усилил раздражение герцога. Теоден Дрейгорн зло выдохнул и придвинул свой стул ближе, не отрывая от моего лица взгляда.
— Почему вы так упрямы? Я готов вам помочь, но вы даже не хотите рассказать, в чём срочность этого заявления! — его голос стал резким и требовательным.
— Ваша Светлость, скажите, согласны ли вы признать дорогу через Синюю Трясину критически важным объектом инфраструктуры? Если нет, пожалуйста, укажите, какие критерии не соответствуют этому статусу, чтобы мы могли их исправить, — я ответила максимально вежливо и спокойно, хотя его реакция заставила моё сердце учащённо биться, а ладони вспотели от волнения.
Какого Урго он решил лезть в мои проблемы? В мою жизнь?
— Это связано с вашим мужем? Он перестал платить вам содержание? Он угрожает вам? — зло прошипел мужчина, наклоняясь ко мне. Я видела что его рука потянулась к моей, но остановилась, так и не достигнув её.
Это уже слишком.
На моём лице появилась болезненная улыбка, открывшая герцогу мои настоящие чувства.
— Знаете, Ваша Светлость… — прошептала я. — Назовите мне хоть одну причину, по которой я должна раскрывать вам свои проблемы после того, как в прошлый раз вы высмеяли их, посчитав незначительными? — Я не смогла полностью скрыть обиду в глазах, но быстро взяла себя в руки и отодвинулась от герцога. — Следуя вашему же совету, я больше не буду обсуждать проблемы моего рода с посторонними, коим являетесь вы. Моё прошение официально, и я не понимаю, почему теперь вас интересуют мои причины, после того как вы уже сделали вывод, что они незначительны.
Герцог молчал, и я сама удивилась, что осмелилась сказать всё это. Теоден Дрейгорн был далеко не таким равнодушным, каким хотел казаться — на его шее пульсировала жилка, а в глазах читалось раздражение — он явно злился на моё упрямство и на то, что я отказываюсь жаловаться ему на свою несчастную судьбу.
Но зачем? Ему, как и всем в высшем свете, не нужна правда. Они судят обо мне по моему происхождению.
— Тогда я не знал вас, — наконец произнёс мужчина.
— Ничего не изменилось. Вы и сейчас не знаете меня. Кроме того, моё прошение официальное и не требует объяснений личных причин. Поддержите ли вы его? — эмоционально я выгорела, и смотрела на герцога усталая и опустошённая.
Я была готова к тому, что он откажет.
— Я поддержу ваше прошение, миледи, — наконец сказал он, поняв, что больше давить на меня нельзя. Сейчас он снова был далёким и отстранённым, как будто не злился на меня всего мгновение назад. — Но вы должны будете приехать сюда ещё несколько раз, для того, чтобы подготовить полный комплект документов с моими людьми. Какие у вас дальнейшие планы?
— Я поеду к барону Марлоу и виконту Гримсби, если потребуется. Мне нужны подписи хотя бы двух феодалов.
— Не стоит. Отправьте письмо. Я сам скажу барону Марлоу подписать ваше прошение, — отрезал он, вставая.
Мой ответ, однако, его удивил.
— Нет. Благодарю за то, что удовлетворили моё прошение, но я должна договариваться с феодалами сама, как владелица Синей Трясины. Это важно для будущего моей земли и её статуса, — я тоже поднялась и теперь смотрела на него снизу вверх, делая шаг назад.
Герцог молчал.
Он просто медленно осматривал меня с ног до головы, несколько раз, прежде чем задержаться взглядом на моём лице.
— Вы не видите себя со стороны, — наконец заговорил он. — Как только вы появитесь у Марлоу, слухи о вашей красоте и магии дойдут до высшего света и до вашего мужа. Вы этого не хотите, потому что тогда он вернётся. Оставайтесь на своей земле и не высовывайтесь дальше герцогства.
Он… что, приказывает мне?
Очевидно, Теоден Дрейгорн не осознавал всей глубины неприязни, которую ко мне испытывал Кайрос. И почему я должна скрываться? Значит, в герцогстве мне позволено появляться, а в других местах это слишком опасно?
— Как я уже говорила, проблемы рода д’Арлейн не касаются никого за его пределами. Я сама буду договариваться с соседями и решать все вопросы — официально, следуя протоколам, а не используя помощь могущественных союзников. Я не собираюсь прятаться, Ваша Светлость.
Глава 20. Ариадна д'Арлейн. Делегация
Девушка настороженно следила за Кайросом и Лилеаной Муради, которые тихо беседовали в дальнем углу зала, не осознавая, что привлекают взгляды многих присутствующих. Делегация находилась в графстве Крайвенвуд, где терезийцам демонстрировали редкие ткани и изысканные аппликации.
Ах, сколько бы Ариадна отдала, чтобы заполучить платья из этих тканей! Прекрасная окрашенная парча с узорами, пояса с пряжками из драгоценных металлов, цветные шелка! Недаром дамы из графства всегда выглядели как экзотические птицы на фоне суровых нарядов, которые доставались остальным леди при дворе.
Леди двора…
Она действительно чувствовала себя одной из них — тех ярких и утонченных женщин, что всегда окружали королеву и ее фрейлин. Постоянные балы, восхищенные взгляды богатых и знатных кавалеров, блеск дворцов, путешествия в замки самых могущественных феодалов королевства...
Та жизнь, которой Ариадна считала себя достойной.
Ариадна твердо верила, что ее пригласили благодаря её красоте, хотя все говорили, что Кайрос оказал множество услуг лорду Тугриму, чтобы её имя попало в список приглашенных. Но история помнит лишь победителей — слухи о его влиянии быстро исчезли, утонув в новых сплетнях и романах. К тому же, благодаря своему бойкому характеру, Ариадна уже успела обзавестись подругами.
Но оставалась одна проблема... деньги. Кайрос был до невероятности скуп. Сначала он потратил огромную сумму на «покупку» бесполезной Тали, а теперь решил вложить бешеные средства в инфраструктуру баронства. Он гордился тем, что делегация посетит их земли, хотя обычно визиты ограничивались графствами и герцогствами или редкими наделами чуть поменьше, славящимися особенным производством — например, производством пуговиц, перстней с печатями или переносных медных зеркал в изысканных рамах.
— Ты не видишь большей картины, Ариадна, — сказал он ей, когда она впервые пожаловалась. — Ты не понимаешь, что наш род теперь участвует в делах, о которых отец и мечтать не мог. За организацию делегации я получу награду, может быть даже новый титул. Тогда двое моих детей смогут носить титулы, а ты... У тебя есть возможность общаться с женихами совершенно другого уровня. Пожалуйста, используй это время с умом. И ни в коем случае не порть свою репутацию, — Кайрос был очень строг и при этом выдавал ей содержание, которого едва хватит на пять новых наряда в месяц.