Я снова взглянула на него и поняла что герцог не выглядел напряженным, словно моя злость никак его не задевала.
— Конечно, вы здесь хозяйка, — с улыбкой согласился он, показательно чокнувшись со мной и наблюдая, как я сделала глоток в ответ.
Яра направилась в нашу сторону, но, увидев герцога, резко развернулась и пошла к остальным.
Предательница.
— Вы пугаете моих людей, Ваша Светлость, — недовольно сказала я, бросив на него острый взгляд.
— Значит, ваши люди не слишком храбры, — невозмутимо ответил герцог. — Вряд ли они смогут вас защитить. Вам стоит задуматься о защите не только дороги, но и ваших земель, особенно вашего дома. Я мог бы вам помочь…
Чего он точно не ожидал, так это того, что я в ответ весело рассмеюсь.
— Угу. И года через два, с учётом вашей занятости, мы наконец-то согласуем эту самую защиту. Как только мы добудем песок, я больше с вами работать не буду, — пьяно выпалила я то, чего, наверное, не стоило говорить вслух. — Вот Кири уже подрастает, скоро будет ростом с вас, — я кивнула в сторону юноши, который стоял неподалёку и с неприязнью следил за герцогом, явно опасаясь, что тот может принести мне вред.
— А кто защитит вас от него? — внезапно спросил Теоден Дрейгорн. — Вы не можете быть такой слепой. Он влюблён в вас.
Слепой я не была, конечно. Я давно замечала детские чувства Кири, но предпочитала их игнорировать. Я была уверена что он не причинит мне вреда — рано или поздно это пройдёт.
— Он ещё ребёнок, — зевнув, возразила я.
— И как долго он будет оставаться ребёнком? Вам нужна защита, Талира, в том числе и от тех, кто кажется друзьями.
Зачем он завёл этот серьёзный разговор именно сейчас? Я вдруг поняла, что герцог пил меньше, чем остальные, но при этом пристально следил за каждым моим движением и эмоцией.
— Начинайте костёр! — крикнула я своим, в частности, Кири, широко улыбнувшись. — Будем жарить яблоки!
Я обожала жареные яблоки — старая Эспина ещё в детстве угощала меня этой сладостью, и даже воспоминание об этом вызывало у меня повышенное слюноотделение. А герцог и его серьёзные разговоры… пусть катятся к тёмному Урго.
К моему удивлению, Его Светлость лично помог разжечь костёр, и вскоре все собрались вокруг высокого пламени. Мальчишки из Синей Трясины вытащили несколько палок из костра, пытаясь ими сражаться, словно мечами, под взволнованные крики родителей.
Где-то вдалеке вновь зазвучала флейта, и я, обойдя костёр, нашла Кедару и горячо поблагодарила её за прекрасную музыку. Я даже начала бормотать что-то невнятное о коляске и доме с пандусом, но она меня не поняла, и я вскоре отошла.
Мне тут же всучили палку с нанизанным ярко-красным яблоком, и я с радостью сунула его в огонь, почти ощущая сладкий вкус на языке — настолько сильно я ждала этого момента.
Вечер превратился в ночь, и от выпитого у меня кружилась голова и очень хотелось спать.
— Осторожнее, — воскликнул Теоден Дрейгорн, оказавшийся рядом, когда я чуть не уронила уже третью палку с яблоком, но успела подхватить её до того, как она упала в огонь. Языки пламени на мгновение коснулись моей руки, но не успели причинить никакого вреда. — Вы что, совсем дикая?
Я понимала, что он действовал на инстинктах, пытаясь помочь, но такое обращение разозлило меня - именно так, «дикаркой» называл меня муж.
— На своей земле я имею право быть собой. Хочу быть дикаркой — буду. Хочу совать руки в огонь — буду совать. Возможно, вы принимаете меня за кого-то другого, но мне не нужна ваша защита, уж точно не от этого яблока или огня, — я развернула ладонь, показывая её герцогу. Руки были покрыты мозолями и царапинами, потому что я всегда сама показывала людям, как нужно выполнять ту или иную новую работу, сама убирала свою комнату. Пока у нас нет поместья, у меня не будет и служанок.
Мужчина схватил мою руку и развернул её, внимательно рассматривая.
— Нет... — произнёс он хрипло, не отпуская моей руки. — Я вижу вас. Такой, какая вы есть. Но я не считаю ту жизнь, что вы для себя выбрали, правильной или безопасной.
— Опять будете учить меня? — дерзко улыбнулась я. — Слава Первородной, вы мне не муж и не отец, чтобы решать, как мне жить. Хотя, конечно, вы крупнейший феодал и диктуете правила в этой части королевства.
Мои слова ему явно не понравились. Глаза Теодена Дрейгорна потемнели, и он почти незаметно выдохнул, сдерживая гнев.
— Знаете, я готов решить вопрос с землёй, на которой вы хотите добывать песок. Готов был с того момента, как приехал сюда сегодня. Мы можем обсудить соглашение прямо сейчас, — он кивнул в сторону дома. Герцог жил в этом доме тогда, когда приходил в себя после покушения и знал что там есть гостиная, где мы могли бы подписать документы.
Он что, серьезно?
— Сейчас? — удивлённо выдохнула я, уставившись на него. Сказать, что мои мысли путались, — это ничего не сказать.
— Да, сейчас, — герцог не отводил от меня взгляда.
— Не думаю, что смогу принять самые разумные решения в таком состоянии, — честно призналась я.
— Согласен, — усмехнулся Теоден Дрейгорн, и в его голосе прозвучало неожиданное тепло. — Я спрошу вас ещё раз, утром, не переживайте.
Я настолько была поражена мягкими интонациями его голоса, что даже не осознала смысл его слов.
— Яра, можешь принести мне письменные принадлежности? — попросила я подругу. Увидев, как она кивнула, я направилась в гостиную на втором этаже, захватив с собой кувшин с водой.
А герцог прихватил с собой кувшин с вином.
— Разве вы можете готовить документы без Илвара?
— Я скоро начну думать, что вы считаете герцогом Илвара, а не меня, — произнес он с хриплым смешком.
Мы поднялись в гостиную, но мне было трудно сосредоточиться на деле. Однако Его Светлость, похоже, не спешил. Он налил мне воды и сел рядом, задавая вопросы о мебели в комнате, о том, как мне пришли в голову такие идеи, и почему мы производим её в таких малых объёмах.
— Вы хотите выведать у меня все секреты? — спросила я, хотя его внимание было мне приятно. Голова кружилась от выпитого, и я чувствовала себя очень смелой.
— Конечно, хочу. Все ваши секреты, — улыбнулся он, протягивая мне кружку с вином, из которой сам сделал большой глоток.
Где же Яра?
— Мои секреты стоят дорого, Ваша Светлость. Например, работа с Ворраном... — я заметила, как он полностью развернулся ко мне, явно заинтересованный. — Он хочет узнать метод, по которому строились наши дороги, но это несправедливо — я должна отдать вам этот секрет просто так, хотя вы едва находите на меня пять минут в неделю.
Я чувствовала себя такой смелой, когда говорила это. Мне казалось, что с ним можно общаться, торговаться, шутить…
Услышав это, он наклонился ближе, внимательно смотря мне в глаза.
— Я могу уделять вам столько времени, сколько вы захотите, Талира, — его голос был низким, серьёзным. — Я могу дать вам очень многое.
Я нахмурилась и вдруг осознала, что мы сидим слишком близко. Теоден Дрейгорн не сводил с меня взгляда — тяжёлого, плотного, словно осязаемого. Я ощущала этот взгляд всем телом, как будто он касался меня — моих плеч, рук, лица, волос.
— Ваша Светлость… — я встала, пытаясь отстраниться, но не успела.
Герцог поднялся в ту же секунду, что и я. Его рука оказалась на моём затылке, притягивая меня ближе, пока его губы не коснулись моих в глубоком, жадном поцелуе, от которого у меня сердце провалилось в желудок.
— Не отталкивай меня, Талира, — прошептал он прямо в мои губы, лишь на мгновение отстранившись, чтобы дать мне возможность вдохнуть. — Ты словно яд... Я отравлен, и слишком долго пытался с этим бороться.
От поцелуя меня сразу же бросило в жар, а голова будто погрузилась в вакуум. Я не понимала, что происходит. Слова мужчины, его горячее дыхание, прямой, не отрывающийся взгляд — даже в момент поцелуя его глаза не закрывались — всё это плавило что-то внутри меня.
Внутри закипала непонятная злость, бесформенная, которую я не могла выразить словами, но именно она немного привела меня в себя.
Воздух между нами накалился от моего прерывистого дыхания и жара его тела. Я отвесила герцогу звонкую пощечину, прежде чем Теоден Дрейгорн перехватил мое запястье.
А я поморщилась.
— Прямо превращаюсь в благородную леди, — процедила я сквозь зубы. — По-хорошему, стоило бы врезать вам по яйцам, со всей силы.
Герцог лишь низко рассмеялся, затем, не выпуская мою руку, нежно поцеловал ту ладонь, которой я его ударила.
— Злишься? — хрипло прошептал он, не разжимая объятий. Он был везде — огромный, подавляющий. По сравнению со мной, Теоден Дрейгорн был настоящим великаном. — Имеешь право. Но не беспокойся, я уже всё продумал.
Он снова захватил мои губы в поцелуе. Я пыталась оттолкнуть его, но мои попытки казались бессмысленными — вряд ли он даже ощущал мои руки, упирающиеся в его грудь.
— Какого... урго... — прошептала я, задыхаясь между его поцелуями. Он скользил от моих губ к носу, глазам, лбу, и снова возвращался к губам.
С ужасом я осознала, что моё тело пробуждается. От его прикосновений я буквально горела — его руки были повсюду: на моей спине, боках, плечах, щеках, на изгибе бедра и ягодицах. Он не был груб — наоборот, держал меня осторожно, но крепко. Его поцелуи были мягкими, но глубокими, и каждый раз заставляли меня замирать. Я чувствовала напряжение его тела, ощущала, как горячая плоть упирается чуть выше моего бедра.
Иногда мне удавалось отвернуть голову, но тогда его раскаленные поцелуи смещались на мою шею, ключицы, и это было даже хуже.
Перед глазами всё плыло, от алкоголя мысли разбегались.
— Тише, птичка, тише, — шептал он, прикасаясь к моей шее. — Дыши.
И я дышала.
Тогда, когда он позволял, отрываясь от меня.
Делала судорожные вдохи, вдыхая запах мужчины.
Как долго мы целовались?
Когда я перестала сопротивляться, пытаться оттолкнуть его?