Он боялся за Тали. Неужели он больше не увидит ее такой, какой помнит — огненной, серьезной, готовой к борьбе? Ожидающей от него лучшего.
«Настойку храмовники не нашли. Однако в поместье произошла отвратительная сцена. Миледи Фирруза не сдержалась и очень обидела вашу жену перед всеми, несколько раз. Орден заключил, что, судя по манере общения вашей матушки с вашей супругой и учитывая состояние здоровья миледи Талиры в прошлом, пребывание с миледи Фиррузой опасно для неё. Вдобавок, миледи Талира объявила меня и вашу матушку врагами Синей Трясины. Ранее подобное произошло и с ключницей вашего поместья, которая также не проявила к вашей жене должного уважения.
Ваш верный слуга пытался остановить обеих, но не смог. Я подозреваю, что между ними произошёл серьёзный конфликт в тот момент, когда они вместе жили в поместье. К несчастью, за сценой наблюдало множество людей, и слухи уже расходятся — о жестокости вашей матери, о том, что у вашей жены нет украшений рода д’Арлейн, кроме одного, и что вы не выделили ей ни медяка на содержание, отчего она спала на полу и носила обноски.
С нетерпением жду вашего указания касательно производства.»
Кайрос долго, очень долго смотрел на письмо, не отпуская его, пытаясь хотя бы частично осознать, насколько всё плохо. Затем он издал тяжёлый, громкий вздох.
Проклятье!
Ситуация, и так непростая, стала отвратительной — вот что происходит, когда полагаешься на других вместо себя. Как мог лорд Тиу не остановить его мать от её безумной затеи?!
Если бы только он мог уехать… Он был уверен, что смог бы снова завоевать сердце Талиры, заставить её забыть обо всём, потерять голову, как в самом начале их брака, когда она провела с ним лишь немного времени. Но вместо этого его мать решила избавиться от Талиры, пусть и временно… и теперь они выглядят в ужасном свете — жестокими, бедными, скупыми, скандальными. О нём заговорят как о человеке, от которого в ужасе сбегает собственная жена.
Совсем скоро делегация окажется в баронстве, но до того он отправится в Синюю Трясину. Он обязан вернуть жену домой, наладить отношения, включая её отношения с его матерью… чтобы все видели, что это лишь недоразумение. И возможно, влюблённая Тали согласится передать ему заботу о своей земле.
Особенно, если она будет ждать ребёнка…
Перед глазами Кайроса мелькнула их последняя встреча, когда их взгляды сошлись в безмолвной, оглушающей борьбе. Талира была непримирима. Она не собиралась безропотно терпеть.
«— Никто ничему не учил меня, я жила хуже слуг. Упомянула ли ваша маменька, как меня выселили из покоев баронессы в день вашего отъезда? Что за всё время мне почти ни разу не выделили ни клочка ткани для одежды, ни даже дров для обогрева или горячей воды?»
Покои баронессы! Лорд Тиу писал, что ему открыли баронское крыло! Значит ли это, что в его отсутствие мать действительно закрывала его? Ведь она утверждала, что подготовила его для Тали… значит, оно должно было быть открытым!
Неужели всё, о чём говорила Талира, было правдой? Если верить Ордену, то, переехав в Синюю Трясину, туда, где не было вообще ничего, она быстро пошла на поправку.
Кайрос снова и снова прокручивал в голове все жалобы матери — на расходы Тали, на её поведение, на якобы отвратительное отношение к слугам и к ней самой, но доказательств тому он не находил. Однако всё, что говорила Тали, подтверждалось… за исключением учёбы. Её действительно научили читать и писать.
Но самое горькое было то, как закончилась их единственная встреча после первой брачной ночи. Тали была так близко, его рука лежала на её бедре, а его любовница в это время прилюдно оскорбляла его жену.
Тогда, при всех, он велел Тали заткнуться и извиниться перед Лилеаной. Он просто не хотел начинать громкий конфликт.
Кайрос никогда не забудет её взгляд в тот момент, он был выжжен в его сознании.
Если у неё и оставались какие-то чувства к нему, они исчезли навсегда. Ей было больно, ужасно больно, но, в отличие от Лилеаны, заливавшейся слезами, она не проронила и слезинки.
Ничего.
Он всё исправит.
Приняв решение, Кайрос решительно развернул письмо от жены. В отличие от огромного, еле уместившегося на нескольких пергаментах, письма лорда Тиу, её письмо было кратким.
Но сам факт, что она вообще написала ему, был… хорошим знаком?
Пусть жалуется, пусть обвиняет его. Он не станет больше упрекать её во лжи.
«Ваша Милость,
Кому могло прийти в голову послать ко мне подставную служанку, чтобы она подбросила мне запрещённую настойку? Я верю, что вы не замешаны в этом, и идея принадлежит исключительно вашей матери, которая открыто старается меня уничтожить — Орден Первородной признал это. Скажите мне, если я ошибаюсь, если мне следует считать врагом и вас?
Если у вас осталась хоть капля чести и если вы действительно глава дома д’Арлейн, держите свою мать подальше от меня.
К слову, я случайно узнала, что у вас образовался значительный долг, и желаю помочь. Я готова выкупить у вас Рейнлет и Тиховодье за пять тысяч золотых.
С нетерпением ожидаю вашего ответа.
Талира д’Арлейн»
Глава 28. Подарок
Приезд представителя Его Величества прошёл именно так, как я ожидала. Он не продемонстрировал восторга, пытался выяснить мельчайшие детали, но, разумеется, я ничего не объясняла. Показала лишь самое зрелищное — как мы выливали подготовленную смесь в квадратную форму, выравнивали её и охлаждали стекло.
А потом... он начал расспрашивать меня о том, сколько людей могут разместиться в моём поместье и других домах, когда строительство других зданий завершится. Вопросы, вопросы, вопросы — он буквально заваливал ими, придавливая своим положением и туманными намёками на перспективы, одновременно строго наблюдая за моим лицом, пытаясь уловить малейшие признаки волнения, смущения или раздражения.
Наибольшее удивление у представителя вызвали мои водопровод и канализация — очевидно, он этого совсем не ожидал. Вода подавалась лишь на первый этаж, в купальни, где её без труда можно было подогреть, на кухню и в туалетные комнаты. Под гравитационным давлением она поступала из большого резервуара, расположенного на возвышении рядом с поместьем. А сам резервуар наполнялся с помощью ручного насоса из подземного источника — строительство этой системы заняло у нас слишком много месяцев, чтобы я призналась в этом.
Все наши трубы были железными, обработанными, кроме главной, выполненной из меди. Со временем я надеялась заменить все трубы на медные, ведь они устойчивы к коррозии, но медь была дорогой, а в планах сейчас были совсем другие расходы.
— Благодарю вас, миледи д'Арлейн. Я свяжусь с вами в скором времени. Его Величество ожидает, что в случае необходимости вы сделаете всё для благополучия Ксин'теры.
— Разумеется. Надеюсь, что и Его Величество, если такая необходимость настанет, сделает многое для своих верных слуг? — с намёком ответила я. Не думаю, что те, кто так усердно принимают делегацию, делают это без причины — наверняка Его Величество пообещал достойную награду. Я тоже не собираюсь принимать делегацию бесплатно.
Помощник жёстко усмехнулся, окинув меня оценивающим взглядом с ног до головы, словно всё ещё сомневался в своей оценке. И как у многих, его взгляд задержался на красной ленте, вплетённой в мою косу.
Письмо от Кайроса я ждала с величайшим нетерпением. Что он скажет об инциденте с его матерью, о котором, уверена, ему уже сообщили? Признается ли, что «украл» у моих людей секрет производства стекла? Не знаю, что у него получится из меди, воска и обычного песка, но это уж точно не будет стекло. Если он на самом деле решится построить такое производство, это потребует огромных вложений, а денег, у него, похоже, и так не было.
И это открывало для меня невероятную возможность…
Для того чтобы собрать пять тысяч золотых, мне придётся отдать все наши сбережения, и я буквально подсчитывала каждый золотой. Четыре небольших окна, сразу же купленные помощником графа ан Дорна, оказали немалую помощь — вот бы мне продать ещё триста таких, и тогда можно было бы не переживать о сумме.
Вообще, сама мысль о том, что я могу предложить такие деньги, казалась мне безумной. Ещё год назад я считала каждый медяк, а до этого и вовсе не держала денег в руках, и не умела считать.
«Дорогая жена,
Я не знаю всех деталей произошедшего, но очень сожалею о том, что случилось. Думаю, это просто страшное недоразумение; вы обе слишком эмоционально отреагировали, но я, конечно, попрошу матушку не тревожить тебя до моего возвращения.
Обещаю, что выслушаю тебя, когда вернусь. Нам нужно многое обсудить и разобраться, как двигаться дальше. Делегация уже скоро прибудет в наши земли, но я приеду чуть раньше. Приеду к тебе.»
Ядовито усмехнулась, видя, что, как всегда, он оправдывает свою мать и утверждает, что мы обе «слишком эмоционально реагировали». Интересно, что бы чувствовал Кайрос, если бы его публично унижали перед его же людьми? Тоже сказал бы, что это «недоразумение»?
«Признаться, я был очень удивлён твоим предложением о покупке ближайших к тебе деревень. Я знаю, что многие из них работают на тебя и живут на твоей земле. Но, думаю, ты понимаешь, что деревни стоят больше пяти тысяч золотых, особенно в свете недавнего серьезного прироста населения. Я отдам их тебе за семь тысяч.
С нетерпением жду твоего ответа.
Помни, что мы семья.
Твой муж и господин, Кайрос д'Арлейн.»
Семь тысяч золотых! Признаться, я ожидала чего-то подобного от Кайроса, учитывая его скупость и жадность. Фраза «мы семья» ничуть не мешала ему торговаться. Как и тот факт, что единственная причина прироста населения в Рейнлете и Тиховодье — их близость к Синей Трясине.
Вот только… я знала, что у Кайроса огромные долги и что деньги нужны ему срочно — делегация уже близко. Даже Илвар, который приехал посмотреть на окна, намекнул на слухи о долгах моего мужа, сказал, что сейчас, наверное, хорошее время для переговоров и что муж, возможно, ослабит свои ограничения на торговлю.