Старцев в кабинете был один, он обрадовал оперативника новостью:
— Алексей, наконец-то министр утвердил штатное расписание. Отныне у тебя отделение из девяти сотрудников, плюс водитель.
— Ураа! — невольно вырвалось у сыщика от радости. — Наконец-то будет и машина!
Алексей давно добивался укрупнения своей группы, так как нагрузка возрастала с каждым днем. Бесконечная череда убийств не давала сыщикам передыху, они перестали появляться дома даже в выходные дни, все стали понимать, что так долго продолжаться не может. Поэтому Алексей несколько раз обращался к руководству с предложением о создании отделения, но дело все время тормозилось на определенной стадии, поскольку для этого надо было сократить другие подразделения. Тогда оперативник пошел на хитрость и попросил прокурора отправить письмо на имя министра внутренних дел с требованием увеличения штатной численности подразделения по борьбе с убийствами. Скорее всего, это и сработало.
— А машину заберешь мою, — еще более обрадовал его Старцев. — Мне дают новый уазик.
— Неужели, Стальевич?! Вместе с водителем?!
— А вот это — шиш с маслом! — нахмурился руководитель. — Ищи себе водителя, а Валера остается со мной.
— Найду, — беззаботно махнул рукой оперативник. — Есть у меня на примете хороший парень, старшина. И опера есть готовые, с городских отделений.
— Ты городские отделения не трогай, не оголяй там оперативный состав, — возразил Старцев. — Дам тебе двух молодчиков со школы милиции.
— Как со школы милиции? — огорчился Алексей. — Что мне делать с этими желторотиками? Тут надо раскрывать убийства, а эти…
— Ничего, ничего, научишь их работать, — прервал его руководитель, давая понять, что разговор закончен. — Завтра они поступят в твое распоряжение.
Когда Алексей вернулся в кабинет, вся группа была на месте. Он заинтриговал их сообщением:
— Есть две новости — одна хорошая, другая — не очень. С какой начать?
— С плохой, — за всех ответил Прохор. — Хорошую оставим на закуску.
— Я бы не сказал, что она такая уж и плохая, — поправил его старший. — Но и не совсем хорошая. В нашу группу дополнительно дают еще двух оперов. Но есть одно «но» — они со школы милиции.
— Со школы милиции? — недовольно протянул Прохор. — Что, опытных сыщиков мало? А кто за них будет раскрывать убийства? Я же уже поговорил с «земельными» сыщиками, они готовы хоть сегодня приступить к работе.
Называя «земельными», Прохор имел ввиду тех оперативников, которые работали по городским отделам и были закреплены за определенными территориями. А «тяжи» работали по всему городу и окрестностям, невзирая на то, на чьей территории совершено убийство. На начальной стадии работы по раскрытию очередного убийства «земельные» сыщики работали совместно с группой Алексея, но вскоре отходили от них, поскольку вал других преступлений зашкаливал, и им надо было разобраться с этим. Если убийство не будет раскрыто по горячим следам, дело попадало в дальнейшее производство «тяжей» вплоть до выявления преступника или преступников.
Алексей успокаивающе похлопал оперативника по плечу и заверил:
— Ребята молодые, деятельные, научим работать — цены им не будет. А на «земле» опытные опера тоже нужны.
И быстро вспомнив слова начальника УгРо, добавил:
— Не будем оголять оперативный состав территориальных органов.
— Ладно, уговорил, будем натаскивать молодежь, — покивал Прохор и попросил: — А теперь скажи про хорошую новость.
Алексей, выдержав многозначительную паузу, закричал во все горло:
— Мы стали отделением, и нам положена машина! Более того, машина Стальевича в нашем распоряжении!
— Ураа! — разом крикнули оперативники, так притоптывая ногами, что заглянул дежурный офицер.
Он сердито оглядел кабинет и спросил:
— Че с утра орете?! Тут в коридоре гражданские, а вы как эти…
Алексей, приложив руку к груди, склонил голову в сторону дежурного.
— Извини, Петрович, вырвалось. Нашу группу преобразовали в отделение, выдали служебную автомашину. Вот ребята и радуются.
— Поздравляю, — строго выронил офицер и пригрозил пальцем: — Только будьте потише.
На следующий день во время утреннего совещания начальник УгРо зачитал приказ о преобразовании группы по борьбе с преступлениями против личности в отделение уголовного розыска и представил двух новоиспеченных оперативников со школы милиции:
— Сегодня в наши ряды вливаются два молодых сотрудника, которые поступают в распоряжение отделения Артемова. Зовут их…
Старцев взял со стола лист бумаги и вычитал:
— …Комиссаров Болеслав Венедиктович и Кожин Леонид Яковлевич…
Тут острый на язык Прохор язвительно заметил:
— О, Болек и Лелек!
По кабинету пробежал смешок, Старцев бросил осуждающий взгляд на острослова и приказал вновь назначенным:
— Встаньте и покажите себя личному составу уголовного розыска.
С места встали два молодых, как на подбор, высоких парня спортивного телосложения.
Старцев продолжил:
— Это хорошо, что к нам идут молодые сотрудники. Мы должны из них подготовить себе достойную замену. Вы, как старшие товарищи, передавайте им свой опыт, натаскивайте, учите премудростям оперативной работы.
— Натаскают как надо, — заверил его заместитель начальника УгРо Карпов, который курировал группу Артемова. — У «тяжей» большая нагрузка, за месяц так нахватаются, что мама не горюй.
В министерстве внутренних дел существует институт наставничества, то есть молодых сотрудников приказом прикрепляют к опытным оперативникам. Это своего рода мастера и подмастерья. Так, Комиссаров попал под крыло Артемова, а наставником Кожина стал Прохор Князев, который получил новую должность заместителя начальника отделения, то есть на законных основаниях стал вторым человеком в подразделении «тяжей».
Профессия сыщика — это призвание, и ни одна инструкция, ни одно наставление не поможет человеку, если у него нет оперского стержня, и от того, к какому мастеру сыска попадет молодой сотрудник, зависит если не все, то очень многое.
Скандал случился уже на третий день, как новобранцы стали работать у «тяжей».
Прохор со своим подопечным Кожиным задержали подозреваемого в убийстве, некоего Парфенова, и поместили в камеру предварительного заключения (КПЗ). Последний наотрез отказывался признавать вину, выдвигая несусветное алиби, перепроверить которое не представлялось возможным. Чтобы доказать его вину, Прохор решил использовать подсадную утку. Он нашел в ближайшем пивном баре своего осведомителя и, проинструктировав в присутствии стажера, поместил в камеру, где сидел подозреваемый. Все свои действия оперативник сопровождал словами, адресуя их к своему ученику:
— Смотри и запоминай, как надо разрабатывать фигуранта.
Решив, что осведомитель достаточное время побыл с фигурантом и все, что нужно, он разузнал, его вывели из камеры под видом перевода в приемник-распределитель. Здесь при Кожине между Прохором и негласным помощником милиции произошел разговор следующего содержания:
— Ну и что говорит твой сокамерник?
— Все, это он! — нетерпеливо воскликнул агент, торжествуя победу. — Убил из-за денег и золота, похищенное находится у его подруги, часть золота успели сдать в ломбард! Он хочет через меня передать ей весточку, спрашивал, когда меня освободят.
— Какую весточку?
— Что, мол, не раскололся ментам и, чтобы она тоже держала рот на замке.
— Отлично! — хлопнул в ладони Прохор и отпустил осведомителя, предупредив, чтобы тот на следующий день заглянул к нему за денежным вознаграждением.
Теперь настала очередь за подозреваемым. Вытащив его из камеры, опера приступили к допросу. Прохор, почувствовав, что преступник у него уже в руках, решил не самому колоть его, а научить стажера ведению допроса, поэтому с расслабленным видом указал ему:
— Давай, задавай вопросы.
Немного помявшись, Кожин задал вопрос:
— Гражданин Парфенов, вы подозреваетесь в совершении убийства гражданина Кокорина и похищении у него золотых изделий и денег. Что вы можете сказать мне по этому поводу?
— Какое золото, какие деньги?! — прямо в лицо ему расхохотался подозреваемый. — Не знаю ни про какое убийство, не вешайте на меня чужое преступление!
Все что произошло дальше, Прохору не снилось даже в кошмарном сне.
Стажер схватил подозреваемого за грудки и процедил:
— Сука, мы все знаем! Ты только что своему сокамернику признался в совершении убийства!
Это был провал агента, добровольного помощника милиции, который на свой страх и риск вызвался помочь в раскрытии тяжкого преступления!
Оторопевший от такой неожиданности, Прохор решил как-то спасти ситуацию, и бразды допроса взял в свои руки.
Он подскочил к молодому оперативнику, оторвал от задержанного и указал на стул в углу кабинета.
— Сиди пока там. Я огорчу этого выродка одним известием.
Присев напротив преступника, Прохор быстро прокрутил в голове план по отводу от агента подозрения в двурушничестве и, показывая всем своим видом, что ему все известно, небрежно бросил:
— Мы тебя прослушали в камере, как ты рассказывал своему сокамернику о том, что убил человека. Ты что, не знал, что наши камеры прослушиваются? Правда, твой сокамерник пока не признается, но будь уверен — мы с него все жилы вытянем, но заставим рассказать все как есть. А твою подругу мы уже взяли, изъяли золото, деньги, в ломбард заглянули. Она дает полный расклад, сейчас ее допрашивает следователь прокуратуры. Так что, пока не поздно, надо признаться во всем, раскаяться и помочь следствию — это учтется в суде.
Парфенов замер от такой осведомленности оперативника и, посидев немного в задумчивости, выдавил:
— Гражданин начальник, это я убил его. Признаюсь и раскаиваюсь.
«Вроде бы поверил, что его прослушали в камере, — облегченно вздохнул Прохор про себя. — Слава Богу, отвел подозрение от своего агента!»
Тут ситуацию вновь испортил стажер, который, очевидно, так и не понял, что подверг добровольного помощника милиции смертельной опас