— Это Бубон! Лицо похоже и зовут Сергей! Ребята начинаем потасовку и я бегу в сторону вагончика.
Еще не успели Трифонов и Шелестов зайти в вагончик, как за забором послышались крики дерущихся людей:
— Ах, сволочь, все выжрал! Сейчас мы тебе покажем!
— Мужики, не надо! Я достану еще одну бутылку!
— Он, видите ли, достанет! Откуда у тебя могут быть бабки, голодранец?! Бей его!
— Ааа, не бейте!..
Тут во двор лесопильни забежал один из «пьянчуг», следом с палками — двое его «собутыльников».
— Ша! — громко крикнул Трифонов, подняв руку вверх. — А ну-ка вон отсюда, пьянь! Нажрались — ведите себя прилично!
Комиссаров подбежал к Трифонову и, схватив за рукав, взмолился:
— Помогите мне, они меня убьют!
Трифонов брезгливо убрал руки сыщика от себя и, выкатив глаза, заорал изо всех сил:
— Сказал — вон отсюда! Сейчас я вас, б****й, порешаю! Андрюха, доставай волыну!* (пистолет).
На шум из вагончика вышел Бубнов. Медлить было нельзя, Комиссаров подскочил к нему и ударом в челюсть свалил с ног и, сев на него сверху, достал наручники. Двое оперативников набросились на Трифонова и, немного повозившись, застегнули на его запястья наручники. В этой суматохе никто не заметил, как с места происшествия скрылся Шелестов.
— Ну и черт с ним, потом поймаем! — надрывно крикнул Комиссаров, продолжая восседать на Бубнове. — Поймали главных, а Сифон от нас никуда не денется!
Сыщики, пристегнув задержанных друг к другу наручниками, приступили к обыску, и вскоре под вагончиком в тайнике нашли обрез охотничьего ружья и несколько патронов.
— Информация в цвет, — шепнул Комиссаров коллегам, рассматривая огнестрельное оружие. — Молодец, Шевцова, все четко указала.
4
Когда Комиссаров доложил Алексею о задержании Бубнова и Трифонова, тот похвалил оперативников:
— Молодцы, все сделали правильно, по учебнику. Сейчас Трифонова привлечем за хранение обреза, а Сифон нам и не нужен пока. Пусть ходит и оглядывается, меньше будет щипать* (воровать из сумки, кармана) у доверчивых граждан.
Через несколько дней после этих событий Алексей вспомнил о том, что следовало бы поговорить с Сорокиным. Узнав адрес, он направился к нему домой. Одноэтажный деревянный барак на десять квартир встретил его сыростью и прохладой. Когда сыщик постучался в одну из квартир, дверь открыла среднего возраста женщина, которая поинтересовалась:
— Вам кого?
— Я из милиции, — представился Алексей. — Сорокин здесь живет?
— Какой Сорокин? — сделала удивленные глаза женщина. — Кто он такой?
— Но он же прописан по этому адресу, — неуверенно ответил сыщик и спросил: — Простите, а вы прописаны здесь?
— Пока еще нет, документы отдала в паспортный стол, — мотнула головой женщина. — Как я поняла, вас интересуют прежние хозяева?
— Да, наверное. Они съехали?
— Этого я не знаю, — развела руками женщина. — Я приехала из Казахстана, меня сюда и заселили. Дом-то ведомственный.
— Значит, прежних хозяев вы не видели в глаза?
— Нет, конечно. Вроде бы он пропал, квартиру вскрыли, замок поменяли…
— Пропал?! — невольно перебил сыщик женщину. — Как пропал?!
— Этого я не знаю. В начале июня руководство предприятия заселило меня с семьей в эту квартиру.
Сыщик, рассмотрев с близкого расстояния замок на двери, стал лихорадочно шарить по карманам в надежде найти дубликат ключа, обнаруженного в лесу и с досады выругался:
— Черт побери, оставил в кабинете.
— Что оставили? — недоуменно спросила женщина.
Махнув рукой, Алексей спросил, указывая на дверь:
— Гляжу я — это новый замок. Старый такой же был?
Женщина пригляделась к замку и неуверенно выронила:
— Вроде бы да… Постой, почему я гадаю? У меня же сохранился старый. Рабочие ЖЭУ оставили его мне.
— Покажите, — с трепетом в душе выдохнул сыщик.
Хозяйка зашла в квартиру и, порывшись в выдвижных ящичках шкафа, достала внутренний замок из блестящего металла и протянула сыщику:
— Вот он. Только на него нет ключей.
Взяв из рук женщины замок, сыщик бережно положил его в карман и осведомился:
— Личные вещи Сорокина остались?
— Мебель, кровати оставила в квартире, остальные вещи вынесла в кладовку. Вдруг объявится и начнет требовать.
— Боюсь, что не объявится, — усмехнулся Алексей и спросил: — С кем тут можно поговорить и узнать все про этого Сорокина?
— Со старостой, — не задумываясь ответила хозяйка. — Она живет в девятой квартире.
— Как ее зовут?
— Светлана Лукинична.
— Спасибо, пойду разговаривать с нею.
Светлана Лукинична Кащишина, пожилая, но довольно живая женщина, на вопрос о том, хорошо ли она знает жильцов и, в частности, Сорокина, ответила издалека, сделав небольшой экскурс в историю дома, между делом сетуя на неустроенность быта:
— Это общежитие на двадцать комнат был построено еще в тридцатых годах для партийной номенклатуры. Прошли годы, вся номенклатура перебралась в каменные хоромы, а в дом заселился пролетариат. Помещения укрупнили, соединив по две комнаты, теперь здесь десять квартир. Постепенно дом стал ветшать и разваливаться, сейчас здесь остались работники предприятия, а также старики-пенсионеры вроде нас. В мэрии давно обещают снести строение, но воз и ныне там…
«По-моему, она работала гидом или преподавала историю в школе, — промелькнуло в голове у сыщика. — Слишком уж живописно излагает летопись никчемного барака. Зачем мне это надо, я же не работник мэрии?..»
… — как говорится, обещанного три года ждут, а мы и того больше — уже пятнадцать лет сидим, можно сказать, на чемоданах, — продолжала разглагольствовать Кащишина. — Многие уже не дождались этого радостного события, но я назло всем буду жить и добиваться сноса нашей ветхой халупы. Я всю жизнь преподавала в школе историю и заслужила более достойной жизни…
«Преподавала историю… Кто бы сомневался», — подумал сыщик и решил прервать монолог словоохотливой собеседницы:
— Светлана Лукинична, я очень тороплюсь, поэтому перейдемте ближе к делу. Итак, меня интересует гражданин Сорокин из пятой квартиры.
— А теперь о Сорокине, — нисколько не смутившись, кивнула женщина и стала рассказывать: — Георгий Константинович живет у нас давно. Заселился он со своей женой где-то в восемьдесят шестом году. Жена его, кстати, очень хорошая женщина, зовут ее так же, как и меня, Светланой, работала на предприятии, которому принадлежит этот барак, и поэтому ей выделили тут жилплощадь. Муж Георгий был на подработках, постоянной работы у него никогда не было. Детей у супругов не было, как-то Света мне сказала, что она не может рожать, а виной тому Георгий, который дважды заставил ее сделать аборт. В прошлом году они сильно разругались, и Света, бросив все на свете, уехала куда-то в Тамбовскую область, где живет ее родная сестра. Георгий стал жить один, устраивал в квартире пьянки, приводил своих собутыльников, шумел и скандалил. И однажды, это было в середине февраля, мы перестали видеть Гошу. Очевидно, он, никого не предупредив, уехал вслед за своей женой, поэтому в конце мая пришли работники ЖЭУ, вскрыли квартиру и заселили туда другую семью.
— Значит, в середине февраля? — переспросил Алексей, испытывая в душе известное только сыщикам волнение перед грандиозным раскрытием какого-нибудь запутанного убийства.
— Да, где-то во второй половине, — ответила она и поинтересовалась: — Зачем вы это спрашиваете? С Гошей что-то случилось?
— Пока ничего не знаю, — развел руками сыщик. — Когда я шел сюда, был в абсолютной уверенности, что поговорю с живым Сорокиным, а теперь, когда узнал, что с середины февраля его нет дома, меня так же, как и вас, терзают смутные подозрения, что с ним случилось что-то нехорошее.
— Ой, его убили?! — схватилась за щеки женщина.
— А почему вы так подумали? Его могут убить?
— Так у него дружки-то какие?! Все отсидевшие.
— Светлана Лукинична, а на стороне у него были женщины?
— Как вам сказать, — задумалась женщина. — Лет пять назад он на некоторое время уходил от своей жены. Света заходила ко мне, плакала и рассказывала, что Гоша живет у какой-то женщины. Но вскоре он обратно вернулся к ней, она его простила.
— А Светлана не говорила вам, у какой женщины пропадал ее муж?
— Нет, про это мне ничего не говорила.
— Спасибо, Светлана Лукинична, за предоставленную информацию, — поблагодарил сыщик женщину. — Если вы нам понадобитесь, мы сможем еще раз обратиться к вам?
— Всегда пожалуйста, — ответила женщина, закрывая за Алексеем дверь.
Если влюбленный летит к своей зазнобе на крыльях любви, то Алексей мчался на крыльях надежды, чтобы побыстрее очутиться на рабочем месте и убедиться, что обнаруженный ключ подойдет к тому самому замку, любезно предоставленному ему новой хозяйкой бывшей квартиры Сорокина.
Ворвавшись в кабинет, он на глазах у изумленных оперов достал из ящика стола ключницу и, подрагивающими пальцами воткнул ключ в замочную скважину. Выждав какой-то момент и набрав в грудь воздуха, он прокрутил ключ против часовой стрелки, и ригель, который был выдвинут наружу, спокойно ушел в корпус замка.
— Есть! — облегченно выдохнул он и торжествующе посмотрел на оперативников. — Теперь мы знаем, чей труп был в тайге!
— Ты о чем? — непонимающе спросил его Прохор. — Какой труп?
— Проша, тот труп, на который мы выезжали с тобой зимой, принадлежит некоему Сорокину! — возбужденно выкрикнул ему в ответ Алексей.
— Откуда это ты взял? — недоверчиво спросил оперативник.
Алексей повертел перед лицом Прохора замком и стал быстро говорить, срываясь на крик:
— Я был у Сорокина! Он пропал во второй половине февраля! Ключ подходит к замку! Сорокин любовник Крашенинниковой! Какие выводы напрашиваются?!
— Леха, ты до сих пор помнишь про это дело? — удивленно протянул оперативник. — А я уж давно забыл… Кто такая Крашеникова?
— Не Крашеникова, а Крашенинникова! Она живет в пригороде, оттуда сподручнее всего вывозить труп туда, куда мы с тобой выезжали!