могла и помиловать, а могла и добавить срок отсидки.
Оксана была привлекательной на вид даже в колонистском наряде, мужчины не раз бросали на нее вожделенный взгляд: девушка была свежа и молода, еще не родила детей, здоровье ее не было еще подорвано вредными привычками. Одним из таких воздыхателей был сотрудник колонии, который давно приглядывал за ней и, когда Оксана попалась на преступлении, тот, взамен прекращения дела, предложил ей вступить с ним в интимные отношения. Не столько подчинившись воле «кума»* (работник колонии), а сколько повинуясь зову материнства, во исполнение тайной надежды заиметь ребенка, она согласилась на его предложение. Когда поняла, что забеременела, поделилась хорошей, на ее взгляд, новостью со своим ухажером, но тот не разделил радость своей тайной пассии и предложил сделать аборт и обещал, что все расходы, связанные с этим, он берет на себя. Оксана наотрез отказалась избавляться от ребенка и родила мальчика. Областное начальство организовало служебную проверку «чрезвычайной ситуации по факту забеременения осужденной», отец ребенка был выявлен, и за «неслужебные связи со спецконтингентом» был уволен с работы. В ходе проверки вскрылись и другие факты склонения женщин к сожительству, так что «кум» оказался любвеобильным мужчиной.
Вскоре Оксану освободили условно-досрочно, и она со своим ребенком вернулась в родной город. Сначала жила в общежитии, где устроилась вахтером. Сердобольная комендантша выделила ей комнатку, где она сводила концы с концами, воспитывая своего сына, которого назвала Аркадием в честь того самого «кума» из колонии. Девушка не порвала связь с названными родителями, иногда захаживала к ним, оставляя ребенка под их присмотром, когда была сильно занята решением своих насущных проблем. Ближе к весне она стала планировать в голове, как бы к лету заселиться в свой дом, который сейчас был заморожен. Для того, что привести жилище в более-менее божеский вид нужен был помощник, мужская рука, и Оксана стала подумывать о том, как найти себе вторую половину.
Иногда, когда у нее появлялись деньги или золотое украшение, которое получала за гадание судьбы человека, играла в карты на интерес. На одной такой вечеринке картежников женщина познакомилась с Сорокиным. Молодые стали встречаться, мужчина ушел от жены, восстановил дом и перебрался к своей новой знакомой жить. Она вернулась на завод диспетчером, поскольку знакомые Капитона еще оставались там и помогли девушке устроиться на прежней работе.
Как было сказано выше, Сорокин ранее отбывал наказание за убийство и, когда он узнал, что отец Аркадия был «кумом» в колонии, невзлюбил ребенка и дал совсем еще крохотному человечку обидное прозвище «Вертухай».
Вскоре Оксана родила второго ребенка, которого она, несмотря на уговоры сожителя назвать Гошей, в честь отца, нарекла Володей. Сорокин обиделся и вернулся к своей жене, но часто захаживал к своей сожительнице, в меру сил помогая ей и своему сыну. Старшего же сына Оксаны он не воспринимал, и при любом случае старался поддеть и обидеть.
Так продолжалось несколько лет. Старший сын унаследовал от матери ее страсть к бродяжничеству в детском возрасте, несколько раз без спроса уезжал в город и, вдоволь нагулявшись, шел к бабушке и дедушке, откуда его с боем и с криками мама увозила обратно к себе домой. Младший же сын рос паинькой, к пяти годам знал весь алфавит, умел читать отдельные слова, и мама решила сконцентрировать все свое внимание на нем, чтобы хоть один из сыновей стал образованным человеком. Мальчишка был действительно хорош: все хватал на лету, в меру своего возраста помогал матери в ведении хозяйства, днем мог один оставаться дома, пока старший брат учился в школе, а мама пропадала на работе. Ребенок не признавал в Сорокине отца и, сколько бы тот не пытался, чтобы мальчик назвал его папой, он неизменно обращался к нему, как к дяде Гоше. Однажды Оксана спросила сына:
— Вовочка, Гоша является твоим отцом, и он хочет, чтобы ты называл его «папой».
— Нет! — категорично помотал головой мальчик. — Он обижает Аркашу… Мама, а почему дядя Гоша не заставляет Аркашу говорить, что он его папа, а только мучает меня своими просьбами. Пусть тогда мы оба будем ему говорить «папа». А ты, мама, скажи дяде Гоше, чтобы он больше не обзывал брата «Вертухаем», это плохое слово.
В феврале, когда задули ветры, на выходные Сорокин пришел к Оксане в гости. Выпили, посидели, он остался ночевать. На следующий день также немного выпивали, и он снова переночевал у нее. На третий день, когда Оксана пришла с работы, застала дома сожителя и младшего сына. Стряхивая с себя снег, она спросила:
— А где Аркадий?
Вова подскочил к матери и, плача, пожаловался:
— Дядя Гоша выгнал его на улицу!
— Как на улицу?! — округлила глаза женщина. — Там же метель! Гоша, как ты посмел ребенка выгнать в такую погоду на улицу?!
— Да не выгонял я его, он сам ушел, — оправдывался мужчина. — Слишком уж обидчивый он у тебя. Слово не скажешь, чуть что — сразу в штыки.
— Сколько прошло времени? — взволнованно спросила женщина.
— Часика два-три, — ответил мужчина и, пытаясь успокоить ее, заверил: — Ничего с ним не случится, скоро вернется. Прогуляется и вернется.
— Ты о чем, Гоша! — вскрикнула женщина. — На улице сильная пурга, в такую погоду не гуляют! Одевайся, пойдем его искать!
Поиски ничего не дали, Оксана сходила на почту и позвонила дедушке с бабушкой, но те ответили, что мальчик к ним не приходил. Пообещав попозже еще раз им перезвонить, она вернулась домой.
Перед закрытием почты женщина еще раз позвонила дедушке и бабушке, но Аркадия у них не было.
Ночь для Оксаны была беспокойной. Она вздрагивала от каждого шума снаружи, подбегала к окну и вглядывалась в темень в надежде увидеть на улице среди пурги тень своего сына.
Сорокин преспокойно храпел в кровати, и обозленная женщина, выпив стакан водки, подошла к нему и пнула пяткой в бок.
— Сука, если с Аркадием случилось плохое, я тебя убью! — процедила она сквозь зубы, схватив мужчину за волосы. — Может быть, ты его убил и спрятал?!
— Ты что, Оксана, говоришь-то! — возопил Сорокин, впервые увидев ее в таком состоянии. — Как я могу убить ребенка?! Вовка все видел, как он уходил, а я все время был дома! Давай, разбудим сына, и все у него расспросим!
— Не трогай Вовку! — крикнула она, ударив мужчину наотмашь по лицу. — Пока не найдется Аркадий, к нему вообще не притрагивайся!
— Почему же так? — недоуменно спросил Сорокин. — Он же мой сын.
— Значит, Аркадий не твой сын, и пусть пропадет?! — со злостью выкрикнула она. — Я больше не позволю его обзывать всякими зековскими словами! Ты понял, о чем я говорю — не позволю!
— Понял, Оксанка, понял! — пролепетал мужчина, ощутив на себе весь гнев рассерженной сожительницы. — Ты что такая яростная-то, я тебя впервые вижу такой.
— Молчи! — крикнула она, смерив мужчину бешеным взглядом. — Не доводи до греха!
Сорокин робко вскочил с постели и, налив полстакана водки, поднес его женщине:
— Выпей, полегчает.
Опустошив стакан, она хмуро приказала:
— Одевайся, идем искать Аркадия.
— Оксанка, куда в такую метель… — хотел было отказаться мужчина, но она прервала его криком:
— Одевайся!
Всю ночь побарахтавшись по снегу, утром Оксана наказала Сорокину:
— Никуда не ходи, сиди с Вовкой, я поехала в город заявлять в милицию о пропаже сына.
Вскоре дом Оксаны превратился во временный штаб по поиску мальчика. Приходили суровые милиционеры, брали себе в помощники добровольцев из гражданских лиц и уходили по своим маршрутам поисков. Через два дня мальчик был обнаружен мертвым — заблудившись в чистом поле, где свирепствовала вьюга, он потерял дорогу и обессиленный упал возле обочины, не дойдя до остановки несколько метров. Мальчик шел к бабушке и дедушке, и этот долгий путь оказался последним в его короткой жизни.
Горе матери было безмерно, она похоронила сына на старом кладбище недалеко от дома и устроила дома поминки, куда пришли несколько женщин с работы, две соседки, а также присутствовал Сорокин. В конце проводов, когда люди стали расходиться, приехал преступный авторитет Семичастный Леонтий по кличке Шорох, который привел с собой двух своих «быков»* (рядовые члены банды) Бубнова Сергея и Филимонова Константина. Семичастный благоволил к Оксане, считая ее за зечку, оттянувшую реальный срок в лагерях, а потому внушающую доверия. Познакомились они однажды ночью в одном из притонов, где происходили картежные баталии. Эту ночь Шорох и Баронесса провели на одном ложе, с тех пор они встречались от случая к случаю, в основном за карточной игрой. Авторитет иногда помогал ей деньгами и продуктами, все это домой к Оксане привозил его водитель, бандит по кличке Репа, который рассекал на Ниссан-Патруле — на первом внедорожнике-иномарке, появившемся в городе.
Почему она позвала на прощание сына уголовного авторитета? На этот вопрос у нее были четкие планы: в смерти сына она винила Сорокина и хотела при Шорохе предъявить ему претензии и дать понять своему сожителю, что у нее имеется могущественная «крыша», которая не даст ее в обиду. А сожитель частенько обижал ее, иногда доводя дело до рукоприкладства. После смерти сына Оксана решила окончательно порвать с Сорокиным, и сегодняшнее присутствие уголовного авторитета должно было избавить ее от назойливого сожителя. Сорокин не догадывался о знакомстве Оксаны с Семичастным и, когда тот с двумя бандитами появился в дверях дома, он непонимающе оглянулся на Оксану и кивком поздоровался с авторитетом, которого знал не понаслышке:
— Здорово, Шорох.
— Для кого-то Шорох, а для некоторых Леонтий Васильевич, — пренебрежительно бросил бандит и, раздевшись, сел за стол. Бубнов и Филимонов сели рядом и угрожающе уставились на Сорокина.
При появлении бандитов, а то, что это бандиты, мог не догадаться только слепой, оставшиеся женщины быстро оделись и разошлись по домам. Оксана, уложив сына спать, вернулась за стол к мужчинам.