– Папка Крафта у вас?
– Нет, она оказалась пустой. Хотя сегодня утром я звонил Крафту, и он сообщил, что «записка от друзей» лежит у него в папке. Он должен был принести ее на встречу, но не явился. Тогда я пошел к нему и обнаружил его убитым в своей квартире.
– Вы уверены, что его убили?
– Даже не сомневаюсь.
– Держите меня в курсе.
Пахомов кивнул, повернулся и вышел из кабинета.
Половину следующего дня Эдуард Прокофьевич провел в представительстве КГБ в ГДР, которое находилось в одном из тихих районов на востоке Берлина – Карлсхорсте. Здесь, на Цвизелерштрассе, располагался советский военный городок, где трудились и проживали с членами семей сотрудники госбезопасности и военной администрации. До середины пятидесятых годов «Карловка», как на свой манер называли Карлсхорст русские, была обнесена колючей проволокой, но потом ее убрали.
Был обеденный час. Зоя Ивановна попросила таксиста остановиться на Лорелейштрассе, одной из красивых улиц Карлсхорста, чтобы пройтись мимо утопающих в зелени домов с высокими черепичными крышами. Каждый свой приезд в Берлин она обязательно находила время, чтобы прогуляться по этой улице. Тронутая воспоминаниями, Зоя Ивановна свернула по аллее в парк и вошла в уютное кафе. Эдуард Прокофьевич встал, когда увидел ее, и помахал рукой. Каких-то тридцать минут назад он позвонил домой и предложил Зое Ивановне встретиться здесь, зная привязанность ее к этому местечку. Скорая на подъем, Воскресенская не заставила себя долго ждать. Когда принесли кофе, он и она с удовольствием сделали по глотку дымящегося ароматного напитка.
– Никогда не думала, что буду скучать по Карлсхорсту, – произнесла она, – но ты ведь пригласил меня не для того, чтобы погрузить в ностальгию.
– Хотел совместить приятное с полезным. Я по делу Крафта, – понизил голос Пахомов. – По нашим данным, вчера утром, примерно за час до моего прихода, от Крафта выходил мужчина в шляпе и плаще. Почти бегом спустился по лестнице, сел в серый «Трабант» и уехал.
– Опрашивали соседей?
– Да, и соседей опрашивали, и осведомителей военной контрразведки. Только мало кто что-то мог сказать из них. В основном поделилась увиденным пацанва, что находилась во дворе.
– Интересно.
– Интересно. Сотрудники госбезопасности ГДР довольно быстро обнаружили тот самый «Трабант» и владельца автомобиля – женщину, разменявшую восьмой десяток лет – Магду Шменкель, которая работает медсестрой в госпитале. Ее допросили.
– Оперативно.
– Вы же знаете, как они умеют работать? Женщина сообщила, что у нее есть друг, который вчера брал ее машину, так как свою отдал в ремонт. Так вот умеют люди. Женщина в преклонном возрасте, а даст фору молодым. Водит автомобиль, встречается с «другом», работает.
– Вот как? Его нашли?
– Тут-то и начинается самое интересное. Нашли. Некто Герхард Шульц, бывший антифашист. Пациент госпиталя, в котором трудится Магда Шменкель.
– Он приезжал к Крафту?
– Да. Со слов самого Шульца, Крафт позвонил в госпиталь, в котором тот лежал, и попросил срочно приехать к нему, они, оказывается, друзья юности. Шульцу ничего не оставалось, кроме как уговорить Магду одолжить автомобиль и по возможности прикрыть его временное отсутствие.
– Ну и?
– Ну и самое интересное – этот самый Шульц, так же как и другие свидетели, говорит, что когда он поднимался на третий этаж, навстречу ему буквально слетел по ступенькам какой-то мужчина в сером плаще и шляпе. Шульц – человек старый, болезненный, шел с трудом и лица разглядеть не успел. Добравшись наверх, он увидел открытую дверь квартиры, вошел и застал страшную картину – лежащего на полу с разбитой головой бездыханного Крафта, хотел было вызвать «Скорую» и позвонить в полицию, но разбитый телефонный аппарат с оборванным шнуром валялся на полу в кухне. Тогда Шульц решил позвонить из уличного таксофона. В сильном волнении спустился во двор и… тут вторая напасть! – автомобиль, за рулем которого он приехал к Крафту, исчез с места парковки. Шульцу стало плохо с сердцем. Он обратился к дворовым ребятам, те сказали, что на ней уехал какой-то дядя в плаще и шляпе. Все, на что хватило у Шульца сил, – это добраться до телефона-автомата и позвонить Магде Шменкель. Вскоре та приехала за ним на такси и полуживого увезла в госпиталь.
– Ты с ними не беседовал?
– Нет. Показания свидетелей запротоколированы, а сами Шульц и Шменкель отпущены под подписку о невыезде.
– Эдик, как ты смотришь на то, чтобы навестить Шульца в госпитале?
– А заодно и фрау Шменкель?
– Конечно.
– В машине у Володи лежит пакет с яблоками для Шульца.
– У Володи?
– Да. Я попросил его сегодня покатать нас по Берлину.
– Зоя Ивановна, рад вас снова видеть, – широко улыбнулся Владимир, когда к машине подошла Воскресенская.
– Я тоже рада тебе, Володя, – приветливо ответила она.
– Едем в госпиталь. Трогай, брат, – шутливым тоном распорядился Пахомов.
– Будет сделано, ваше превосходительство, – в том же духе отозвался водитель.
Молодая работница регистратуры, выслушав безукоризненную немецкую речь Эдуарда Прокофьевича, вежливо ответила, что через минуту к нему подойдет сестра из терапевтического отделения. Так и произошло. Вскоре из боковой двери появилась худенькая девушка в голубом медицинском костюме и шапочке, подошла к Пахомову и, кивком ответив на приветствие, произнесла:
– Вы спрашивали Герхарда Шульца? Дело в том, что он сегодня утром выписан за нарушение режима пребывания в госпитале.
– Но у него больное сердце…
– Его состояние удовлетворительное, он направлен на амбулаторное лечение по месту жительства.
– Извините, а можно увидеть медсестру… Магду Шменкель?
– Она с сегодняшнего дня в отпуске.
– А как с ней связаться?
– Я не могу дать ее телефон или домашний адрес без согласования.
– Согласования с кем?
– Извините, с вашей просьбой лучше обратиться в администрацию госпиталя.
– Где находится администрация?
– Извините, но сегодня уже вы никого не застанете. Все руководство, за исключением дежурных врачей, после обеда на научной конференции. Приходите завтра с утра, вам ответят на все вопросы и помогут их решить. До свидания.
Когда медсестра ушла, Эдуард Прокофьевич вновь подошел к окошку регистратуры и, попросив телефон Шменкель, показал удостоверение сотрудника Штази. Без лишних разговоров заполучив телефон, а заодно адрес медсестры и ее друга, Пахомов наклонился и тихо произнес:
– О моем визите к вам прошу не распространяться. Никому. Вы меня понимаете?
– Конечно, товарищ.
По пути Зоя Ивановна попросила Владимира заехать во двор дома, в котором проживал Крафт, и не удержалась от вопроса к Пахомову:
– Откуда удостоверение?
– Выдано в рамках партнерских связей между КГБ и Штази.
– При мне такого не было. Молодцы. Эдик, когда приедем, поднимись к соседям, поговори, может, кто-то из них еще что-нибудь вспомнил. А я с обитателями двора пообщаюсь.
Трое парней примерно 15–16 лет и две девчонки на вид их же возраста на дальней от подъезда лавочке слушали советский кассетник на батарейках «Весна», который воспроизводил рок-н-ролл в исполнении модной в ГДР группы «Крайс». Когда Зоя Ивановна подошла к ним, один из ребят уменьшил звук и без того негромко играющего магнитофона.
– Извините, могу ли я спросить вас? – улыбнулась женщина одному из парней. Тот, выключив музыку, подчеркнуто любезно ответил:
– Вы хотите спросить всех или только меня одного?
Кто-то хохотнул, но вид красивой и строгой женщины, несмотря на ее улыбку, не вызвал у остальных желания поддержать шутку своего товарища.
– У вас во дворе вчера угнали автомобиль.
– У нас и человека вчера убили!..
– Причину смерти должно установить следствие. Утверждать такое преждевременно, – прервала парня с магнитофоном женщина и продолжила: – Скажите, пожалуйста, а никто из вас не видел, как вчера здесь машину угнали?
– Я видел, – опять отозвался словоохотливый парень. – Этих вчера тут не было. Они из соседнего двора. Принесли кассету послушать, последний концерт группы «Крайс». Вам она нравится?
– Хорошая группа. У меня сын недавно купил их последнюю пластинку, записанную в Чехословакии, – заставила вскинуть брови теперь уже всей честной компании Зоя Ивановна. – Ну, что, поговорим?
– А вы из полиции? – спросил и повернулся к ребятам собеседник. Те не преминули отреагировать:
– Ладно, Гус, увидимся вечером. Пошли мы.
– Нам действительно надо поговорить, – уже без улыбки повторила Зоя Ивановна.
– А удостоверение у вас есть, полицейское?
– Я из МГБ.
– О-о, – поскучнел вдруг парень, согнав с лица ухмылку. – Мне отец говорил, что МГБ – страшная организация.
– Ничего страшного в ней нет. МГБ защищает честных граждан и страну от врагов.
– И вы тоже?
– Давай сначала о деле поговорим?
– Ну, вчера мы – я, Мартин и Йозеф сидели вон на той лавочке и слушали магнитофон. А здесь, где мы сейчас, ну-у… вернее, вот сюда, подъехал серый «Трабант». Из него вышел мужчина… пожилого возраста и, пройдя мимо нас, вошел в подъезд. А вскоре из подъезда вышел другой мужчина, подошел к «Трабанту», завел его и уехал.
– Погоди, а как выглядел первый, который приехал?
– Во что одет?.. Он был в голубом джемпере и черных брюках. Такой… не толстый, но и не худой… Что?.. Какого роста? Высокий. А… вот еще – волосы у него крашеные, шатен. У меня мама парикмахер, я в этом кое-что понимаю. А второй дядя, который уехал на автомобиле, невысокий, нет, нормального роста, но полноватый, был одет в длинный серый плащ и шляпу. Лица я не разглядел.
– А вам не показалось странным, что на машине приехал один, а уехал на ней другой?
– Нет, так ведь иногда бывает, когда на одной машине ездят разные люди, ну-у, члены одной семьи, например.
– Гус, можно тебя так называть?
– Ага.
– С чего ты взял, что они из одной семьи?