Мама, отступив на несколько шагов, с улыбкой смотрела, как я кручу, млеющую от восторга Сору, а Бирка тихо подошла и встала за маминой спиной, выглядывая из-за ее плеча. Я заметил ее появление, но решил, что сначала докручу малявку, а потом уже нормально поздороваюсь с сестрой.
Как только я поставил Сору на пол, Бирка подошла и, обняв меня, тихонько прошептала мне на ухо:
— Здравствуй, братик!
— Здравствуй, сестричка! — так же, на ушко, не остался в долгу я.
— Так, — взяла все в свои руки матушка, — пойдем, сынок, расскажешь, чего нового, да и вообще, как ты там?
М-да, это ее «вообще, как ты там» включает столько всего, что рассказывать можно до ночи, а мне еще, кровь из носа, нужно сегодня пересечься с пацанами!
Мама заметила мое скривившееся лицо и усмехнулась.
— Давай, рассказывай! — скомандовала она, когда мы все уселись в гостиной.
— Да, чего рассказывать? — тоскливым тоном, понимая, что с живого уже не слезут, я все-таки, решил попробовать уменьшить круг вопросов, сразу обозначив направление разговора.
— Ну, то, что ты в отражении штурма не участвовал, отец вчера рассказал, — сообщила мама, поглядывая на меня. — Кстати, а чего вчера не зашел? К отцу зашел, а домой — нет?
— Да, времени было мало, — причину я придумал еще вчера, — а хотелось побыть с вами подольше, вот поэтому свой визит перенес на сегодня, а чтобы вы не волновались, заглянул вчера к отцу, чтобы показать, что жив-здоров! Ну и, заодно, посмотреть, как он, после штурма. То, что он не ранен, мне еще утром сообщил барон, но все-таки, папку увидеть хотелось! — признался я.
— А чего ты не участвовал в отражении штурма? — влезла в разговор Сорка.
— Не пустили! — признался я, скрипя зубами.
— А я участвовала! — вдруг, надувшись от гордости, заявила Бирка. — Ммэ — и она высунула язык и показала мне, когда я, удивленный и возмущенный посмотрел на нее.
— Чего-о-о? — протянул я.
— Она помогала заряжать лечебные артефакты, — улыбаясь, пояснила мама. — Всех детей, владеющих даром, собрали в школе, им туда приносили разряженные артефакты, а они их заряжали.
— Вот! — Бирка гордо задрала нас к потолку.
— Молодец, сестренка! — я искренне позавидовал сестре, но, одновременно, и гордился за нее! — Эх, — сожалея, добавил я, — была бы моя воля…
Взгляд сестренки тут же отлип от потолка, и она уставилась на меня.
— Не надо! — и в ее глазах плескался страх.
— Ты чего? — обалдел я от такого перехода.
— Не надо, Раст! — повторила она. — Тебе еще рано сражаться, ты еще маленький! — пояснила она свои слова. — Одно дело в школе сидеть и заряжать артефакты, а совсем другое — стоять на стене и сражаться наравне с воинами! Ты не сможешь, ты еще маленький! — она прижала сжатые кулачки к груди.
Я молча перевел взгляд на матушку. Та тоже смотрела на меня со страхом.
— Бирка, ну почему обязательно на стене? — я старался говорить спокойным рассудительным тоном. — Есть ведь много других мест, где требуется помощь и не требуется применять боевые навыки!
Сестра немного подумала, а потом энергично закивала, и, отняв руки от груди, посмотрела с облегчением, сначала на маму, а потом на меня. Я тоже бросил взгляд на маму, и с удивлением обнаружил слезы, скопившиеся в уголках ее глаз.
Блин, чего она так разволновалась? Неужели думает, что я полезу в самую гущу свалки? Я чего, идиот, что ли? Я прекрасно понимаю, что против здоровых, взрослых мужиков в доспехах, я не выстою! Да они меня массой задавят! Бой, это не поединок. Вот в поединке я мог бы с ними сойтись, и еще не факт, что они в нем смогут победить, все-таки отец с Зертом здорово меня обучили! Во всяком случае, вчера барону я если и уступал, то только за счет отсутствия опыта.
— Мам, — я протянул руку, и погладил ее по руке, лежащей на столе. — Ты не волнуйся, я же все понимаю и в свалку не полезу! Если что, — глядя на нее честным взглядом, успокаивал ее я, — то я в сторонке постою, буду бить тех, кто выползет из кучи малы, вот! — и я, с победным видом, посмотрел на нее.
Сбоку фыркнула Бирка, но я не отводил взгляд от мамы. Наконец, ее лицо смягчилось, она быстрыми движениями стерла слезы из уголков глаз и, улыбнувшись, взлохматила мне волосы.
— Выдумщик ты у меня!
— А я? — тут же влезла в разговор Сора. — Мам, а я у тебя выдумщица?
И, спрыгнув со стула, подбежала к матушке.
— Конечно! — улыбаясь, согласилась матушка и тоже взлохматила ей волосы. Сестренке это не понравилось, и она тут же ладошкой попыталась пригладить растрепанные матушкой волосы.
— А, кстати, — я продолжал смотреть на маму, — а где, собственно, мои братья — Гран и Мирк? Что-то давно я о них ничего не слышал?
Я вопрошающе приподнял брови.
— Мирк — в отцовской мастерской, — пожала плечами мама, — заказов много, в связи с осадой, а отец, сам понимаешь, сейчас, кроме как своим отрядом, больше ничем не занимается. Вот Мирк один и вкалывает. Уходит рано, приходит поздно, вот вы и не видитесь! А Гран, — мама тяжело вздохнула, — они как с купцом уехали, так пока и не вернулись! — на ее лице промелькнуло беспокойство. — Лишь бы с ними ничего не случилось! — и матушкины губы что-то зашептали, а взгляд был направлен куда-то мне за спину и вверх.
Повернувшись, я, с удивлением, увидел на полке статуэтку танцующей девушки, которую нашел в тайной яме, когда мы с Зертом напали на лагерь баронских разведчиков. Правда, тогда мы считали, что это простые разбойники…
Ну, ни хрена себе! Во-первых, эту статуэтку неодаренные не видят, а матушка даром не обладала, как и отец, но я видел, что она смотрит точно на статуэтку. Как?
— Мам, — я опять повернулся к родительнице, — а ты что, видишь статуэтку?
— Конечно! — мама удивленно пожала плечами.
— Но, как? — я был удивлен и потрясен, и не знаю, чего было больше. — Этот артефакт неодаренные видеть не могут!
— С чего ты взял? — в свою очередь удивилась мама.
— Ну, так, я видел собственными глазами, что Зерт его не видел! — мама усмехнулась, а я, поняв, что только что сказал, рассмеялся.
Практически сразу ко мне присоединилась матушка, а за ней, с небольшим отставанием, и сестренки.
— Раст, ты забываешь, что это, так сказать, «женский» артефакт! — отсмеявшись, пустилась в объяснения матушка, лукаво глядя на меня.
— Ну, да! — я пальцем показал в сторону статуэтки. — Там же танцующая девушка, — озвучил я очевидную для всех истину, — а значит, артефакт — женский! Это и дураку понятно!
От гордости за свою сообразительность, я аж выпятил нижнюю губу. Или она сама собой так выехала?
— Ну, ты даешь! — восхитилась матушка, вот только мне не понравился ее тон, уж больно он был ехидным! — То есть, ты хочешь сказать, что «женские» артефакты, это те, где как-то воплощен женский образ?
— Конечно! — я уже начал подозревать, что сморозил какую-то фигню, и мама совсем мной не восхищалась, а если вдруг восхищалась, то отнюдь не мной, но отступать не хотел. Еще не время! Я еще могу попробовать выправить ситуацию. — Я думаю, что там, где воплощен женский образ — «женский» артефакт, и мужчины им пользоваться или не смогут совсем, или очень-очень ограничено!
Вся женская часть нашей семьи посмотрела на меня с жалостью, как на убогого, но я все равно не сдавался!
— А артефакт, где воплощен мужской образ, или образ воина — это, стало быть, артефакт «мужской». И так же как женским, мужским могут пользоваться, так сказать, «на всю катушку» только принадлежащие к полу артефакта, то есть, мужчины! А все остальные артефакты, где нет какого либо воплощения по половому признаку, это нейтральные артефакты, и ими могут пользоваться и мужчины, и женщины, лишь бы им хватало дара для использования!
— Хм, — мамино лицо приняло задумчивое выражение. — А ты знаешь, что-то в этом есть…
— А то! — поспешил я закрепить успех.
— Вот только, — продолжила матушка, как будто и не слышала моих слов, — насколько я знаю, «женскими» артефактами могут управлять любые женщины, даже неодаренные. Ну, и, если следовать логике твоей речи, то, скорее всего, любой мужчина может управлять «мужскими» артефактами.
— Наверное, — я безразлично пожал плечами.
В принципе, этот вопрос мне, именно сейчас, интересен не был.
Ну, вроде, обо всем поговорили, пора двигать к пацанам. Я встал.
— Ладно, — бросил я потягиваясь, — пойду, пожалуй… А то есть еще кое-какие дела…
— Ты что, и пообедать не останешься? — удивилась матушка, а сестренки уставились на меня с немым укором.
Честное слово, но мне даже как-то неудобно стало, как будто я совершил какой-то неприличный поступок. Я засмущался, потупился, а потом опять сел на место! И только осознав, чем все закончилось, ругнулся про себя. Вот же, одно слово — женщины! Вечно они все вывернут так, что мужики окажутся виноватыми!
До обеда разговаривали ни о чем, правда, Сора похвасталась мне своими успехами в учебе, которые подтвердила Бирка, ну, а старшая сестра поведала, как их всех собирали в школу, и как у них организована зарядка артефактов, ну, и вообще, что и как изменилось с начала осады. Тут я вспомнил сегодняшнее утро и, достав свои рисунки, показал их маме и сестренкам.
Естественно, вопрос был один — видели ли они вот этого человека, изображенного на рисунках, ну, или хотя бы похожего на него? Мама долго всматривалась в его изображение, а потом покачала головой.
— Нет, Раст, такой человек мне не встречался, — в конце концов, заключила она и отодвинула от себя листы, которые тут же подвинули к себе поближе сестренки.
Они смотрели недолго, то и дело пытаясь подвинуть поближе к себе именно тот лист, который сейчас рассматривала сестра, из-за чего все это больше напоминало шуточную кутерьму, а не серьезное дело, каковым являлось. Правда, в результате, получилось, что никто из них никого похожего тоже не видел.
— Раст, — когда сестренки вынесли свое заключение, осторожно осведомилась матушка, — ты ведь не просто так показал нам этого мужчину? — она вопросительно уставилась на меня, а сестренки, услышав ее вопрос, перестали выяснять что-то между собой и, в ожидании ответа, вперились в меня своими взглядами.