– Прошу транспортные средства на досмотр... – сухо потребовал пограничник, убедившись, что женщина в карете как видно решила изобразить полное отсутствие всякого присутствия.
– Не стоит потраченного времени, – перебил я. – Это купеческие телеги вместе с извозчиками – как меня заверили, они регулярно без проблем проходят этот брод. Или вы хотите покопаться в моих личных вещах и составить опись?
О том, как некоторые благородные без проблем провозят через пункты контроля абсолютно всё, что заблагорассудится, Рамон за неполные двое суток успел мне поплакаться раза четыре. Не прямо обвиняя дворян в практически легальной контрабанде, конечно, а что типа вот такая социальная несправедливость: одним верят на слово, а других всегда шмонают и пытаются обобрать, невзирая на реноме. Как видите, задвигалось мне всё это не без задней мысли, разумеется. Совсем не удивлюсь, если толстый пройдоха специально проконтролировал темп нашего движения таким образом, чтобы выйти к пограничной переправе между Балотом и Заром ровно в нужный момент. То есть тогда, когда переход на другой берег будет возможен сегодня, только если я поручусь за содержимое каравана своим словом, и это позволит миновать процедуру досмотра.
Тут нужно сделать короткий экскурс в, с позволения сказать, “таможенный кодекс” королевств, который у разных стран отличается малозначимыми деталями. В кавычках – это потому, что я не уверен в том, что весь массив частично взаимоисключающих правил и традиций хоть где-то записан. Если по-простому, то благородным можно тащить с собой всё и бесплатно, а остальным – что разрешат и за деньги. Причём речь идёт не только о собственно границах монархий – любой феодал может на своих землях перекрыть любую дорогу кроме королевской и обирать проезжающих. За подобную инициативу какому-нибудь там барону может и прилететь по шапке от сюзерена, если он паче чаяния влезет в чужие финансовые интересы – но не сразу и, как правило, не слишком больно. Ну а плата для черни за проезд через городские ворота – вообще освящённая веками незыблемая традиция! Другой вопрос, что с крестьян и ремесленников и взять-то особо нечего, а купцы строят свои маршруты так, чтобы финансовые потери минимизировать… но речь сейчас не о них. Как я и сказал, дворяне, даже подданные других стран, освобождены от податей. Однако, как всегда, есть нюансы.
“Благородному господину или госпоже заниматься торговлей невместно.” Это не закон, это правило хорошего тона. Но благородные, особенно из тех, у кого всё имущество помещается за плечами и на поясе, тоже хотят кушать. Желательно хорошо. Вот и одолевают их низменные желания – извлечь при помощи преимуществ своего статуса звонкую монету. Извлечь не из воздуха, а прямо-таки из кармана короля – ведь именно туда уходят дорожные и пограничные сборы, а так же городские налоги. Ну и какой монарх такое потерпит? Вот-вот. Потому королевские таможенники имеют утверждённое их господином право остановить и освидетельствовать любое транспортное средство, не важно, с гербом оно или без. И, проведя разбирательство, обложить или не обложить пошлиной, а то и вообще конфисковать – если повод будет. В теории. Потому что дальше начинаются типичные дворянские заморочки и разборки.
По умолчанию сиволапому рядовому стражу границы или сержанту никак не позволено тянуть грязные руки к имуществу господ. С другой стороны, даже простого рыцаря с собственным гербом поставить на сбор податей – это как-то не комильфо. Оскорбление чести и достоинства подданного получается. Вот и трудятся на ниве защиты кошелька монарха такие вот лейтенанты и капитаны с пустыми плащами. Ясное дело, любой обладатель собственного манора, который смотрит на “просто благородных” сверху вниз, за попытку обыскать его груз и людей немедленно схватится за меч. Слово благородного – не пустой звук: сказал, что вот эти три телеги его личные вещи, а вовсе не попытка провезти контрабанду – значит, так и есть. И вообще, кто ты такой, солдатня, чтобы сомневаться в моём слове? Правда, если у барона за плечами выцветшая тряпочка, а из боевой мощи – кривая шпажка у пояса, то закономерные вопросы возникают уже у командира наряда стражи: а может это и не барон совсем, а очень даже самозванец? Ну, вы поняли. Могу ещё сказать, что игра в “у кого благородства больше” не идёт в одни ворота: если через кордон где-то что-то нагло тащат чужие гербоносцы, то и своего барона туда можно временно отправить во главе сильного отряда, а то и целого герцога. Нет, конечно же не на низменный сбор податей. Ловить шпионов и посылов, например. Была бы необходимость – а повод найдётся.
– Три повозки личных вещей... – я поставил командира королевских пограничников в не самое приятное положение. Химеры, латы Маши и моя одежда – все это очень хорошо показывало, кто тут практически герцогу ровня, а кто – от крестьян недалеко ушел. Опять же, герб на плаще. С другой стороны, серьезно вооруженной выглядела только мой рыцарь, а копейщиков при страже было шестеро. И три телеги явно купеческого каравана – тем более я сам это признал.
По иронии, причина, по которой капитан не мог просто взять и пропустить меня сразу была та же, что заставила пожилую склочницу из кареты голосить благим матом. А именно: я нагло и цинично вознамерился попрать пресловутую дворянскую честь оппонента. Тётку-дворянку, решившую на удачу протащить что-то там по мелочи и поправить финансы, ждала публичная демонстрация факта нарушения слова, а я прямо сейчас пытался сделать дурака из пограничника, да ещё и на глазах у простолюдинов! Вот только пожилая женщина ничем кроме крика защитить себя не могла, а у меня за спиной была одна полноценная тяжелая боевая единица. Вызов на поединок при таком раскладе мало того, что со стороны выглядел не особо оправданным (может, у меня действительно много скарба с собой?), так ещё и оружие, и условия поединка выбирает вызванная сторона. Гарантированно оказаться насаженным на копье как жук на булавку – так себе защита собственного достоинства выйдет. Впрочем, мне тоже нарываться ещё сильнее было совершенно не с руки.
– Я баронет Бертран, подданный Его Величества короля Зара, – усталость в голосе изображать не пришлось. И надменную гордость тоже – давным-давно не просыпавшееся подсознание вдруг шевельнулось, заставив напрячь спину, демонстративно расправить плечи, посмотреть на пешего “простого” дворянина сверху вниз. – Возвращаюсь после многих месяцев отсутствия. Какие-нибудь ещё вопросы, капитан?
– ...Проезжайте, – спустя пять невероятно длинных и томительных секунд с ощутимым трудом выдавил из себя офицер.
* * *
Караван Рамона скрылся за поворотом королевского тракта Зара так быстро, словно за ним как минимум болотный секач пытался угнаться. Может, мне конечно и показалось, но последнюю телегу на вираже отчетливо накренило и занесло.
– Н-да, – я покачал головой, глядя вслед бывшим попутчикам. – Ну как тебе бытие благородных изнутри, Маша?
Весь вечер и весь следующий день, пока мы не добрались до места, где наши дороги расходились, я демонстрировал пузатому любителю разноцветных тряпок что такое оказаться в обществе задетого дворянина. Похоже, предыдущий Арн был тем ещё снобом и брюзгой – подсознание словно дрова в печку переодически подсовывало мне очередной кусочек обезличенных воспоминаний-ощущений, позволяющий открыть ещё одну грань в способности выражать неудовольствие. Как молча, жестами и мимикой, так и тоном и формой ответов. Слишком ушлому негоцианту оставалось только лебезить и терпеть – а вот возницы и троица наёмников всеми силами старались держаться от меня как можно дальше. Серьёзно, они даже не козлах отодвигались к противоположному борту повозок, стоило мне проехать на Вспышке вдоль подвод, а когда мы наконец расстались – дружный вздох облегчения едва не сорвал к чертям все остатки жухлых листьев на ветках в соседнем лесу!
– Совсем не так, как я себе представляла, – задумчиво призналась девушка.
– То ли еще будет… – я повернулся в седле и всмотрелся в гораздо более узкое ответвление от наезженного тракта. Похоже, королевская семейка Зара могла похвастаться куда более умными предками, чем монарший род соседей. У здешних властителей хватило мозгов выделить тракт и земли вокруг него в своё исключительное владение и самостоятельно следить за состоянием мостов и прочей инфраструктуры. Что говорить: по пути с торговым караваном я встретил действующий (!) пост дорожной стражи (!!) – этакую угловатую башню, верхушкой чуть возвышающуюся над кронами дерев и словно свеча в подсвечнике сидящую в тесном квадрате каменных стен. Как я понял, в случае чего на вершине микро-форта можно было зажечь тревожный сигнальный огонь (!!!) – вообще верх предусмотрительности и заботы о простом народе и своей стране.
Из-за упомянутых особенностей административного деления, тракт, криво проходя через страну сверху вниз, отсекал кривой ломоть от остальных территорий – герцогство Берг. Именно в него входило баронство Бертран, и именно туда мне предстояло сейчас двинуться. В неизвестность… или не совсем? Что-то на сердце у меня неспокойно…
– Маш, развязывай мешок, – приказал я, спрыгивая с седла.
– Подарок герцогу? – на всякий случай переспросила дочка кузнеца, стаскивая со спины Милки тяжелый узел. Толстяк расстарался на прощанье, отсыпав немного своего дефицитного товара. И ведь наглости хватило попросить “упомянуть при его сиятельстве о бедном скромном купце Рамоне”!
– Надо проверить, чего наш слишком ушлый “друг” туда сунул, – хмыкнул я, разглядывая желтые, красные, синие и даже фиолетовые бока незнакомых растительных деликатесов. Почему-то ни в Эрсте, ни в Миракии, ни даже в Нессарии нам так и не пришлось чего-то подобного поесть. – И потом, как мы будем герцогу Эдмонду советовать попробовать то или другое, если сами не в курсе?
Глава 5
Дом, милый дом… сколько я не повторял себе эту фразу, так никакого отклика из глубин чужой памяти и не получил. Вообще ничего. Подсознание молчало как убитое и на провокации не поддавалось. Вообще, от первых нескольких часов пребывания на территории герцогства Берг у меня осталось только одно впечатление: идеальное местечко, чтобы “Сонную лощину” переснять без декораций! Плюс навязчивое ощущение, что мы заблудились — хотя это сложно было сделать, двигаясь по дороге без единого ответвления… Дорога, к слову, та ещё была: узкая, “поплывшая” колея еле вписывалась меж древесными стволами. Пространство же между следов от колес заросло т