— Я ищу шпагу-трость для мужчины ростом в шесть футов и четыре дюйма. Должна быть примерно… ну, вот такой длины, — прикинув в уме длину рук и ног Куделки, она поставила ладонь на уровне своего бедра. — Ножны лучше бы пружинные.
— Да, мадам. Приказчик исчез и вскоре вернулся с тростью из светлого дерева, покрытого причудливой резьбой.
— Выглядит слегка… Не знаю. — «Кричаще». — Как она работает? Приказчик продемонстрировал пружинный механизм: деревянные ножны соскочили, обнажив тонкий длинный клинок. Корделия протянула руку, и приказчик с явной неохотой вручил ей шпагу для осмотра.
Она слегка согнула ее, оглядела клинок, затем передала шпагу своей телохранительнице.
— Что скажешь?
Друшнякова сперва улыбнулась, но затем с сомнением нахмурилась.
— Не очень хорошо сбалансирована. — Она неуверенно покосилась на приказчика.
— Не забывай, ты работаешь на меня, не на него, — вмешалась Корделия, распознав в сомнениях девушки проявление классовой солидарности. — Мне не кажется, что это хороший клинок.
— Это превосходная даркойская работа, мадам, — холодно возразил приказчик.
Корделия с улыбкой снова забрала у него шпагу.
— Давайте проверим вашу гипотезу.
Она вскинула клинок в салюте, а затем сделала резкий выпад в сторону стены. Острие шпаги вонзилось в дерево, и Корделия налегла на рукоять. Клинок сломался. Она невозмутимо отдала обломки приказчику.
— Как вы еще не разорились — при то, что ваши клиенты погибают, не успев сделать хотя бы еще одну покупку? Наверняка «Сиглинг» приобрел свою репутацию не продажей таких вот подделок. Принесите мне оружие для настоящего воина, а не какую-то там сутенерскую игрушку.
— Мадам, — чопорно проговорил приказчик, — Я вынужден настаивать, чтобы вы заплатили за испорченный товар.
Корделия в сердцах ответила:
— Отлично. Вышлите чек моему мужу, адмиралу Эйрелу Форкосигану, в резиденцию Форкосиганов. А заодно постарайтесь объяснить, почему вы пытались всучить эту дешевку его жене… старшина. — Последнее было всего лишь догадкой, основанной на возрасте и выправке приказчика, но по его глазам она поняла, что попала в цель.
Приказчик склонился в почтительном поклоне:
— Прошу меня простить, миледи. Полагаю, я смогу подобрать что-нибудь более подходящее, если миледи соблаговолит подождать.
Он снова скрылся, а Корделия вздохнула:
— Насколько же проще покупать у автоматов. Но, по крайней мере, ссылка на связи в высоких кругах работает здесь не хуже, чем дома.
Следующий образец был гораздо скромнее — гладкое, тщательно отполированное темное дерево. Приказчик с поклоном вручил ей трость, не открывая.
— Нажмите ручку вот здесь, миледи.
Эта трость была гораздо тяжелее первой. Ножны соскочили стремительно, с грохотом ударившись о дальнюю стену — сами по себе почти оружие. Корделия снова оглядела лезвие, любуясь переливами странного волнистого узора, проступающего на стали. Вскинув клинок в приветствии, она встретилась взглядом с приказчиком.
— Их стоимость вычитают с вашего жалования?
— Не бойтесь, миледи. — В его глазах блеснул удовлетворенный огонек. — Этот вам не сломать.
Она проверила этот клинок так же, как и предыдущий. На этот раз острие вошло в дерево гораздо глубже, и, даже навалившись на него со всей силы, она почти не согнула лезвие. Более того, у клинка явно оставался еще значительный запас прочности: чувствовалось, до предела еще очень далеко. Она передала оружие Друшняковой, и та любовно его осмотрела.
— Вот это _отличный_, миледи. Это достойный.
— Уверена, что использовать его будут в основном как трость, а не как оружие. И тем не менее… он действительно должен быть достойным. Мы берем его.
Пока приказчик заворачивал покупку, Корделия задержалась у витрины с украшенными эмалью парализаторами, размышляя, не купить ли себе такой.
— Миледи? — вопросительно проговорила Друшнякова.
— Я… не думаю, нет. На Барраяре и без того достаточно солдат, незачем импортировать их с Колонии Бета. Зачем бы я сюда ни приехала, одно уж точно — не воевать. А вы себе что-нибудь приглядели?
Друшнякова мечтательно поглядела на витрину, но покачала головой, и рука ее коснулась скрытой под жакетом кобуры.
— Снаряжение капитан Негри — самое лучшее. Даже в «Сиглинге» нет ничего качественней — только отделка понаряднее.
В тот вечер они обедали втроем — Форкосиган, Корделия и лейтенант Куделка. Новый личный секретарь Форкосигана выглядел несколько усталым.
— Чем вы сегодня занимались? — спросила Корделия.
— В основном, сгонял людей в стадо, — ответил Форкосиган. — Оказалось, что премьер-министр Фортала преувеличивал, утверждая, что большинство голосов уже у нас в кармане, так что сегодня мы обрабатывали некоторых неопределившихся в индивидуальном порядке. То, что ты завтра увидишь в Палате Совета — это не барраярская политика, а ее результаты. А как прошел твой день?
— Прекрасно. Ходила за покупками. Вот посмотрите. — Она вытащила трость-шпагу и сорвала с нее обертку. — Чтобы ты не загнал вконец бедного Ку.
Куделка из вежливости пытался казаться благодарным, но за внешним фасадом угадывалась затаенная обида. Но тут выражение его лица мгновенно изменилось — он был так изумлен тяжестью трости, что чуть не выронил ее из рук.
— Эй! Так ведь это…
- Нажмите ручку вот здесь. Не направляй ее!.. — Бах! — …на окно. — К счастью, ножны ударились о переплет, срикошетили и со стуком упали на пол. Ку и Эйрел подскочили от неожиданности.
Пока Корделия ходила подбирать ножны, Куделка восхищенно разглядывал клинок; глаза его сияли.
— О, Миледи! — Затем он вдруг сник. Вложив клинок в ножны, он печально вернул ей трость. — Наверное, вы просто не знали. Я не фор. Мне не дозволено владеть личным оружием.
— Ох. — Корделия была ужасно расстроена.
Форкосиган приподнял бровь:
— Могу я взглянуть, Корделия? — Он осторожно извлек клинок из ножен и осмотрел его. — Хм. Насколько я понимаю, эта покупка оплачена мною?
— Ну, наверное, ты оплатишь ее, когда придет счет. Хотя не думаю, что тебе стоит платить за ту шпагу, которую я сломала. А эту в крайнем случае можно вернуть обратно в магазин.
— Понятно. — Его губы тронула улыбка. — Лейтенант Куделка, как ваш командир и вассал секундус Эзар Форбарра, я официально вручаю вам мое оружие, дабы вы носили его, служа императору, многие лета да царствует он. — Он с досадой сжал губы, осознав, как иронично звучит сейчас эта официальная формула, но затем стряхнул с себя мрачность и протянул трость Куделке, который снова расцвел.
— Спасибо, сэр!
Корделия лишь покачала головой.
— Наверное, я никогда не пойму эту планету.
— Я попрошу Ку найти тебе книги по истории барраярского права. Но не сегодня. У него едва хватит времени, чтобы привести в порядок свои сегодняшние заметки — скоро сюда заявится Фортала с парой заблудших душ. Можешь устроиться в библиотеке, Ку; встретимся там.
Обед закончился. Куделка отправился в библиотеку работать, а Форкосиган и Корделия перебрались в расположенную рядом с библиотекой гостиную. У обоих было что почитать — Форкосигану надо было просмотреть еще несколько докладов, и он быстро пролистывал их с помощью ручного считывателя. Корделия же, вставив в ухо микропереводчик с барраярским диалектом русского, обращалась то к нему, то к еще более устрашающему диску по уходу за новорожденными. Тишина изредка прерывалась бормотанием Форкосигана (обращался он скорее к самому себе, нежели к Корделии):
— Ага! Так вот что на самом деле задумал этот ублюдок, — Или: — Черт, эти данные какие-то странные. Надо проверить… Иногда подавала голос Корделия: — О боже, неужели все младенцы вытворяют такое? А из библиотеки то и дело доносился громкий стук, после которого они всякий раз переглядывались и разражались смехом.
— О боже, — сказала Корделия после третьего или четвертого раза. — Надеюсь, я не слишком отвлекла Ку от его обязанностей.
— Он справится, когда немного попривыкнет. Личный секретарь императора взял над ним шефство — обучает его, как организовывать работу. После того как Ку пройдет вместе с ним церемонию похорон, он будет способен на что угодно. Между прочим, эта трость — просто гениальная идея. Спасибо тебе.
— Да, я заметила, что он очень тяжело переносит свою инвалидность. И подумала, что это хоть немного поднимет его дух.
— Дело в том, что наше общество… довольно сурово к тем, кто не может шагать в ногу со всеми.
— Понятно. Хм, странно… я только сейчас подумала, что до сих пор нигде, помимо госпиталя, не замечала здесь людей с какими-нибудь дефектами. Ни инвалидных кресел, ни недоразвитых детей…
— И не увидишь. — Форкосиган помрачнел. — Все отклонения, которые можно выявить, устраняются еще до рождения.
— Ну, мы тоже делаем это. Хотя чаще еще до зачатия.
— А также при рождении. А в глубинке — и после рождения.
— Ох.
— Что касается покалеченных взрослых…
— Боже, вы ведь не практикуете на них эвтаназию?
— Твоего мичмана Дюбауэра не оставили бы здесь в живых. — Дюбауэр получил разряд нейробластера в голову и остался жив. В некотором роде.
— А что до калек вроде Куделки… неприязнь общества к ним очень заметна. Понаблюдай за ним как-нибудь в большой группе людей, а не только среди друзей. Не случайно, что процент самоубийств среди комиссованных настолько высок.
— Это ужасно.
— Когда-то я принимал это как должное. Теперь… уже нет. Но многие по-прежнему относятся к этому именно так. — А что бывает с такими, как Ботари?
— В зависимости от обстоятельств. Его безумие было полезным, его можно было использовать. Что до бесполезных… — он умолк, уставившись на свои ботинки.
Корделия поежилась.
— Только мне начинает казаться, что я привыкаю к этой планете, как заворачиваю за угол и натыкаюсь на очередной кошмар вроде этого.
— Прошло всего восемьдесят лет с тех пор, как Барраяр снова наладил контакт с галактической цивилизацией. В Период Изоляции мы потеряли не только технологию. Ее-то мы наверстали быстро — натянули, как пальто с чужого плеча. Но под ним… мы еще местами чертовски голые. Прожив на свете сорок четыре года, я лишь теперь начинаю понимать, насколько голые.