Нахваливая обоих каталонцев, Гвардиолу и Феррера, которые за один сезон выиграли Ла Лигу, европейский кубок и олимпийское золото, Франсеск Переарнау из Mundo Deportivo’s пишет пророческие слова:
«Ни один каталонский футболист в истории ФК «Барселона» не выигрывал больше призов за один сезон. Оба они были важным и уверенным ядром команды с оттенком гениальности. Но важнее всего то, что они подарили команде менталитет победителей, и это, судя по всему, очень заразно в их поколении.
Помимо эмоций и страсти команды, Испания вчера выиграла финал, потому что их новый чемпионский менталитет позволяет к каждой игре найти свой психологический подход. И лучше всего то, что у этих двоих игроков есть целая жизнь, чтобы исследовать и углублять это достижение».
Сам Пеп сказал: «Я в общем-то несильно ценю медаль, покрытую золотом, но победа в финале в борьбе с Польшей стала для меня таким опытом, который я никогда больше не смогу повторить на Олимпиаде, поэтому истинная ценность медали, которая висит у меня на шее, не утонет во мне еще долгие годы. В этом я уверен». Подобные чувства он часто испытывал на разных этапах своей карьеры в «Барсе».
Он завоевал еще четыре титула испанской лиги, два Кубка Испании, Кубок обладателей кубков, европейский и испанский Суперкубки. Даже после ухода волшебника Кройфа он достигал успеха при Луисе ван Гале и Бобби Робсоне.
Из-за травмы он не смог принять участие в чемпионате мира во Франции, где Испания позорно продула Нигерии, а длительная вражда с Хавьером Клементе стала основной причиной того, почему его не утвердили на Евро-96. Еще одна ошибка Клементе.
Своим талантом он заработал больше, чем 47 кубков, которые он получил, и это частично объясняет слабость Испании во времена Гвардиолы. Он один не мог принести титул чемпионов мира или Европы, но его отсутствие на поле было очень чувствительно.
Костяк испанской команды выглядел так: напарник Гвардиолы Андони Субисаррета, мощный Фернандо Йерро на зачистке, Гвардиола в нервном центре посреди поля, а один из величайших игроков в Европе Рауль – на переднем плане. Наградой им стал странный четвертьфинал.
Йерро, легенда «Мадрида», всегда восхищался Гвардиолой: «Технические возможности Пепа и его сила характера были необходимы национальной сборной», – вспоминает он.
Мичел, впоследствии противник Гвардиолы, когда он стал менеджером «Хетафе», подчеркивал: «Пеп играл в футбол без передышки. Он постоянно говорил и жестикулировал, пытался управлять целой командой. Выглядело так, словно он хочет дирижировать потоком машин».
Если эти слова немного объясняют истоки менеджерского таланта Гвардиолы, то они так же помогают понять печальный конец его карьеры игрока на «Камп Ноу» и те события, которые превратили его в жесткого человека, которой впоследствии взял в свои руки управление «Барселоной».
После драматического и необдуманного увольнения Кройфа клуб подвергся реконструкции во времена Робсона и ван Гала таким образом, что значение Гвардиолы заметно снизилось, как и его зарплата. Вместо того чтобы растить игроков в «Ла Масиа», их покупали за большие деньги. Они законно требовали и получали огромные зарплаты, что означало: клуб, желая сэкономить и построить иерархию важности, наносил удар Гвардиоле и таким, как он.
Гвардиола придерживался строгих принципов, он необычайно скрытный и категоричный человек, для которого существует «только черное и только белое».
Возможно, есть и его вина в том, что отношения между ним и руководством, которое на тот момент возглавлял вице-президент Жоан Гаспарт, ухудшились. Он ждал официального предложения Гаспарта о продлении контракта, который отразил бы его статус и достижения. Но этого так и не случилось.
Поэтому на пресс-конференции в апреле 2001 года он заявил, что в одностороннем порядке решил покинуть клуб и уехать за границу. Эффект этого заявления был подобен вулканическому взрыву. Он не только был самым титулованным игроком в истории клуба, он был символом «Ла Масиа». Он был любимцем фанатов и обладал превосходным футбольным чутьем.
Каталонцы часто утверждали: «У Каталонии есть все, чего можно желать». У них есть пляж, горы, лыжи, вкусная еда, футбол и искусство. Здесь хорошо живется, и это чистая правда. Но для некоторых это означает, что не нужно что-то делать, чтобы стремиться к новым горизонтам. Выражение «у меня и так все есть» может задушить любую мотивацию. Это касается и желания развиваться и экспериментировать.
Гвардиола был другим. Вот что он сказал:
«Вчера вечером в 11 часов я встретился с президентом Гаспартом, и мы говорили часа два. Я попросил его прийти на это собрание вместе со мной, но это было невозможно, так как сейчас он должен быть в другом месте. Он поговорит с вами во вторник, но я сегодня расскажу свою версию того, что мы с ним обсуждали.
Когда я приехал в Барселону, я был неопытным 13-летним ребенком. Теперь у меня есть свои собственные дети. Я прожил здесь 17 лет, я счастлив и горжусь тем, что я здесь вырос и повзрослел. Но теперь мне 30 лет, и меня преследует ощущение, что моя карьера утекает сквозь пальцы. У меня осталось не так много лет, чтобы играть, потому я должен взвешивать свои шансы. Должен ли я дождаться здесь конца своей карьеры или принять вызов и исследовать другие страны и их футбольные лиги? Познакомиться с новыми футбольными клубами и новыми игроками, с которыми мне придется играть и соперничать? Я буду честен и скажу, что мне больше нравится идея исследовать новое.
Поэтому я должен сказать вам именно то, что вчера сказал президенту. Я собираюсь закончить свою карьеру за границей. Пока не имею представления, где именно, потому что вплоть до сегодняшнего дня я игнорировал все предложения. Сначала мне нужно уладить дела с «Барсой».
Но с этого момента я буду стучать в двери Англии, Италии, Франции и Германии. Мои интересы будет представлять Хосеп Мария Оробитк, и только он может говорить от моего имени. Вероятно, я буду искать наилучшую возможность для себя, чтобы я смог насладиться последними годами игры. Я ищу клуб, в котором смогу продолжить учиться, но где я также смогу поделиться всем, чему научился в этом клубе.
Президент также разрешил мне сказать вам, что он сохранит для меня место, если я не найду себе подходящий клуб. В любом случае я принял свое решение и ухожу. Я решился на это не под влиянием какого-то момента, после хорошего или плохого матча, я уже давно думал об этом. Хочу поделиться с другим клубом своими знаниями и опытом, которые получил здесь под руководством многих талантливых людей.
Я хочу воспользоваться этой возможностью, чтобы поблагодарить президентов Нуньеса и Гаспарта, а также всех директоров и своих тренеров, которые помогали мне с 13 лет. Я хочу поблагодарить Серра Феррера, весь персонал и всех игроков, которые помогли мне стать отличным футболистом. Мне очень повезло, что я играл с ними. Я также хочу поблагодарить всех вас, тех, с кем я ладил, и тех, с кем у меня были свои недоразумения. Мы вместе прошли долгий путь. Я также хочу поблагодарить своих фанатов, которые поддерживали меня, а также тех, кто не был впечатлен моей игрой, потому что, в конце концов, все мы любим этот клуб. Спасибо всем, кто помог мне стать тем, кем я являюсь».
Я позволил себе полностью процитировать это эффектное выступление. Символ клуба уходит, а президент не может находиться с ним рядом по этому поводу. Они заходят дальше и выносят два отдельных вердикта тому, что произошло. Обратите внимание на тон Гвардиолы – четкий, формализованный. Так он пытается себя успокоить на публике в этот важный день. Отлично видно, что он восхищается клубом и тем временем, которое провел здесь.
Но его слова о том, что он чувствует, будто «карьера утекает сквозь пальцы» и его наглое заявление о том, что он будет стучаться во все двери (а не ждать, пока к нему выстроится очередь), – это типичное для Гвардиолы желание не скрывать своих чувств. Без показной гордости и показной скромности.
Закатав рукава, чтобы хорошенько поработать, не бойся признаться в том, что ты очень сильно хочешь чего-либо.
Он также говорил о своей симпатии к «английским командам»: «Они честные, агрессивные и, как правило, не настроены на ничью, в отличие от недавней попытки «Ливерпуля» на «Камп Ноу». На стадионах Англии воздух пропитан чистым естественным футболом. Я помню, как впервые игра на «Олд Траффорд». Это незабываемо».
Так было положено начало турбулентным временам. Лучано Могги, президент «Ювентуса», пригласил Гвардиолу играть в Турине, а затем передумал, хотя тот собирался принять его предложение.
В Италии он играл за Карло Маццоне в «Брешии», но это закончилось ложным обвинением в употреблении нандолона. В промежутки между играми за «Брешиа» Гвардиола присоединялся к «Рома» под руководством Фабио Капелло в надежде поучиться у одного из великих менеджеров современности. К тому времени, как он ушел, он был сыт по горло Капелло, но ему удалось узнать многое, что впоследствии он смог применять в своей тренерской карьере.
Лучано Могги, президент «Ювентуса», пригласил Гвардиолу играть в Турине, а затем передумал, хотя тот собирался принять его предложение.
В Катаре он провел годы, которые запомнились ему и горечью и сладостью. На него не оказывали сильного давления, и у него было достаточно времени на обсуждения таких напарников, как Йерро и близнецы де Бур, на игры в гольф, на походы в кино и изучение английского, а также на свою семью. Йерро вспоминает: «После карьеры Пепа в «Барсе» и его работы в Италии нам хотелось просто поиграть в футбол так, как мы делали это в 17 лет, в самом начале. Нам хотелось снова пережить эту радость».
В интервью для испанского телевидения в те времена видно, что он по-прежнему ощущал себя каталонцем, хотя провел четыре года вдали от дома. Он признался, что лишь возможность приезжать в Каталонию раз в несколько месяцев делала жизнь за ее пределами «более сносной». Он выразил свое желание, чтобы каталонская «национальная» сборная была признана ФИФА.