ги покрыты густыми волосами. Он вооружен не мечом, а длинной деревянной клюшкой. Кто этот дикарь, не убоявшийся сравнения с самим Георгием? Не кто иной, как Волосатый Вилли, первый каталонский граф и создатель Каталонии как государства. Или, может быть (ведь легенды имеют тенденцию сдвигаться во времени) это его столь же волосатый отец Гифре.
Когда строился собор, священнослужители хотели проиллюстрировать легенду об основании своей страны: легенду о битве между отцом Гифре (или самим Гифре, согласно некоторым версиям; путаница тем хуже, что иногда и отца рыцаря называют именем Гифре) и драконом, которого сарацины оставили в Каталонии. Таким образом, Гифре и оказался «в компанию» святого Георгия.
Очищенная от совсем уж фантастических наслоений (а они присутствовали в летописях монахов до 1600 года), история такова. Сарацины, поняв, что не могут разбить графов Барселонских, решили отступить. Прежде чем сделать это, они послали экспедицию в горы Африки с целью поймать молодого дракона. Мавританские охотники изловили чудовище, связали его, погрузили на корабль (надо думать, приняв необходимые меры противопожарной безопасности) и отправили морем в Каталонию. Там, проявив должные коварство и изобретательность, они выгрузили дракона на сушу в устье реки Льобрегат и отпустили на свободу.
Дракон нашел себе берлогу рядом с Сант-Льоренс дель Мунт, которая до сих пор известна как Пещера Дракона. Он вполне приспособился к условиям жизни в Каталонии. Сначала он питался овцами. Затем пристрастился к крестьянам, потом к рыцарям, выплевывая доспехи, как скорлупу фисташек. И никому, даже каталонскому рыцарю по имени Эспес, который побывал в Африке и которому не впервой было иметь дело с драконами, не удавалось убить чудовище. На дракона напустили конный отряд, но он изрыгнул пламя и так напугал лошадей, что те сорвались в пропасть — место до сих пор называется Сальт дельс Кавальс, Лошадиный прыжок. Наконец каталонцы подожгли лес и выкурили дракона. Он улетел в Монтсеррат, но после опять вернулся в Сант-Льоренс дель Мунт.
Монастырь Монтсеррат на фоне горного массива
И на арену выступил отец нашего Гифре. Он подкрался к пещере дракона, сорвал толстую дубовую ветку и, оставив ту у входа в пещеру, отправился за специальными молотком и щипцами для драконов. Дракон тем временем, выказав свою мавританскую хитрость, схватил ветку, разломил надвое и, когда вернулся рыцарь, уже держал ее в лапах, да так, что две ее части образовывали крест. Не дав себя обмануть, герой все поражал и поражал чудовище копьем, а после довершил начатое мечом. Дракон взлетел было в воздух, но с воплем шлепнулся наземь. Каталонцы сняли с него шкуру и набили чучело, которое выносили по праздникам, как китайского дракона. Его гигантские кости (некоторые ученые считают, что это ребра выброшенного на берег кита) показывали как реликвии.
Так закончилась эта примитивная попытка мавров воспользоваться биологическим оружием. И победителя, отца славного Гифре, очень чтят в Каталонии. Но он пал жертвой (по крайней мере, согласно другой легендарной версии своей биографии) вероломных французов.
В летописи анонимного средневекового монаха из Риполя «Gesta Comitum Barcinonensium» («Деяния графов Барселонских»), которая была призвана покрыть неувядаемой славой весь род Гифре в благодарность за поддержку, оказанную им монастырям, говорится, что отец Гифре Волосатого получил титул графа Барселонского от короля Франции, сделавшись, таким образом, одной из самых заметных фигур в испанской части королевства Лангедок. Но, говорится далее в «Деяниях», когда он ехал к французскому двору через Пиренеи, у него случилась стычка с французскими рыцарями, в которой он и погиб. Эта история убивает сразу двух зайцев: восхваляет храбрость каталонца и подчеркивает вероломство французов. (Пришлось превратить Гифре и весь его род в антигалльски настроенных правителей, каковыми они на самом деле не являлись.) Рыцари отвезли сына убитого старшего Гифре ко двору короля Франции, а тот отдал его под покровительство графа Фландрии. Так что маленький Гифре вырос во Фландрии, вместе с дочерью графа, в которую со временем влюбился без памяти. Графиня потворствовала роману молодых людей, но заставила Гифре поклясться, что, вернув себе власть над Барселоной, он женится на девушке. Итак, молодой Гифре отправился в Барселону, где, после шестнадцати лет разлуки, снова встретился со своей матерью. И мать тотчас же его узнала, потому что «у него были волосы там, где их не должно быть». Где именно — легенда не уточняет. Согласно наиболее распространенной версии — на ступнях. Что ж, если так, неудивительно, что мама узнала его сразу. Итак, молодого наследника каталонского престола признала каталонская знать, и он решил взять власть в Барселоне, убив для этого франкского претендента собственными руками.
Этот благочестивый рассказ — конечно же, адаптированная к каталонской истории библейская притча об Исаве, лишенном права первородства. С примесью средневекового мифа о диком человеке, волосатом, грубом и мужественном.
Монастырь монтсеррат. Макет в парке «Каталония в миниатюре»
Волосатость вновь сыграет свою роль в так называемой посмертной истории Гифре. В городском музее Барселоны есть пара маленьких, потемневших, грубых фигурок XVI века, героев истории о жестоком рыцаре, который изнасиловал и убил дочь Гифре Волосатого, Рикильдис. Подобно Навуходоносору, человек этот потом обезумел от угрызений совести и стал монахом, первым отшельником Монтсеррата, приняв имя брата Гариса. Двадцать лет он провел в пещере, где молился и отращивал волосы. Он предстает перед нами в музее в виде глыбы, утопающей во вьющихся густых волосах, с искаженным мукой лицом. Вторая скульптура изображает внука Гифре на руках у кормилицы. Этот младенец (видимо, не по годам развитой), когда ему было всего три месяца от роду, сообщил брату Гарису благую весть о том, что Господь наконец его простил.
Какими бы нелепыми в своей замысловатости ни казались нам легенды, волосатость Гифре прочно вошла в фольклор. Кроме «волосатый», латинский корень pelos может еще означать «буйно разросшийся», и некоторые современные ученые считают, что Гифре получил прозвище из-за дикости и неухоженности земель, которыми он владел в Северной Каталонии. Другие полагают, что его имя, Pilosus, происходит от слова pilum, копье, какими пользовались римские солдаты, так что Гифре Волосатый, возможно, в действительности был Гифре Копьеносцем. Фольклор фольклором, но волосатость (кстати, не только у каталонцев) всегда считалась признаком доблести. Так что, отращивая себе внушительные bigotis (усы) и patillas (бачки), барселонские промышленники тысячу лет спустя, возможно, претендовали на духовное родство с Гифре Волосатым.
Гифре построил себе в Барселоне дворец, но тот не сохранился. Гифре много жертвовал на церкви, но от них почти не осталось и следа. Обычно, объясняя недостаток зданий периода Каролингов в Барселоне, во всем обвиняют мавров, вернувших себе этот город почти через двести лет после того, как Людовик Благочестивый выгнал их оттуда. В 985 году визирь кордовского халифа Аль-Мансур завоевал Барселону. Это случилось 6 июля — первая зафиксированная дата в каталонской истории. Среди духовенства, представители которого и вели записи, возвращение сарацин вызвало ужасную панику. День прибытия Аль-Мансура вошел в историю как «день, когда город умер». На самом деле ничего подобного с Барселоной не произошло, и хотя после прибытия войск Аль-Мансура ряды священников и монахов поредели, а несколько культовых зданий, например монастырь Сант-Пер де лес Пуэллес, были сожжены, монахи, вполне естественно, склонны преувеличивать ущерб, нанесенный населению, церквям и священным реликвиям. Экономически Барселона, судя по всему, восстановилась довольно быстро. Здания эпохи Каролингов в действительности были снесены позже, через много-много лет после смерти Аль-Мансура (1002), каталонскими «застройщиками» во время первого барселонского строительного бума в ХХ веке. Если вас интересует христианская архитектура первого тысячелетия в Каталонии, ее нужно искать не в Барселоне, а на севере, особенно в Ампурдане. Это, например, Порта Феррада (Железные ворота) в монастыре Сант-Фелиу де Гуисоль на Коста-Брава, или церкви Св. Эстебана в Вульпеллаке и Св. Марии в Вилананте. А если фрагмент здания в Барселоне, построенного до 1000 года, превращается в здание в романском или готическом стиле, можно не сомневаться, что его перестроили задешево из ранее использованного материала. Так обстоит дело, например, с Сант-Пау дель Камп в Барри дель Раваль.
Символы двух евангелистов, в центре десница Божья. Порт ал Сант-Пау дель Камп. Барселона, XII век
Сант-Пау дель Камп — старейшая церковь в Барселоне и не скрывает от посетителя самых древних элементов интерьера. Она маленькая, по крайней мере по стандартам других романских зданий в Каталонии. Со своей приземистой восьмиугольной башней и грубыми стенами, она выглядит скорее сельской, чем городской церковью. Таковой она и была, потому что в XII веке стояла в чистом поле за городскими стенами. Ее компактный фасад говорит о четкой теологической определенности. Вот грубоватые барельефы евангелистов — лев, символизирующий Марка, например. Вот рука Бога Отца в медальоне над ними, и пальцы указывают на мир, только что сотворенный, и на невидимый мир, скрывающийся за видимым. Вот причудливые маленькие маски, изрядно разрушенные временем. На другой стороне портала — две колонны, состоящие из фрагментов VII и VIII века (капители, стержни, основания — ничто не подходит друг к другу). Вот и все, что сохранилось от ранней христианской часовни, откопанной из-под земли.
Сохранившиеся здания периода Гифре и его ранних потомков находятся севернее, в старой Каталонии, особенно много их в областях Риполь и Сант-Жоан де лес Абадессес, где питаемые снегом реки Тер и Фресес сбегают в известняковые ущелья предгорий, стекаясь в городе Риполь. Этот город любит называть себя колыбелью Каталонии, каковой в церковном смысле и является. Бенедиктинский монастырь Св. Марии де Риполь был одной из самых крупных и ранних церковных построек, обязанных своим существованием Гифре Волосатому, чьи кости, обнаруженные в XIX веке в руинах захоронения, теперь в простом саркофаге замурованы в стену левого поперечного нефа. Настоящие только мощи. Остальной интерьер — сплошная стилизация. Первоначально в церкви было пять нефов. Представляется мрачная сырая пещера с параллельно проложенными тоннелями и приземистыми колоннами. Но землетрясение 1428 года разрушило крышу. Здание было отстроено заново, чтобы в 1820 году подвергнуться настоящему бедствию — реставрации архитектором-неоклассиком по имени Хосеп Мора-то, который превратил его в традиционную базилику с одним высоким центральным нефом и двумя приделами. Затем наступили 1830-е годы, начались массовые гонения на религиозные общины. Монахов вышвырнули, и монастырь вскоре превратился в руины. (К