Отношение женщин к мореплаванию было сложным. Море часто делало их вдовами, оно было властной и требовательной возлюбленной, которая не отпускала мужчин неделями и месяцами, предоставляя женам бояться и беспокоиться. Если верить фольклору, судьба моряцких жен была незавидной:
Рыбаки уходят, уходят,
В море уходят, в море.
Рыбаки уходят, уходят
В море и поют свои песни.
Ах, мама, мама, что мне делать!
Ах, мама, какой красивый парень! —
Не ходи, дочка, не ходи замуж,
Не ходи за моряка замуж.
Но, разумеется, были и другие мнения на этот счет:
Не ходи за кузнеца,
Отмывать его — не отмоешь.
Выходи за моряка —
Придет он из моря чистым.
Море ревниво, и не дай Бог женщине ступить на борт: «La mar i la dona / no sоп cosa bona» («От женщины в море одно лишь горе»). С другой стороны, морю иногда случалось признать в женщине сестру и проявить то, что спустя пятьсот лет будет названо гендерной солидарностью: «La mar es posa bona / si veu el cony d'una dona» («Стоит бабе задрать подол — и не будет на море волн»). Так что женам моряков и их возлюбленным случалось показывать морю свои прелести — на счастье. Но горе, если женщина помочится в волны, — это принесет свирепые бури!
Фольклор и обычаи меняются очень медленно, они устойчивы и долговечны. Политика развивается быстрее. Барселона прожила XV век злобным инвалидом, который и ходить не может, и лечь отказывается.
Последним представителем барселонского королевского дома на троне Каталонии и Арагона был Марти I Человеколюбивый, скончавшийся в 1410 году и не оставивший законного наследника. Попытки найти такового предпринимал претендент на папский престол антипапа Бенедикт XIll, отвергнутый большей частью христианской Европы и все же принятый Арагоном. Он созвал конклав. После долгих обсуждений шести кандидатов конклав наконец выбрал кастильца, которому надлежало отдать арагонскую корону. Им стал Фердинанд де Антекера (1380–1416), сын Хуана I Кастильского и Алиеноры Арагонской. Кое-кто из барселонской знати его поддерживал, но исход выборов был предрешен. Они вошли в историю как «Компромисс в Каспе», по названию города, где заседал антипапский комитет. Отныне королевством Арагонским и Каталонским правили кастильцы.
Смертоносные эпидемии чумы, застой в сельском хозяйстве, крах банков — все это привело Арагон к бедности и бессилию, при том что доходы Кастилии возросли. Чума в XV веке возвращалась снова и снова, и к 1497 году население Каталонии, которое колебалось от 600 000 в 1350 году до 430 ООО человек в 1365 году, снизилось до 278 000 человек. Все, что когда-то называлось средиземноморской империей, теперь превратилось в фантом. В торговле Генуя побивала барселонских купцов как в восточном, так и в западном Средиземноморье. Альфонсо IV Каталонский (13961458) подражал своим предшественникам в стремлении завоевать имперскую славу. Ему удалось захватить Неаполь и даже утвердиться там и объявить себя хозяином Средиземноморья. Но при этом он не был хозяином Каталонии и Арагона, а то чувство тесной связи монарха и народа, на котором держалось столь многое, умерло еще раньше.
В Барселоне народное единство было расколото враждой кланов Буска и Бига, и в 1453 году семейству Буска наконец удалось завоевать Совет Ста и изгнать из муниципалитета большую часть знати. В сельской местности знать (а также городские деловые люди, владевшие землей) с ужасом обнаружили, что Альфонсо IV оправдывает свое прозвище «Великодушный», встав на сторону крестьян. Понимая, что волнения в деревне надо сгладить, чтобы каталонцам было что есть, Альфонсо в 1455 году отменил «Шесть злых налогов». Это вызвало такой взрыв негодования у других слоев населения, что в 1456 году король восстановил налоги. А через год снова отменил. К тому времени консервативная знать была готова порвать с нерешительным благотворителем, но он умер в 1458 году и оставил трон своему сыну Жоану II. Жоан, однако, тоже был добр к крестьянам, и консерваторы стали связывать свои надежды с его сыном от первого брака, Карлом, принцем Вианским. Отец и сын не любили друг друга так сильно, что в 1460 году Жоан II арестовал Карла и заточил его в тюрьму. Это гротескное происшествие вызвало конституционный кризис. Какое право имел испанский король, который правил по договору с каталонскими consellers, сажать в тюрьму их любимого кандидата — не важно, сын он ему или нет! И тут; весьма некстати, Карл умер. Ходили слухи, что его отравил Жоан. Гроб с телом принца выставили в Сало де Тинель, и последовала впечатляющая сцена: рыцари на своих боевых конях въехали по ступенькам внутрь и гарцевали вокруг катафалка, стеная и всхлипывая. Они бросали знамена на каменный пол и едва не выпадали из седел, демонстрируя свое горе и верность усопшему.
Король Фердинанд и королева Изабелла
В 1462 году разразилась гражданская война, которая продлилась десять лет — схватка между монархией и правящим классом, в ходе которой бульшая часть долгосрочных договорных связей между троном, Женералитат и Советом Ста была разорвана. Жоан 11 победил, но это была пиррова победа. Он умер в 1479 году и оставил трон своему второму сыну, Фердинанду II Католическому (1452–1516). Именно Фердинанд, женившись на будущей Изабелле 1 Кастильской, окончательно привел Каталонию под крыло Кастилии и положил конец независимости принципата, у истоков которой шестьсот лет назад стоял Гифре Волосатый. Отныне Каталония стала частью Испании, и, так как оборот ее торговли сокращался, а империя приходила в упадок, весьма зависимой частью. Женившись на Изабелле, принц Арагона и Каталонии объединил Арагон и Кастилию, и в этот альянс влилась Каталония. Начиная с Фердинанда короли Арагона и Кастилии отдалялись от Каталонии и ее проблем, которые значили меньше, сколь бы серьезными ни были, чем проблемы Испании в целом.
Символом опалы Каталонии стала новая должность вицекороля или генерал-лейтенанта Каталонии, чей дом в городе с предусмотрительно укрепленными на кронштейнах по углам крыши приспособлениями для того, чтобы поливать неспокойных каталонцев кипящим маслом, стоит на Пласа дель Рей; сейчас в нем помещается архив арагонской короны. Рядом с Палау дель Льоктинент находится высокая смотровая башня, носящая старинное название Мирадор дель Рей Марти (она была построена в 1555 году, почти через полтора столетия после смерти короля Марти). Вероятно, ее так назвали, скорее, чтобы напомнить о милостивом каталонском короле, чем представить как наблюдательный пункт короля кастильского.
Фердинанду в наследство досталась застойная столица, утопающая в финансовых проблемах. «Сегодня в этом городе нет ремесел, — напоминали ему советники, — нигде не найти ни засова, ни куска ткани. Ткачи без работы и остальные ремесленники тоже». Тем не менее первым делом Фердинанд ввел в Барселоне инквизицию, кастильский религиозный террор. Это было его изобретение. Папа Сикст IV утвердил ее в 1478 году по просьбе Фердинанда и Изабеллы. Целью инквизиции было искоренение мусульман и евреев. Раньше испанские монархи не столь сильно пеклись о расовой чистоте (или чистоте крови, limpieza de sangre, как говорили в Кастилии). Знатные семьи христиан могли породниться с еврейскими, а католические принцы заключали пакты и альянсы с мусульманами на протяжении Средних веков, не вызывая ужаса у населения и не навлекая на себя обвинений в предательстве. К концу XV столетия положение изменилось самым драматическим образом. Инквизиция выполняла функции как политические, так и религиозные. Возможности устрашения были безграничны, так как верховный трибунал (Супрема) назначался непосредственно короной и полномочий у него были больше, чем у всех региональных правительственных органов. Быть евреем уже считалось ересью, поклоняться Аллаху — преступлением, и без «чистоты крови» невозможна была никакая карьера. Инквизиции предстояло определить, сколько именно нежелательной крови в человеке, выдать «чистым» сертификат чистоты (без которого человек не мог занимать никаких ответственных постов) и вынудить мусульман и евреев обратиться в христианство. Те, кто отрекся от ислама и обратился в христианство, известны как мориски, а оставившие свою религию иудеи — как обращенные, или мараны. Не желавших обратиться ожидали пытки и смерть, обычно их сжигали. Устраивались пышные аутодафе, эти зрелища, видимо, призваны были напомнить испанцам об ужасах Страшного суда.
В Барселоне было не много мусульман, но много евреев, и последние активно участвовали в финансовой жизни города. Верховный трибунал расположился в комнатах Королевского дворца, ныне переданного Музею Маре. В 1820 году это помещение разорили и сожгли возмущенные либералы. С появлением инквизиции экономика города оказалась на краю пропасти, потому что все барселонские евреи, которые могли себе это позволить, предпочли обращению отъезд. Они ликвидировали дела, собирали вещи и бежали на север, во Францию, обескровливая, таким образом, деловую жизнь города.
Неизвестно, мучила ли Фердинанда перед смертью совесть, но руки его были по локоть в крови испанских евреев. Каталония теперь рассматривалась всего лишь как небольшая область огромной империи Кастилии и Арагона, вобравшей в себя и Новый Свет, открытый Христофором Колумбом. Право управлять этой империей было передано Карлу V Габсбургу. Следующие два столетия поток золота и серебра из испанских колоний в Америке питал экономику Кастилии. Каталонии не дали возможности принять участие в этом грабеже. Да и вряд ли она могла извлечь из него какую-нибудь выгоду, даже если бы ей дали шанс. Каталонский торговый флот был слишком слаб, чтобы выдержать трансатлантические рейсы. Среди конкистадоров встречались и каталонские священники, солдаты, пираты, но тонны сокровищ, которые они везли из Нового Света через Атлантику, отправлялись прямо в Кадис, а оттуда — в Мадрид, в казну Габсбургов.