Есть информация, что П.А. Судоплатов (в ту пору еще простой агент НКВД), убивший лидера украинских националистов Евгения Коновальца, передав тому 23 мая 1938 года в ресторане роттердамской гостиницы «Атланта» замаскированную под коробку конфет бомбу, на обратном пути в СССР провел в Барселоне три недели. Якобы в это время он встречался с Рамоном Меркадером.
В июне 1938 года Рамон появился в Париже под именем сына бельгийского дипломата Жака Морнара с четко поставленной задачей: соблазнить Сильвию Агелофф – активистку троцкистской Социалистической рабочей партии, и, таким образом, получить доступ в близкие к Льву Давидовичу круги.
Эта девушка не пользовалась успехом у мужчин. Элегантный Меркадер пленил ее, и это предопределило судьбу Льва Давидовича – «ликвидатор» получил доступ в дом Троцкого именно через Сильвию.
В марте 1939 года П.А. Судоплатов, делавший стремительную карьеру в НКВД, получил от товарища Сталина указание на физическое устранение Троцкого, и Эйтингон занялся разработкой операции «Утка».
Невольно возникает вопрос: зачем Сталину нужно было давать Троцкому беспрепятственно покинуть Советский Союз, а затем придумывать, как устранить его в далекой Мексике? Зная непостижимую жестокость советского вождя, порой кажется, что ему мало было физически уничтожить оппонента – ему непременно требовалось, чтобы Троцкий долго и мучительно страдал перед смертью.
Лев Давидович Троцкий (Бронштейн) – видный деятель международного коммунистического движения, теоретик и практик марксизма, один из организаторов революции 1917 года и создателей Красной Армии, один из основателей и идеологов Коминтерна, в первом советском правительстве – нарком по иностранным делам, а потом, с 1918 по 1924 год, – нарком по военным и морским делам, член Политбюро ВКП(б) – в 1927 году, проиграв борьбу за власть товарищу Сталину, был снят со всех постов, исключен из партии и сослан в Алма-Ату.
Ослепительная звезда Троцкого в один миг закатилась, а в 1929 году в довершение ко всему он еще и был выдворен за пределы СССР. В том же году он прибыл в Турцию – на остров Принкипо, что в Мраморном море, вблизи Константинополя.
Поселившись в Турции, Лев Давидович издавал «Бюллетень оппозиции», написал автобиографию «Моя жизнь», создал свое основное историческое сочинение «История русской революции», посвященное событиям 1917 года, а главное – выдавал одну за другой обличительные статьи против И.В. Сталина. Последнему это, конечно же, не понравилось, и спецслужбам был дан приказ подготовить план физического устранения противника.
В 1932 году Троцкий перебрался из Турции во Францию, но пробыл там недолго. В 1935 году он обосновался в Норвегии. И всюду Лев Давидович продолжал яростно критиковать политику советского руководства, опровергая утверждения официальной пропаганды и статистики. За это в 1932 году он был лишен советского гражданства.
С такой непримиримой позицией Троцкому было нелегко где-то прочно осесть после высылки из СССР. Многие помнили его предреволюционные метания по Европе, знали его как радикального политика и крайне неуживчивого человека, генерирующего вокруг себя проявления агрессии и экстремизма. В свое время его высылали из Австрии и Германии, сажали за решетку в Испании и Франции, не впускали в Англию, Швейцарию и Италию. За прошедшие с тех пор годы это не могло забыться. Норвегия, не желавшая ухудшать отношения с СССР, стала всеми силами избавляться от столь опасного «гостя»: у Троцкого были конфискованы все его произведения, а сам он был помещен под домашний арест.
Полпред СССР в Норвегии И.С. Якубович потребовал немедленной высылки Троцкого из страны. Требовали его удаления и представители правых партий. Вопреки отчаянным протестам Льва Давидовича в декабре 1936 года правительство Норвегии приняло решение о высылке. Более того, ему даже стали угрожать выдачей советскому правительству.
В конце 1936 года Троцкий решил покинуть негостеприимную Европу, найдя себе убежище в Мексике – подальше от Советской России и агентов Кремля.
19 декабря 1936 года он покинул Норвегию на нефтеналивном танкере «Руфь», который 9 января 1937 года прибыл в мексиканский порт Тампико.
В Мексике Троцкий поселился со своей женой Натальей Львовной Седовой в доме художников Фриды Кало и Диего Риверы, находившемся на южной окраине мексиканской столицы – в Койоакане (слово «Койоакан» в переводе с языка ацтеков означает «логово»).
Но мстительный товарищ Сталин не оставил его в покое. Прежде чем заняться самим «врагом номер № 1», последовательно устранил многих близких ему людей. В январе 1937 года старший сын Троцкого от гражданского брака с Натальей Седовой Лев Львович Седов (активный участник троцкистского движения) был объявлен вне закона. А 16 февраля 1938 года живший в Париже Лев Львович «вдруг» умер. Умер он якобы от банального аппендицита, но большинство политических сторонников Троцкого тут же сочло, что он был либо убит сталинскими агентами в больнице, либо отравлен ими ранее (до операции он болел около года).
Троцкий и его жена в Мехико. 1937
В 1937–1938 годах были расстреляны младший сын Троцкого Сергей Львович Седов, старший брат Александр Давидович Бронштейн, первая жена Анна Львовна Соколовская и мужья дочерей. Тогда же были арестованы сестра Троцкого О.Д. Каменева, жена Б.А. Бронштейна, второй сын и дочь А.Д. Бронштейна, жена С.Л. Седова и ряд других более дальних родственников.
Человек, привыкший повелевать многотысячными армиями, теперь жил в постоянном страхе. Морально раздавленный, оставшийся без самых дорогих ему людей, Троцкий испил чашу земного страдания до дна – но по-прежнему не собирался сдавать идейных позиций, что и заставило Сталина принять, наконец, решение о его устранении.
Н.И. Эйтингон подготовился к операции основательно. Первое покушение на Троцкого, состоявшееся 24 мая 1940 года и осуществленное группой мексиканских и испанских коммунистов под руководством художника-монументалиста и убежденного сталиниста Хосе Давида Альфаро Сикейроса[16] (так называемая группа «Конь»), провалилось. И теперь была задействована вторая группа – «Мать», куда входили Рамон Меркадер и его мать, тоже бывшая к тому времени настоящей ультрасталинисткой.
Жить Троцкому оставалось менее трех месяцев, и он прекрасно осознавал это. Его внук В.П. Волков позднее вспоминал:
«После покушения были приняты дополнительные меры безопасности, и мы больше уже не выезжали за город. Кроме того, сторонники Троцкого в коммунистической партии США приняли решение усилить охрану дома, где жил дедушка. Был организован сбор денег, на которые укрепили забор и наняли еще охранников. Но сам Лев Троцкий считал, что все эти меры были несерьезны и напрасны. Он был уверен, что если спланируют еще одно покушение, оно будет организовано иначе. Да и манера его осуществления будет другой.
Однако он не хотел стать затворником, прекратив все отношения с внешним миром. Дом Троцкого никогда не был закрытым. К нам часто приходили журналисты, интеллектуальные люди того времени, даже люди из других стран приезжали»{203}.
Причина такого поведения Троцкого заключалась в том, что внутренне он был готов умереть, и, возможно, в гораздо большей степени, чем он сам себе признавался. Где-то за пределами своего сознания он понимал, что проиграл битву со своим смертельным врагом, поэтому спокойно ждал неизбежного исхода.
К тому времени Рамон Меркадер через влюбленную и слепую по причине этой любви Сильвию Агелофф втерся в доверие к Троцкому, безраздельно доверявшему своей сотруднице и симпатизировавшему молодым зарубежным коммунистам.
Меркадер часто приносил Троцкому свои статьи, написанные, конечно же, специально для этого в Москве. Вот и в этот день, 20 августа 1940 года, Рамон Меркадер явился к Троцкому с просьбой, чтобы тот оценил «написанный им» материал.
Внук Троцкого В.П. Волков потом вспоминал о Рамоне Меркадере:
«Этот человек был фанатом сталинизма, участником гражданской войны в Испании. Сейчас, когда стали доступны архивы КГБ, можно с большой точностью проследить все шаги по подготовке убийства Троцкого. Подготовка шла по следующей схеме: Сталин, Берия, Леонид Эйтингтон[17], его любовница, Каридад Меркадер, и ее сын, каталонец Рамон Меркадер (под псевдонимом Джексон[18]). Именно они были людьми, убившими руководителя Красной Армии и соратника Ленина»{204}.
Внук Троцкого В.П. Волков писал:
«Рамон оказался прекрасным исполнителем. Очень умный, физически тренированный, он бегло говорил на нескольких языках и отличался редким самообладанием. Вдобавок имел быструю реакцию, фотографическую память, способность ориентироваться в темноте и усваивать сложнейшие инструкции. Будучи схваченным после убийства Троцкого, Рамон за месяцы интенсивных допросов не выдал никакой информации об НКВД. Его личность установили только в 1953 году.
В интересах задания назвавшись журналистом Жаком Моринаром, будущий убийца завел роман с Сильвией Агелофф, секретаршей Троцкого, и та никогда не сомневалась в искренности любви партнера. Он демонстрировал полное безразличие к политике, рассказывая с любовью о вымышленной им богатой матери в Бельгии.
Таким образом, Меркадер как поклонник Сильвии, а потом как журналист постепенно вошел в доверие к охране и самому Троцкому. Несколько раз дедушка рецензировал его статьи. Злоумышленник часто приглашал сотрудников охраны пообедать в дорогих столичных ресторанах. А когда он уезжал из Мехико, то оставлял свой автомобиль охране»{205}.
На протяжении нескольких недель Рамон Меркадер посещал дом Троцкого и не вызывал у того подозрений. Это тем более удивительно, что вскоре после нападения группы Сикейроса Троцкий сказал мексиканскому журналисту Эдуарду Варгасу: «Я буду убит либо одним из тех, кто находится здесь, либо одним из тех, кто имеет доступ в этот дом. Потому что Сталин не может оставить меня в живых»