Главный символ каталонского движения – флаг «эстелада».
И в прошлые века в Каталонии, оказавшейся в составе испанского королевства, вспыхивали восстания. В 1871 году Каталония даже попыталась отделиться от Испании, однако после переговоров с центральным правительством она все же предпочла остаться.
Сепаратистское движение в Каталонии 1870–1920-х годах образовалось на основе этнических организаций, первоначально требовавших культурной и экономической автономии. О политической автономии речь не шла. Но в 1922 году появилась националистическая партия «Каталонское государство» (Estat Català), которую возглавил Франсеск Масиа. В 1926 он пытался поднять восстание против диктатуры генерала Мигеля Примо де Риверы, совершившего государственный переворот 13 сентября 1923 года. Но его акция потерпела неудачу. После провала Франсеск Масиа скрывался в Бельгии, жил в Аргентине и на Кубе. А когда диктатура Примо де Риверы пала, Масиа тут же вернулся в Испанию и стал депутатом кортесов.
Франсеск Масиа. 1925
4 апреля 1931 года Франсеск Масиа провозгласил Каталонскую республику, и после этого стал настоящим символом для всех, кто и сегодня ратует за новое независимое государство Европы. Правда, Каталонская республика в качестве самостоятельного государства просуществовала ровно три дня и 17 апреля 1931 года приказала долго жить.
Франсеску Масиа в Барселоне установлен довольно странный памятник, который стоит там, где от площади Каталунья начинается бульвар Рамблас. Памятник появился в 1991 году, аккурат в 58-ю годовщину со дня смерти Масиа. Его автор – барселонец Жозеп Субиракс, создавший фигуры на фасаде Страстей Господних церкви Саграда Фамилия.
Это монументальная и совершенно непонятная конструкция, выполненная из железобетона и представляющая собой перевернутую лестницу, три первых ступени которой вмонтированы в пьедестал и символизируют, как говорят, три года нахождения Масиа у власти в качестве главы правительства Каталонии. Лестница резко обрывается в никуда, что должно, по всей видимости, символизировать будущее Каталонии, которое наступает постепенно, шаг за шагом, но всё еще полно неопределенности.
В 1930-х Каталония в ходе начавшейся гражданской войны объединилась с центральным республиканским правительством в противостоянии диктатуре генерала Франко. Но диктатура одержала победу.
Диктатура Франко началась в 1939 году, и ей суждено было продлиться до 1975 года: тридцать шесть лет непрерывной власти одного человека, державшейся на мести и безжалостном сведении счетов с несогласными. Каудильо начал с подавления всякого сопротивления со стороны каталонцев. Тысячи левых были расстреляны без суда и следствия, начиная с самой верхушки, с Луиса Компани, последнего республиканского президента Женералитата – правительства провинции Каталония. Их тела (никто не знает, сколько их было, фалангисты не вели учета) сбросили в карьер на южном склоне Монжуика. И даже через двадцать лет, после дождя, в этом месте можно было уловить идущий от земли слабый, но упорный запах тлена. Сотни тысяч каталонцев, как, впрочем, и испанцев, были сосланы или депортированы.
Репрессии, обрушившиеся на каталонцев, в значительной степени способствовали популяризации движения за каталонскую независимость.
Автономный статус был предоставлен Каталонии в 1978 году, а вместе с ним и официально был признан каталанский язык. Принятая тогда конституция стала итогом того, что принято называть «вынужденным компромиссом».
Что касается каталанского языка, то он на протяжении практически всей своей истории не отделялся от окситанского или провансальского, считаясь его диалектом, однако ряд особенностей позволил ему выделиться в отдельный язык.
Лингвисты и по сей день не пришли к единому мнению о том, к какой подгруппе романских языков стоит отнести каталанский.
Сегодня этот язык является официальным языком Каталонии, а также исторической области Руссильон во Франции, государства Андорра и города Альгеро на острове Сардиния (Италия). По оценкам, по объему использования каталанский язык занимает 22-е место в мире (на нем еще говорят в Аргентине и на Кубе).
Существуют два варианта названия языка: каталанский и каталонский. Русская лингвистическая литература использует первую форму названия, а вторая используется, когда о языке говорят как о чем-то, принадлежащем территории, носящей название Каталония.
Первые памятники каталанского языка датируются XI веком, и считается, что каталанский произошел от народной («вульгарной») латыни, на которой говорили на севере Иберийского полуострова. Однако на территории самой Каталонии вплоть до середины XIII века литературным языком (особенно в поэзии) был провансальский. В IX веке Каталония обрела независимость, став самостоятельным Барселонским графством, и началось формирование культуры, изолированной от влияния Испании.
О том, что каталанский язык – это не диалект окситанского, впервые заявил немецкий лингвист Фридрих Кристиан Диц, который охарактеризовал каталанский как «самостоятельный язык, ближайшим образом родственный провансальскому», но «не являющийся его диалектом»{217}.
Последующие за Дицем ученые, которые выделяли каталанский как отдельный язык, относили его либо к галло-романской подгруппе, либо к иберо-романской подгруппе.
В Средние века в ходе Реконкисты, итогом которой стало образование Испанского королевства, в состав которого вошла и Каталония, каталанский язык был вытеснен испанским в большинстве сфер употребления, а с XVI века начался упадок каталанской литературы.
Андрес Кортес и Агилар. Речной пейзаж с прачкой и рыбаком. 1863
В начале XIX века каталанский развивался на уровне разговорной речи, но не использовался больше ни в одной сфере, а в конце тридцатых годов XX века, после поражения Республики, он был вообще запрещен.
Лишь после смерти диктатора Франко, в 1983 году, когда Каталония стала автономной областью, каталанский снова получил статус официального языка согласно закону «О лингвистической нормализации в Каталонии».
Современные исследования каталанского показывают, что этот язык нельзя в полной мере отнести ни к галло-романской, ни к иберо-романской подгруппам. Некоторые современные лингвисты возражают против объединения провансальского и каталанского и настаивают на выделении этих языков в отдельную окситано-романскую подгруппу.
В любом случае, каталанский язык сильно отличается от испанского.
В Каталонии, со столицей в Барселоне, тоже предпочитают говорить на собственном языке, и не дай Бог некаталонцу испанского происхождения обратиться к каталонцу на кастильском наречии. Он услышит много неприятного в свой адрес.
Человеку, не знающему испанский, но владеющему французским, в принципе, довольно просто ориентироваться в Каталонии. При этом, конечно же, каталанский язык имеет множество оригинальных черт, не встречающихся ни в одном из романских языков.
Типичный пример: глагол «говорить» переводится на каталанский как parlar. На испанском же это будет звучать как hablar. Прилагательное «любимый» переводится на каталанский как favolare, на испанском же это звучит как favorito, на французском – favori, на португальском – falar.
Каталанский позаимствовал некоторые слова из французского и даже из арабского языков.
Происходили и обратные заимствования из каталанского в романские языки. Например, название знаменитого блюда «паэлья» заимствовано многими языками мира именно из каталанского (paella).
«Не только романские языки оказывали влияние на каталанский, но и каталанский дал этим и другим языкам мира ранее не встречающиеся нигде слова»{218}.
Каталанский язык на протяжении всей своей истории подвергался различным влияниям, как и сама Каталония. И каталонцы сейчас берегут свой язык, стараясь обособить его, в первую очередь, от испанского.
С середины 1980-х в Каталонии на базе регионалистских движений сложилась обособленная от испанской партийная система.
Партии стали вовлечены в два конфликта: с центральными органами власти, а также с местными «происпански» настроенными слоями общества. Лидер правящей партии «Конвергенция и союз Каталонии» и председатель Женералитата (правительства) в 1990-х годах Жорди Пужоль говорил: «Мы согласны, что мы испанцы, но мы испанцы в другом виде, чем остальные испанцы. Мы хотим оставаться испанцами, но мы также хотим иметь наш язык, нашу культуру, наши традиционные политические институты, и чтобы реальность того, что мы являемся другим народом, была воспринята в Испании»{219}.
У кастильцев, впрочем, тоже было свое мнение о каталонцах: каталонцы – тупые. Они то педантичны, то злобны, а обычно то и другое вместе. Они слишком привержены материальному, чтобы понимать классический аскетизм Кастилии, не говоря уж о ее духовности. Они просто лопнуть готовы от гордости, что обладают полоской средиземноморского берега. В общем, страна бакалейщиков, которые лаются друг с другом на своем варварском наречии. Ни один каталонец, по мнению испанцев, не видит дальше своего скотного двора и своего поросенка, этого жирненького агнца, посланного Богом, чтобы обеспечить его дневной порцией свиной колбасы и ветчины. Каталонцы, разумеется, представляют себя совсем иначе. Преданные, любящие родину (под родиной, конечно, следует понимать Каталонию, а не эту иберийскую абстракцию, столь милую мадридским централистам), практичные, сообразительные, легко усваивающие новое, но в то же время почитающие старину и хранящие верность корням.