После смерти Бланки Наваррской в 1441 году отец Карла Хуан II Арагонский узурпировал наваррский престол. При этом он ссылался на пункт ее завещания о том, что Карл не должен называть себя королем без согласия отца.
В 1447 году Хуан вступил в брак с юной кастильской дамой Хуаной Энрикес, которая оказалась не в состоянии подружиться с пасынком, бывшим по возрасту старше ее. Когда через четыре года она решила взять управление Наваррой в свои руки, в стране разгорелась гражданская война.
В 1452 году сторонники Карла Вианского признали свое поражение, а сам принц попал в плен и был вынужден пообещать отцу не использовать при его жизни королевский титул. Лишь после этого Карла выпустили на свободу, после чего он перебрался во владения неаполитанского короля Альфонса V, который был его дядей. Он поселился в Мессине, где занялся составлением подробной хроники королей Наварры. После смерти Альфонса принц отверг предложение воцариться в Неаполе и вернулся в Арагон.
Томас Муньос Лусен. Карл Вианский в заключении.1888
Однако дело о владении Наваррой не могло завершиться, потому что Хуан II находился «под каблуком» у своей второй жены и с возобновлением войны пошел еще дальше, чем прежде. Тайно изготовленной в Барселоне грамотой он окончательно отстранил от престола своего сына Карла и старшую дочь от первого брака Бланку, жену Генриха IV Кастильского, жившую в разводе с мужем. Бланка приняла сторону своего брата, а король, лишив своих детей достояния их матери, назначил наследницей Наваррского престола свою младшую дочь от первого брака Элеонору, жену гасконского графа Гастона де Фya.
Этот поступок вовлек в испанские дела короля Франции Карла VII из династии Валуа, а впоследствии и его сына Людовика XI. Уже в 1456 году Карл VII поддерживал своего вассала деньгами и войсками в войне, которую Хуан и преданная ему фамилия де Граммонов (их называли «аграмонтесес») вели с Карлом и его приверженцами де Бомонами (их называли «бомонтесес»). Карл предоставил одному из Бомонов защиту крепостей, еще принадлежавших ему, а сам отправился искать справедливости сначала во Франции у Карла VII, а потом в Неаполе – у своего дяди Альфонса V. Первый на этот раз не только не утешил его, но даже не соизволил выслушать. А вот дядя Альфонс, напротив, вместе со своим побочным сыном Фердинандом приняли его дружески и презентовали значительные суммы. Но, к его несчастью, Альфонс V, прозванный Великодушным за свое меценатство, умер 27 июня 1458 года, прежде чем отец и сын успели помириться.
Тогда Карл нашел себе приверженцев на Сицилии, но поверил уполномоченным, отправленным к нему его отцом, и отправился на Майорку[5]. Там он вступил в отношения со всеми врагами своего отца и французского короля, с тогдашним дофином Людовиком XI, герцогами Бургундским и Бретанским, Генрихом IV Кастильским и др. Хуан II не решался удалить его с Майорки силой, потому что государственные чиновники Арагона, Каталонии и Валенсии, имевшие побольше власти, чем сам король, были преданы принцу, преследовавшемуся мачехой.
Поэтому в начале 1460 года король заключил с сыном договор, по которому Карл получил прощение, но за это обязался отдать отцу те крепости в Наварре, в которых еще стояли его войска. Карл в точности исполнил это обязательство, и его друзья и приверженцы, хотя и возражали против этого, но были вынуждены оставить крепости. Таким образом, отец и сын вроде бы примирились, и когда Карл приехал в Барселону, то даже его мачеха обошлась с ним по-дружески.
Портрет короля Генриха IV в средневековом манускрипте. 1480-е
Но вскоре вражда возобновилась, и причиной тому стали два обстоятельства. Во-первых, государственные чиновники Арагона и Каталонии, созванные в Лериду, дав согласие на заключение вечного союза между Арагоном, Сардинией и Сицилией, потребовали, чтобы Хуан объявил наследником Арагонского престола своего сына Карла, но король уклонился от исполнения их требования. Во-вторых, кастильцы старались устроить брак Карла с Изабеллой, сестрой их короля Генриха IV, в то время бездетного (после его смерти она сделалась наследницей Кастильского престола). Карл был готов исполнить это желание, но отец его мачехи убедил короля Хуана II, что этот брак будет для него невыгоден и даже вреден, потому что Карл выгонит своего отца из Кастилии. Вследствие этого Хуан пригласил принца к себе в Лериду, а когда тот приехал, его бросили в тюрьму. Вместе с ним за решеткой оказались его друзья Хуан де Бомон и Гомес де Фриас. Хуан II затеял против Карла процесс, не обращая внимания на протест государственных чиновников Арагона и Каталонии. Король никого не слушал, даже несмотря на то, что кастильцы вторглись в Наварру. Он не отрекся от ненависти к сыну даже тогда, когда в феврале 1461 года жители Барселоны призвали каталонцев к восстанию за принца и отправили к королю грозную делегацию из 60 человек.
Хосе Морено Карбонеро. Портрет принца дона Карлоса де Вианы. 1881
Но все эти меры остались бесплодными. Тогда в большей части Каталонии началось открытое возмущение, а в Барселоне был даже сформирован революционный комитет. Это привело в такой ужас королеву, управлявшую своим мужем, что в марте 1461 года она убедила короля выпустить принца на свободу.
После этого Карл отправился в Барселону, и королева была вынуждена заключить с каталонцами договор, унизительный для Хуана. Согласно этому договору, король должен был не только провозгласить Карла наследником престола, но и сделать его своим постоянным наместником в Каталонии, предоставив ему право созывать государственных чиновников этой провинции, но при этом сам король мог присутствовать в собрании только тогда, когда они желали этого. Кроме того, места полководцев Каталонии должны были розданы только местным, все приверженцы принца должны были остаться нетронутыми, графиня де Фуа и все гасконцы должны были оставить Наварру, а управление этим королевством должно было перейти в руки арагонцев. Король принял эти условия, но очень скоро показал, что относится к ним несерьезно. А 23 сентября 1461 года Карл Вианский скоропостижно умер.
Для Хуаны Энрикес и ее партии принц Вианский был единственным препятствием, отделявшим ее сына Фердинанда от наследования престола. И после внезапной смерти Карла его сторонники уверенно заговорили о том, что он был отравлен по приказу Хуаны. По мнению историка Фридриха-Кристофа Шлоссера, подозрение в отравлении было «правдоподобнее, чем обыкновенно бывает в подобных случаях, несмотря на то, что и здесь оно не подкреплено положительным доказательством»{22}.
Каталонцы назвали смерть Карла убийством. Барселона, бывшая в то время одним из самых больших и богатых городов Европы, даже ввела у себя республиканское правление, привлекла на свою сторону значительную часть королевства и заперла свои ворота перед королевой, которой Хуан II поручил усмирить Каталонию. Королева была вынуждена бежать с находившимся при ней десятилетним сыном – будущим Фердинандом II Арагонским, прозванным «Католиком» (El Católico). Она бежала в Жирону, но этот город был взят каталонцами, так что она едва успела найти спасение в крепости Жиронела, где ее заперли и держали в самом стесненном положении.
Республиканцы получили поддержку от Кастильского короля Генриха IV и от короля Франции Людовика XI, но эта помощь была незначительна. Правда, Генрих вторгся в Наварру, но скоро отказался от этого предприятия. Людовик и тут следовал той же бесстыдной и вероломной политике, которая всюду руководила им: он до тех пор ободрял и поддерживал заговорщиков деньгами и обещаниями, пока король Арагонский не пришел в отчаяние. Тогда Людовик продал последнему свою помощь за участок земли, увеличивший французские владения в Пиренеях. В мае 1462 года он заключил союз с Хуаном, обещал дать ему взаймы 450 000 дукатов и послать против Барселоны отряд в 700 человек. За это он получил в виде обеспечения графства Руссильон и Сердань, которые должны были оставаться в руках Франции до уплаты 700 000 дукатов, причем было условлено, что доходы с графств не будут вычитаться из этой суммы.
Конечно же, весь этот договор был обманом со стороны Людовика XI, который с первой минуты его заключения решил не возвращать эти новые владения.
Король Хуан II не имел возможности вновь подчинить себе Каталонию и особенно Барселону, потому что Генрих Кастильский походом против Наварры и вторжением в Арагон заставлял его отправить значительную часть войск из Каталонии. Это обстоятельство дало французскому королю повод завлечь и Генриха Кастильского в сети своей коварной политики. Война продолжалась весь 1462 год, и слабый кастильский король согласился встретиться с Людовиком XI и предоставить ему решение своего дела. Таким образом, как пишет Фридрих-Кристоф Шлоссер, «самый дурной, вероломный, безнравственный государь сделался судьей самых гордых монархов Европы»{23}.
Людовик прибег к той же системе, которая всегда и повсюду приводила его к цели и главным средством которой был подкуп. Архиепископ Толeдский и маркиз де Вильена со стороны Кастилии, а гроссмейстер Ордена Монтесы с коннетаблем Наварским со стороны Арагона отправились в Байонну и отдали спорные вопросы на рассмотрение Людовика. Первые два были подкуплены заранее, а другие продались уже в Байонне. Поэтому они полностью подчинились приговору французских юристов.
Генрих имел с Людовиком XI встречу, на которую первый и его свита явились с необыкновенною пышностью, а второй – в грязном и оборванном платье и в берете, на котором спереди был прикреплен оловянный образок Девы Марии. Его свита имела такой же неприглядный вид. Посредничество, предложенное французским королем, было также чистым обманом, потому что приговор его не удовлетворил ни королей, ни графа де Фya, хотя Генрих IV признал его справедливым. Людовик с радостью видел, что достиг своей цели, которая состояла в том, чтобы Генрих Кастильский оставил каталонцев на произвол судьбы и признал графа де Фуа законным королем Наварры. При этом Людовик был совершенно уверен, что короли Кастилии и Арагона через год окажутся еще в большей ссоре, чем прежде.