— А Саврасов Данила Игнатьевич числился среди кредиторов Дружинина?
— Именно он перекупил большинство его долговых расписок. Зять Саврасова занимается строительными подрядами… вы понимаете?
— Разумеется. Спасибо, что согласились ответить на мои вопросы.
— Не стоит благодарности. Кстати, мне только что звонили из милиции. Вы были правы в своих подозрениях: Саврасова убили. Так что на вопросы мне теперь предстоит отвечать долго…
— Опять Дружинин? — хмуро поинтересовалась я, когда Мишка повесил трубку.
— Просто заколдованный круг какой-то, — хмыкнул он, после чего принялся расхаживать по гостиной и свистеть. Я наблюдала за ним без всякого одобрения.
— Мишка, — позвала я где-то через полчаса. — Думаю, мне надо сообщить Виктору Ивановичу об этом антикваре.
— Какому Виктору Ивановичу? — не сразу понял Шальнов.
— Милиционеру, естественно.
— И что ты ему расскажешь?
— Что я была Катькиным алиби.
— Ага, и тебе сразу припаяют соучастие в убийстве. Попробуй доказать ментам, что ты знать о нем ничего не знала.
Это произвело на меня впечатление. Как ни крути, а выходило, что этого Икса придется искать нам самим.
Ночью я проснулась от того, что Мишка крутился в постели, точно веретено.
— Ты не спишь? — позвала я тихо.
— Не сплю, — вздохнул он. — Все думаю…
— И что надумал?
Он включил настольную лампу и по обыкновению принялся бегать по комнате.
— Мы вот с тобой исходим из того, что похищение Ильи дело рук Икса.
— Это ты исходил, — нахмурилась я. — Лично я уже ничего не понимаю, у меня от мыслей голова болит.
— Но послушать-то ты можешь?
— Конечно, могу.
— Так вот, мы исходим из того, что Икс похитил Илью, чтобы получить деньги и смыться. А если это не так?
— А как?
— Что, если за всеми убийствами в самом деле стоял Илья?
— Допустим. А дальше что?
— А дальше его жена, между прочим, железная леди, узнает обо всех этих мерзостях. Прибавь еще то, что долги Ильи угрожали ее бизнесу. Бизнес — это уже серьезно. И леди решает избавиться от муженька. Проделать такое для нее нетрудно, да и опыт есть — предыдущий супруг тоже скончался скоропостижно и с чужой помощью.
— Она сама организовала похищение? — вытаращила я глаза.
— Конечно. Илью убили, а потом разыграли весь этот спектакль. А мы были нужны ей как свидетели, оттого она так настойчиво привлекала нас к участию. Двое охранников ее фирмы изображали наших помощников, почему бы еще двоим не изображать похитителей? Фабрику они знают прекрасно, и разыграли все как по нотам.
— А стреляли в нас зачем?
— Для драматичности. Нет, ты подумай, брезент этот, деньги, о наличии которых похитители знали точно, и этот канализационный люк… Кстати, стоит мне о нем подумать, как в голове начинает что-то копошиться…
— Что? — насторожилась я.
— Это я образно… будто бы я должен понять или вспомнить… какая-то догадка, одним словом.
— Никакого другого канализационного люка я не припоминаю, — подумав, заявила я. — Допустим, ты прав и Илью действительно убила Эмма, что это нам дает?
— Как что? Должны же мы распутать эти убийства и наконец начать жить спокойно?
— А ты спокойно можешь? — усомнилась я
— Еще как могу. Но жить в постоянном ожидании, что вот-вот всплывет где-нибудь труп Палыча, совсем не весело и даже жутко.
С этим я не могла не согласиться и загрустила, Мишка перестал бегать, пристроился рядом и обнял меня, мы притихли, и тут как по заказу зазвонил телефон. Я вздрогнула и испуганно посмотрела на Мишку, а он поднял трубку и сказал:
— Слушаю.
— Михаил Степанович. — Голос Эммы звучал глухо, а я торопливо перекрестилась, вот ведьма, прости господи, не успели о ней подумать, а она уж тут как тут, точно ждет. — Простите, что так поздно. Вы не могли бы приехать ко мне?
— Сейчас? — удивился Мишка.
— Да. Я понимаю… Но мне нужно с кем-то поговорить, это очень важно.
— Эмма Станиславовна…
— Я вас умоляю. Мне кажется, я схожу с ума.
Мне непременно нужно с кем-то поговорить. Приезжайте, калитка будет открыта.
— Если сходишь с ума, надо обращаться в психушку, — проворчал Мишка, вешая трубку. — Как тебе это предложение?
— Не знаю, — честно ответила я. — Может, у нее депрессия. Она жаловалась, что у нее нет друзей, смерть мужа и… Илья говорил, она больна.
— А я думаю, Эмма опасается, что мы что-то пронюхали, и решила разведать… В любом случае, надо ехать. Уж очень мне любопытно. Так, телефон держишь под рукой, в случае чего…
— Ты что, один поедешь? — насторожилась я.
— А вдруг это ловушка?
— Тем более нельзя ехать одному. И вот еще что: позвоню-ка я на всякий случай Виктору Ивановичу.
— Менту?
— Конечно. Что, если мы явимся к ней в дом, а там человек десять охранников и по совместительству убийц?
Мишка подумал и кивнул.
Звонок Виктора Ивановича не обрадовал, судя по голосу, человек, в отличие от нас, крепко спал, но как только я объяснила, по какой причине звоню, он заметно подобрел.
— Адрес Дружининой я знаю, встретимся возле бассейна, в квартале от ее дома.
Через десять минут мы уже летели с Мишкой по ночному городу, не встретив ни одной живой души, только сворачивая с проспекта, заметили в свете единственного горевшего фонаря одинокую патрульную машину.
— Город точно вымер, — мрачно сказал Мишка, а я подумала: «Прекрасная декорация к наступающей развязке» и попыталась решить, способна ли Эмма на хладнокровное убийство. Что бы там ни болтал Мишка, Илью она любила, хотя, конечно, если речь шла о бизнесе, выбор мог быть не в пользу мужа. — Бассейн, — кивнул Шальнов, а я вздрогнула. На стоянке возле бассейна не было ни одной машины. Мишка взглянул на часы. — Пора бы твоему Иванычу появиться.
— Он не мой.
— Твоя была идея позвонить менту.
Тут из-за угла возник луч света, а еще через секунду мы увидели старенькие «Жигули», вроде бы «шестерку», они притормозили рядом, и из кабины показался Виктор Иванович, пересел к нам и сказал, поздоровавшись:
— Какие будут предложения? Мы с Мишкой переглянулись.
— Есть мнение, что она сама на тот свет спровадила муженька, — вздохнул Шальнов. — А звонок — ловушка.
— Думаете вы представляете для нее угрозу?
— Но ведь зачем-то она позвонила?
— Может быть, просто нуждается в дружбском участии?,
— Не помню, чтобы мы числились в ее друзьях.
— Значит, так, идите в дом, если все в порядке, посигнальте светом. В случае, если сигнала не последует… в общем, там моя забота. Я буду в вашей машине. Поехали. — Виктор Иванович лег на заднем сиденье, и Мишка направился к дому Дружининой, остановился возле калитки, и мы с ним покинули салон машины.
Калитка была не заперта, как и предупреждала Эмма, возле входной двери горел фонарь, мы шли по выложенной мрамором дорожке и тревожно поглядывали по сторонам. Не знаю, как Мишка, а я отчаянно трусила. Дверь тоже оказалась не заперта, мы переглянулись и Шальнов пожал плечами:
— Она нас ждет.
Помедлив мгновение, мы вошли в дом.
— Эмма Станиславовна, — громко позвала я, потому что в таком доме, как этот, искать ее пришлось бы довольно долго. Ответить не пожелали, я схватила Мишку за руку, а потом пробормотала:
— Идем отсюда.
— Должны же мы… — начал он и замолчал на полуслове. Я проследила его взгляд и кое-что увидела: кое-что было женской ладонью с огромным перстнем на указательном пальце, ладонь покоилась рядом с ножкой кресла, мы торопливо сделали несколько шагов, обогнули диван и вот тогда увидели хозяйку дома. Она лежала на полу, левая рука ее была откинута в сторону, правая прижата к плечу, шея вывернута, глаза уставились в потолок. Я сразу поняла, что Эмма Станиславовна мертва.
— Нет, это невыносимо, — жалко сказала я, не желая ничего видеть, и торопливо отвернулась.
— Иди в машину, — шепнул Мишка, наклоняясь к очередному трупу, и я бросилась из дома со всех ног.
Ночь опять прошла без сна в объяснениях с милицией, одно хорошо, что на этот раз у нас был свидетель и подозревать нас в этом убийстве вряд ли кому пришло в голову. Эмма была задушена за несколько минут до нашего приезда, скорее всего сразу по окончании разговора с нами, потому что в правой руке она держала телефонную трубку. Лишившись последнего подозреваемого, мы с Мишкой чувствовали себя совершенно потерянными: трупы прибывали, а до разгадки всего этого кошмара было слишком далеко.
Я категорически запретила Шальнову разговаривать со мной на эту тему, и ровно сутки он держался, то есть говорил о чем угодно, но только не о расследовании, которое мы так неосмотрительно затеяли. Я уверяла себя, что милиция в конце концов сможет во всем разобраться, а нам следует запастись терпением. Мишка со мной вроде бы согласился, по крайней мере, по окончании моей речи утвердительно кивнул.
На следующее утро, часов в десять, раздался телефонный звонок, и мои мечты развеялись как дым. Не ожидая от звонков ничего хорошего, я не стала подходить к телефону, и трубку снял Мишка. На всякий случай я прислушалась к разговору, но, кроме Мишкиных «да», «нет» и «хорошо», ничего полезного не почерпнула. Закончив разговор, Мишка спешно оделся и даже не допил кофе.
— Ты куда? — нахмурилась я.
— Звонил Валера. Помнишь, мы ездили к нему в охранную фирму? Он узнал, что Эмма убита, просил приехать.
— О господи, — простонала я. — Опять? Мы же договорились.
Мишка вздохнул, а я только рукой махнула, и через несколько минут мы уже были в многострадальной «девятке».
Валера ждал нас в холле. Он поздоровался и пригласил в свой кабинет. Мы устроились возле окна. Он позвонил кому-то по телефону и обратился к Шальнову:
— Сейчас придет Сережа, у него для тебя кое-что интересное.
— Что за Сережа? — нахмурился Мишка.
— Ты его должен помнить, он с нами на Енисей ездил.
— Жихарев?
— Точно. Я тебе рассказывал, что наша фирма занимается не только охраной. Отдел, которым руководит Жихарев, специализируется на расследовании… — В этот момент дверь открылась, и вошел молодой человек, несмотря на молодость, почти лысый, в очках с толстенными линзами, и весело нам улыбнулся. Хозяева переглянулись и посмотрели на меня, а Мишка, вспомнив, что с прошлого своего визита сюда я заметно изменилась, торопливо сказал: