Что-то неясное, непонятное крутилось в голове, словно был уже разговор… словно… И вот если так подумать, какая это мелочь — забыть о желании ребенка, о его просьбе! Ну, жизнь же от этого не прекратится? Нет! Я же обеспечиваю, кормлю-пою, одеваю, люблю, в конце концов… Но вечное чувство вины перед этой девчонкой, лишенной самого главного — семьи — мучило, изводило сердце. Хотелось подарить ей чудо, сказку, порадовать, сделать так, чтобы хохотала, веселилась, чтобы глаза светились от счастья!
— Марин, а хочешь, я за вами завтра заеду в школу и в кафе отвезу?
Намыленная тарелка выпала из ее пальцев, звонко стукнув о раковину. Она на секунду замерла на месте, а потом запищала, размахивая мокрыми руками, резко развернулась и бросилась мне на шею.
— Правда? И с нами посидишь?
— Угу.
— А потом… потом нас в кино отвезешь?
Я улыбнулся — правильная тактика у ребенка, нужно брать быка за рога, пока есть такая возможность!
— А как же домашнее задание?
— Пап, ты что? Какая домашка? Завтра же пятница!
4 глава. Катя
И хоть еще вчера о том, чтобы выложить фотографии своих работ в интернет, я совершенно не думала, после ухода Алёны с семейством, неожиданно для себя уселась за компьютер.
Создавать группу в "Одноклассниках" оказалось делом увлекательным — выискивать подходящие картинки в интернете, придумывать надписи, загружать фотографии моих игрушек и эти фотографии делать, возясь с фонами и даже подсветкой. Долго думала, как назвать себя, кем представиться. О том, чтобы настоящее имя и фото показать всему миру, не шло и речи.
Нашла картинки девушек для аватарки. Долго разглядывала и выбрала — красавицу в платье с кринолином. Ну, а что, можно же помечтать? Легкомысленная шляпка на голове, завитки волос у лица, открытая улыбка — воздушное, милое создание, располагающее к себе, счастливое, такое, каким я никогда не стану…
Имя придумалось в то мгновение когда картинка заняла своё место в окошечке в левом верхнем углу экрана. Барышня! А саму группу назову: "Барышня со спицами"! Здорово как!
…Два дня после создания группы я ждала реакции, надеялась на возможные заказы. И не-то, чтобы я очень нуждалась в деньгах, просто хотелось, чтобы дело моих рук кому-то понравилось, чтобы оценили, увидели, может быть, совсем немного, восхитились даже! К концу первой недели после создания пылу поубавилось. А через месяц он исчез совсем.
Сегодня вечером, скорее по привычке, чем в надежде увидеть сообщение от возможного заказчика, я включила компьютер. И увидела!
Марк Изотов:
— Здравствуйте, Барышня! Скажите, ваши игрушки продаются?
Ух, ты! Не может быть! Здорово! Какой-то мужчина хочет купить… Хотя, если подумать, зачем мужику игрушки? Эти подлые существа могут использовать мои поделки, как предлог, чтобы подкатить. Это женщина могла бы игрушку вязаную искать для своего ребенка. А мужики, они, детям разве игрушки покупают? И если вдруг покупают, разве они заказывают их по интернету?
Конечно, самый простой способ что-то узнать об этом человеке и из полученной информации выудить понимание того, есть ли у него вообще дети или их нет, это залезть на его страничку. Что может быть проще? Только не для меня. Я не могу. Это тоже самое, что зайти в дом к незнакомым людям, это то же самое, что приблизиться к человеку, рассмотреть его вблизи, а мне такое не нужно! Я не хочу и не могу! Я боюсь, что могу увидеть знакомое лицо и вдруг понять, что ОН написал именно МНЕ, а не просто вязальщице игрушек!
Я долго сомневалась, но не смогла удержаться — всё-таки набрала ответ, успокаивая себя тем, что ОН в любом случае находится сейчас далеко от меня. Он был в сети.
Барышня:
— А вы с какой целью интересуетесь?
Буквально через несколько секунд пришёл ответ — он что, сидит и гипнотизирует мою страничку?
Марк Изотов:
— У меня дочке скоро исполнится 10 лет, и она хочет вязаную игрушку. Точнее, она хочет куклу. Говорит, что сейчас в моде какие-то куклы из ниток, у которых есть только глаза, а носа и рта нет. Вы такую смогли бы связать?
Именно такую Я и вяжу сейчас! Почему-то стало радостно — надо же, кому-то ещё, кроме меня, такая прелесть нравится! Тем более, что четыре красавицы во всевозможных одежках уже готовы!
Барышня:
— Да, Я вам сейчас фотографии пришлю. У меня есть похожие на ту, которую вы описываете.
Пока он рассматривал фотографии, я перечитывала переписку, цепляясь взглядом за имя мужчины — надо же, а я своего бычка-громовержца назвала Марком! Почему-то вдруг стало смешно! Вчера только пришивала бирочку с именем бычку. Имя придумала неспроста — вычитала на каком-то сайте, что "Марк" переводится с греческого, как "молот". Ну вот и назвала, ведь тридцатисантиметровый бычок был связан в образе бога-громовержца, типа героев " Марвел" — с плащем героя, кувалдой в копытах и знаком супергероя на груди.
Что меня заставило сделать то, что я вдруг, неожиданно для себя сделала, я объяснить бы, наверное, никогда не смогла, только почему-то взяла и отправила ему фотку быка, именно ту, где хорошо видна была бирочка с именем. Потом опомнилась, удалила, но было уже поздно… Тут же пришло сообщение.
Марк Изотов:
— Две беру — Марка и куклу в розовой юбке. Сколько они стоят, как перевести деньги и как нам встретиться, чтобы я смог их забрать?
Два первых вопроса были просты. Цену я давно подсчитала, как советовала одна знакомая девушка-вязальщица, давно продававшая свои игрушки, потом урезала её до минимума, а деньги решила переводить на с трудом созданный недавно Яндекс. Кошелек и написала сразу же:
Барышня:
— По 900 рублей каждая.
На самом деле, за эти деньги едва-едва окупится материал, ушедший на изготовление игрушек — нитки, глазки, ткани, волосы для куколки, ботиночки из кожи для бычка… Но сам факт того, что кому-то мои игрушки понравились настолько, что их готовы были купить, стоил гораздо больше денег!
Марк Изотов:
— Как забрать?
И ни слова о том, что дорого! Ура! Я даже подхватилась со стула и заплясала вокруг него от избытка чувств. Потом села, вспомнив, что совсем не продумала момент доставки. Как же их ему передать? Личная встреча совершенно исключена…
Барышня:
— Вам завезет, куда нужно, мой родственник. Пишите адрес.
Он неожиданно воспротивился.
Марк Изотов:
— Так не пойдет. Я не хочу обременять. Давайте, я сам заеду.
Только как объяснить совершенно незнакомому человеку, как рассказать, что даже на минутную встречу с ним я не смогу решиться? Не напишешь же, что я психически ненормальная и до ужаса боюсь мужчин?
…Утром на площадке меня и Джонни уже поджидал Гриша. В руках пакетик, в пакетике открытая и ополовиненная упаковка от кошачьего корма. Два дня назад, когда мальчик протянул пакетик мне, убеждая, что корм собачий от корма кошачьего практически ничем не отличается — он знает наверняка, он пробовал… Я не смогла отказать. Джонни тоже не смог. Более того, корм из кролика, как значилось на упаковке, очень понравился моему псу. Настолько, что Гриша получил позволение почесать за ушком.
— Кать, а можно с вами погулять?
— Ты же говорил, что мама не разрешает от дома далеко уходить, а мы с Джонни до конца парка доходим! Вдруг она выйдет, а тебя нет на месте?
Гриша расстроенно вздохнул. Я уже давно поняла, что он буквально до дрожи боится свою мать и не брала его с собой не потому, что не хотела, а потому только, что эта высокомерная, недобрая женщина могла отругать мальчика, расстроить его.
А он оказался очень милым — открытым, добрым, общительным, веселым. Была в нем какая-то искра, что-то располагающее, привлекающее к себе.
— Кать, а вечером вы во сколько гулять выйдете? Как обычно в восемь?
5 глава. Марк
В соседней комнате надрывным, слезливо-пьяным голосом моей жены вещалось:
…Не думай, что здесь — могила, Что я появлюсь, грозя…Я слишком сама любилаСмеяться, когда нельзя!
И кровь приливала к коже, И кудри мои вились…Я тоже была, прохожий! Прохожий, остановись![1]
Мне не спалось. И дело было вовсе не в том, что в комнате Инны набирали обороты поминки или что там на этот раз происходило… Шуметь, драться и делать что-то подобное после моего возвращения домой эти долбанные интеллигенты не посмели бы, потому как бывали мною не единожды биты, выбрасывались неоднократно на улицу, сдавались в полицию. Меня боялись. Но все равно ходили в мой дом! И, сука! Я ничего с этим не мог поделать! Развестись с Инной, означало потерять Марину, оставить ее одну с "этими". А кто знает, на что способны они в пьяном угаре на своей, не на моей, территории? А Инне я бы даже котенка не доверил, не говоря уж о девочке, которую считал своей дочерью!
Может, я не понимаю чего-то? Может, сам виноват — не оценил метаний творческой души бывшей жены? И как же это всё достало! Как же достало-то! С легкой завистью вспомнился друг и напарник Олег Якунин, с которым вместе пять лет назад ушли из полиции, сменив серые будни оперов на веселую жизнь детективов собственного агентства, специализирующегося на розыске людей. Он и его жена Светлана — образец любящей семьи, где заботятся друг о друге, где ждут по вечерам домой…
Усилием воли заставил себя думать о работе, о деле, которое знал и любил. Розыск людей — не единственное, чем мы занимались. За последние годы чего только не делали! Собирали доказательства измены жены для важного дипломата, параллельно уголовному отделу расследовали дело о хищении крупной партии бриллиантов, поступивших на склад фабрики ювелирных изделий "Аметист", кучу всего еще… и даже разыскивали породистого кота старой генеральши, загулявшего по случаю весны. Наши услуги стоили дорого, работа выполнялась качественно… и всегда выполнялась, чего не скажешь о полиции. Поэтому клиентов было предостаточно.
И завтра, как обычно, будет нелегкий день! И завтра снова в конце него возникнет соблазнительная мысль остаться на работе или, наконец, ответить взаимностью на влюбленные взгляды нашего нового администратора, милой девушки Альбины, дипломированного юриста, между прочим, и отправиться не домой, а куда угодно, только подальше отсюда! И завтра я снова приду сюда, проклиная Инну, обстоятельства, нехватку времени и усталость…