— Это так! — кивает сидящий в центре бородач. — Он часто приезжает в наши селения.
— Моя работа… — пожимаю плечами.
— И в чем же она состоит?
— Я отвечаю за налаживание контактов с местными властями и…
Все присутствующие улыбаются, словно я сказал что-то смешное.
— Да? Ну, попробуй! — усмехается мой собеседник.
— Простите, сэр, но я не знаю, как я должен вас называть…
— Я — Ширвани!
Так… Это плохо. Даже очень плохо. Один из самых непримиримых наших противников. Опытный и умелый командир, на войне уже столько, что никто и подсчитать не пробует. Нападения его всегда отличаются каким-то мастерством и очень хорошо продуманы.
— Но каковы ваши требования? Что вы хотите?
— Чтобы вы перестали осквернять нашу землю и убирались бы к себе за океан!
— Простите, сэр, но решение таких вопросов не входит в мою компетенцию… Если у вас есть какие-то конкретные требования, я готов их обсудить.
— Тянешь время? Ждешь, когда прилетят ваши вертолеты? Мы их тоже ждем — и легко им здесь не будет.
Не врет — я вижу тонкие стволы зенитных пулеметов, которые выглядывают из-за ближайшего холмика. А у двоих из охраны замечаю тубусы ПЗРК. Не наши — подобные вещи совсем недавно стали поступать на вооружение моджахедов. Вроде бы их делают где-то в Китае… или в Ливане — толком так и не удалось выяснить. Никаких фирменных обозначений на них нет.
— Но что же вы тогда хотите?
— Как я понимаю, твой генерал сюда не придёт?
— Не думаю.
— Тогда — любой старший офицер. Не капитан, с ним мне говорить не о чем. У тебя есть пятнадцать минут. После этого мы откроем огонь снова. Не придете — аналогично. И возьмите с собою радиостанцию — она вам понадобится.
Как я несся! За пятнадцать минут решить этот вопрос… очень сомнительно.
Но, против моего ожидания, Роджерс понял все с полуслова.
— Шимански! Идете с капитаном. Лейтенант!
— Да, сэр! — вытянулся Харперс.
— Сержанта с его техникой — на блок!
— Есть, сэр!
Нашелся даже целый автомобиль, и нас подвезли прямо к воротам базы. Надо отдать должное техникам, передышка была совсем небольшой, а вот поди ж ты — нашли машину!
Тот самый «бача» флегматично сидит на камне.
С нами вместе пошел и мой извечный оппонент — капитан Фоггерти. Он отвечал за безопасность и поэтому всегда доставал меня всевозможными расспросами. А уж сколько я составил рапортов по его требованию — это даже описать невозможно! Описывался каждый шаг, тщательно фиксировались все новости и малейшие изменения в поведении местного населения. И что, сильно это помогло капитану?
И вот сейчас, следуя за нашим провожатым, Фоггерти подозрительно осматривается по сторонам. Он тоже более-менее понимает местные наречия, хотя, до меня ему, конечно, далеко.
Ширвани демонстративно смотрит на часы и качает головой.
— Ты опоздал! Если бы мы не увидели подъезжающий автомобиль…
— За это можешь сказать «спасибо» своим наводчикам — они испортили все дороги!
Моджахед внезапно улыбается.
— Кто у вас тут старший?
— Полковник Шимански! — указываю я на офицера из генеральской свиты.
Тот молча подносит руку к виску.
— Полковник? — недоверчиво наклоняет голову мой собеседник. Но сбоку привстает кто-то из его сопровождающих, что-то шепчет на ухо.
— Так! Это хорошо. Скажи полковнику, что мы требуем немедленного освобождения наших товарищей, — и Ширвани протягивает мне листок бумаги с неровными строчками текста.
Перевожу это штабному.
— Это можно обсудить… — кивает тот.
— Нет! — моджахед отрицательно покачивает пальцем. Стало быть, он знает английский? Чего же тогда дурака тут передо мною валял, требуя офицера, говорящего на местных языках? — Никто и ничего обсуждать не собирается! Они должны быть освобождены немедленно! Али, телефон!
Сбоку подскакивает молодой парень с трубкой спутникового телефона.
— Звони! Сейчас звони!
Шимански вопросительно смотрит на меня — развожу руками. Это — не моя тема. Фоггерти, закусив губу, медленно кивает — он согласен.
Полковник пожимает плечами и набирает номер.
— Халецкий? Полковник Шимански! Да… нет, об этом мы поговорим после. Сейчас — слушайте меня!
И он зачитывает своему невидимому собеседнику весь список.
— Да, с генералом это согласовано! Выполняйте! Что значит, доложить и ждать?! Это приказ, майор! Жду прямо у телефона!
Моджахед довольно ухмыляется. Да, он знает наш язык, это совершенно точно!
Сбоку подходит ещё один парень и тоже со спутниковым телефоном. Ширвани берет трубку и что-то говорит.
Проходит минута… ещё одна. И ещё…
— Да? — прижимает телефон к уху Шимански. — Как это?!
Он растеряно оглядывается на моджахедов.
— Один из ваших людей… он умер сегодня утром… мы не можем его освободить…
— Пусть отдадут его тело! Он должен быть погребён свободным! Сегодня же!
Афганец выпаливает это на хорошем английском языке. Полковник кивает и снова что-то говорит в телефон.
В свою очередь, и Ширвани выслушивает своего собеседника. Коротко, одними уголками губ, он улыбается. Отдает телефон парню.
— Будем считать, что первое условие вы выполнили! Хотя — и не до конца!
— Есть и второе? — приподнимает в удивлении бровь полковник.
— Есть, — вторая бумага перекочевала из рук в руки. — Эти припасы должны быть погружены в две машины и доставлены сюда. Срок — полчаса, вам должно хватить.
Мельком заглядываю в список — медикаменты, продовольствие… целый батальон обслужить можно!
Нас не отпустили, указали место, чтобы присесть. Только Фоггерти отправился к воротам, чтобы передать список.
А я все никак не мог понять — что же ещё нужно Ширвани? Ладно, своих людей он освободил, медикаменты сейчас получит… но что же дальше? Никаких обязательств на себя моджахед не взял. И нас не отпустил — почему?
Возвращается Фоггерти. Он подтверждает, что погрузка требуемых моджахедами вещей уже начата. Постараются успеть как можно быстрее. Передаю эти его слова Ширвани, тот только ухмыляется в бороду. Нет, определённо, он что-то замышляет! Но что?
— Что с подкреплением? — интересуется полковник у нашего главного контршпиона.
— На дороге завалы — подорван мост. Вертолеты обстреляны из крупнокалиберных пулеметов и возвратились на базу. Есть пострадавшие.
— Самолеты?
— Пока ничего сказать не могу. Там тоже возникли какие-то… э-э-э… сложности. Вылет, разумеется, будет. Но точное время пока неизвестно.
То есть, командир моджахедов имеет все основания для такого самоуверенного и вызывающего поведения. Завалы на дороге и прочее, несомненно, дело рук его людей. Все козыри на его стороне. А я-то гадал, отчего он настолько спокоен…
Ещё минут десять — и со стороны базы показались два грузовика. Не доехав до нас метров пятидесяти водители заглушили моторы и, быстро покинув кабины, направились назад. Понимаю… нервы там ни у кого не железные.
А вот афганцев это развеселило! Высыпав на дорогу, они показывают вслед уходящим обидные жесты и что-то громко выкликают.
— Капитан! Поинтересуйтесь у этих бородачей относительно их дальнейших планов… — договорить полковник не успевает.
Сверху скатываются мелкие камешки, и в ложбинку, не торопясь, спускается вся верхушка нападающих. На лицах — ехидные усмешки.
— Ваши водители так напуганы, полковник? — а вот на этот раз Ширвани на английский язык уже не переходит. Понятно, это, чтобы все его подчиненные слышали, как и что именно он говорит командиру этих трусов.
Перевожу полковнику вопрос. Тот только плечами пожимает.
— У них был приказ — довести машины до конкретной точки. Они его исполнили. В чем тогда дело?
Выслушав ответ, моджахед снова усмехается.
— А бежать так быстро по дороге — им тоже было приказано?
— Это обычные водители…
— И им можно быть такими трусами?
Ох, скажу я кое-что лейтенанту Лоренцу! Ну и нашел же он, кого посадить в эти автомашины!
Но сейчас надо что-то отвечать афганцам. А полковник слегка растерян… и с ответом медлит. Так нельзя! В переговорах с местными такие паузы допускать не рекомендуется — не так поймут.
— Приказали бежать — побегут. Прикажут ползти — поползут, — беру на себя ответственность за продолжение разговора.
— А если им прикажут драться?
— Будут выполнять этот приказ.
Афганцы громко хохочут.
— Вы, американцы, не воины! Можете воевать только тогда, когда над головою висят ваши вертолеты, а сзади прикрывают пушки. А чтобы просто так — лицом к лицу, вы на такое не способны! У вас просто духа не хватит! — выкрикивает чернобородый молодой парень, стоящий чуть слева от главаря.
— И ты берешься это доказать? — холодно интересуюсь я. — Вот прямо здесь? И сейчас!
Парень оборачивается на Ширвани. Тот медленно кивает.
— Я не против. Всем будет полезно это видеть. А, ты, — поворачивается главарь ко мне. — Ты — готов?
— Нефедофф, вы сошли с ума! — встревает в разговор наш контршпион. — Что вы делаете?! Не провоцируйте их!
Командир моджахедов поднимает руку.
— Если ты не ляжешь сразу и не побежишь — мы снимем осаду и отойдём. Без каких-либо дополнительных условий. И прекратим огонь. Но если Масуд тебя победит… мы продолжим наш разговор. Уже не с тобой…
Полковник одергивает Фоггерти. Что-то шепчет ему на ухо — и тот нехотя отступает назад.
— Круг! — повелительно поднимает руку главарь. — Круг!
Из-за холмов выбегают новые и новые моджахеды. Сколько же их тут?
Вся толпа окружает нас, не переходя, однако, границы, которую указали их командиры.
— Как ты будешь драться? — интересуется Ширвани.
Стрелять?
Неплохо бы — но не дадут.
Просто морду этому бородачу набить?
Вариант… я крепче, да и в драке не новичок.
Растопыриваю перед лицом ладони и выразительно кручу ими в воздухе.
— Хм… — оглаживает бороду главарь. — Нет… не так…