– Тяни! Тя-ни! Тя-ни! – размеренными выкриками Байрем задает ритм людям, тянущим тросы.
Согнутые спины блестят от пота, мускулы напрягаются одновременно с усилением ветра.
– Тя-ни!.. Тя-ни!
Грот выгибается в сторону моря, корпус дрожит и кренится. Ветер свистит, но выкрикиваемые команды перекрывают его шум:
– Тя-ни! Тя-ни!
Еще раз содрогнувшись, корабль резко приподнимается. Стоящий рядом с Креслином Клеррис сосредоточивается, распространяя темное свечение.
– Тя-ни! – ревет Байрем. – Тя-ни!
Спустя миг после того как шхуна, вздрогнув в последний раз, начинает, набирая скорость, скользить по каналу в воды Восточного Океана, раздается страшный треск рвущегося паруса.
Хаморианцы и солдаты разражаются радостными криками, а вот Клеррис шатается.
– Что ты сделал? – спрашивает, поддерживая его, Креслин.
– Уменьшил трение... сделал песок более скользким.
– Как же я об этом не подумал?
– Ты не можешь думать обо всем, – отзывается Черный маг, – оставь чуточку и на мою долю.
Креслин утирает лоб, хотя ветер высушил пот, а палящее солнце скрылось за тучами. Но эти тучи не несут дождя, и даже отдаленные громовые раскаты не предвещают грозу.
Оба мага смотрят на Байрема. Его голос доносится теперь уже с мостика шхуны. Корабль тяжело движется к открытому морю на двух оставшихся парусах.
CIII
Стоя на террасе, Креслин смотрит на гладь Восточного Океана. В сером предрассветном свете вода кажется матовой. Ночь была душной, и он чувствует висящий в неподвижном воздухе запах собственного пота.
Мегера еще спит. Небо постепенно розовеет, а юноша, не замечая зари, думает об истощающихся источниках и обо всем, слышанном как-то от Клерриса насчет погоды.
Сзади к нему подходит Мегера. Руки ее ложатся на голые плечи юноши, губы касаются шеи.
– Спасибо.
– Никаких «спасибо», суженый. Скажи лучше, ты ведь мог просидеть здесь невесть сколько, а меня бы так и не разбудил?
Креслин кивает, а когда она, в тонкой вылинявшей сорочке, садится рядом с ним, говорит:
– Мне хотелось, чтобы хоть кто-то из нас выспался.
– Ты плохо переносишь жару.
– Да, чем жарче становится, тем больше я скучаю по Крыше Мира.
– Лидия полагает, что будет еще жарче.
– Жду не дождусь, – повернувшись, он обнимает жену за талию и на миг прижимает к себе, вдыхая ее запах, от которого к глазам подступают слезы.
«...нечего мне льстить... по утрам я так же потею, как и ты...»
Она берет его за руку. Некоторое время они молча смотрят на океан. Потом Креслин говорит:
– Если это не кончится, мы не выживем.
– Жара?
– Засуха. Прибывают люди. У цитадели разбила лагерь новая группа беженцев, примерно десяток. Кому-то из нас придется опреснять больше воды. Ябруши делаются бурыми.
– Лидия говорит, это из-за того, что вода из-под садов отводится на поля.
– Неважно, из-за чего именно, главное, что нехватка воды может сорвать все наши замыслы. Нам нужна пища, но если мы станем орошать поля, умрут сады, а пустим воду на сады – поляжет урожай на полях. А на закупку провизии при таком притоке поселенцев не хватит никаких денег.
Его тяжелая золотая цепь лишилась уже более половины звеньев, а ведь лето еще только началось.
– Ну и что ты по этому поводу задумал?
– Изменить погоду.
– Не очень хорошая идея.
«...ужасная!..»
Ее испуг так искренен и силен, что Креслин непроизвольно потирает лоб. Мегера краснеет:
– Прости. К этому еще нужно привыкнуть.
– Ну, кое к чему мы привыкли довольно быстро, – бормочет он, припоминая кое-какие события минувшей ночи, и краснеет еще пуще нее.
Они смотрят друг на друга – и покатываются со смеху.
«...иногда...»
«...ты...»
Несколько мгновений спустя Мегера говорит:
– Надеюсь, прежде чем начать изменять погоду, ты, по крайней мере, поговоришь с Клеррисом.
– Непременно, – чувствуя, что она собирается встать, Креслин поднимается и сам. – Пора одеваться.
– Ты хочешь поговорить с ним уже сегодня утром?
– А почему бы и нет? Если я окажусь прав, можно будет незамедлительно приступать к делу, а в противном случае придется искать другое решение. Так или иначе время терять не стоит.
Умывшись водой, принесенной Креслином с моря, они направляются к Краю Земли, куда, увы, добираются вспотевшими и запыленными.
– Как и не мылись, – вздыхает Мегера.
Клеррис их ждет – стоит на пороге бывшей рыбачьей лачуги, превращенной им в уютный дом с крытой террасой, где чувствуется прохладный ветерок с моря.
– Вы сегодня рано, – говорит он. – Шиера с Хайелом ждали вас попозже.
– Я хочу потолковать с тобой насчет изменения погоды, а Мегера полагает, что, как бы худо нам сейчас ни было, попытка установить на острове более влажный климат – не просто вызвать дождь, а именно изменить климат – может только усугубить ситуацию.
– Вопрос скорее теоретический, – задумчиво произносит Клеррис, проводя гостей на террасу, – а ты, Креслин вроде бы не большой любитель теорий.
– Теоретический?
– Ну, – улыбается маг, – до твоего появления на свет никто не обладал достаточной силой, чтобы попытаться совершить нечто подобное. Почему бы тебе не взять да и не попробовать?
– Мегера настоятельно этого не советует, – отвечает Креслин, ступая на террасу и подставляя лицо морскому бризу.
– Он кое о чем умалчивает, – говорит Мегера, переводя взгляд с одного мужчины на другого и приподняв на миг правую бровь.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, – откликается Клеррис. – Раз уж вы пришли, значит, на то есть причина...
«...а когда ее не было?..»
– Вы оба правы, – признает Креслин. – Нам позарез нужна прохлада, а пуще того дождь. Я, конечно, могу призвать студеные ветра, однако чувствую, что сейчас это может вызвать такие разрушения, что когда пойдет нужный нам дождь, ему нечего будет поливать.
«...хорошо, хоть об этом подумал...»
– Пожалуйста, дай мне договорить.
– Прости, – краснеет Мегера. – Я все время забываю.
– Дело в том, что ты прикладываешь силу не там, где требуется, – говорит Клеррис, махнув в виде приглашения на грубо сколоченный стул. – Садитесь, тут разговор не на два слова.
Мегера занимает стул, а Креслин усаживается на низкую каменную ограду, откуда ему видны не только собеседники, но и пустая, если не считать все той же полузатопленной лодки, гавань.
– Представь себе рычаг, – говорит Черный маг. – Если он короток, то, чтобы сдвинуть камень, тебе потребуется приложить много силы, и камень, если сдвинется вообще, то почти сразу, в момент нажима. Более длинный рычаг требует меньшей силы, но давить придется дольше. Примерно то же самое применительно и к работе с погодой. Создав бурю, потопившую флот Хамора, ты приложил огромную силу, оказавшую немедленное действие...
– Выбирать особо не приходилось.
– Да никто тебя не упрекает, – качает головой Клеррис, – суть не в этом, а в том, что, проведав о нападении хаморианцев заранее, ты мог бы потянуться дальше и не спеша, за несколько дней, слегка сместить кое-какие ветры, чтобы создать штормовой фронт только в нужное время и в нужном месте.
– Но откуда мне знать, как и какие ветра нужно перемещать?
Клеррис делает глубокий вздох:
– Буду рад объяснить, если ты, конечно, готов слушать. Помнится, я уже заводил такой разговор, но тогда тебя это не больно заинтересовало.
– Тогда меня мучила морская болезнь, – сухо отзывается Креслин, но под укоряющим взглядом Мегеры тут же извиняется: – Прости... ты прав. Мне следовало потом вернуться к этому разговору.
– Ладно. Может, выпьешь чего-нибудь, прежде чем мы начнем? Еще раз предупреждаю: разговор будет долгий.
Креслин кивает и встает.
– Я сама принесу, – встревает Мегера. – А ты, Клеррис, пока изложи Креслину основы, с которыми уже познакомил меня.
Креслин удерживает вздох: Мегера в очередной раз показала ему, что думать надо заранее, и думать как следует. Взяв другой стул, он садится поближе к Клеррису.
CIV
– Надеюсь, ты будешь учитывать все детали? – говорит герцог, пытаясь приподняться, опершись на подушку. Черноволосая женщина подносит чашку к его губам.
– Конечно, конечно... – женщина касается ладонью его горячего лба. – Я знаю, как ты беспокоишься.
– Хорошо... – бормочет он между глотками.
– Выпей еще. Тебе полезно.
– Жуткая бурда... а вот ладонь так холодит, – стараясь не хмуриться, женщина убирает чашку. Герцог бормочет: – Сколько же все это может продолжаться? Все хуже и хуже. Просто не знаю, что бы я без тебя делал, – он умолкает, несколько мгновений прерывисто дышит и добавляет: – Такая жара... такая сушь.
– Толкуют, что это дело рук Черных магов с Отшельничьего, – говорит Хелисс, ставя чашку рядом с высокой кроватью. – Они украли дождь.
– Не верю я в это, – выдыхает герцог. – Просто жаркий год. А когда Креслин был здесь, дождей выпало... больше... чем за весь прошлый год. Позаботься о том, чтобы следующим кораблем на остров отправили жалованье.
– Все сделаю, дорогой, все сделаю, – она снова кладет ладонь на вспотевший лоб. – Но тебе нужно отдохнуть.
– Отдых, отдых... Я только и делаю, что отдыхаю.
Хелисс убирает руку. На ее пальцах дрожат красновато-белые огоньки.
Герцог лежит с закрытыми глазами и хрипло кашляет.
– Спи спокойно, дорогой. Спи спокойно, – говорит Хелисс и, повернувшись к сидящей на табурете у окна девушке, добавляет: – Если ему что-нибудь понадобится, пошли за мной. Стражи знают, где меня найти.
– Да, госпожа.
Герцог снова заходится кашлем, но Хелисс уходит из комнаты больного, не обернувшись.
CV
С террасы, обращенной к югу, открывается вид на простирающееся до пыльного горизонта высохшее плато. Восточный Океан тих, и волны едва облизывают песок под террасой.
Креслин уныло смотрит на ведра и коромысло, представляя, сколько воды придется ему опреснить за сегодняшний день для нужд цитадели и горстки обосновавшихся на Краю Земли беженцев. Мегера утверждает, что ему не следует отвлекаться на примитивный физический труд, а таскать воду – занятие именно такое.