– Креслин, – тихонько зовет Мегера, вышедшая на утренний свет из дома босая, в одной тонкой сорочке.
«Интересно, чего она хочет?» – думает он.
«Ну вот, неужели сразу заметил? – морщится она. – Будь ты проклят...»
Но раздражения в этой мысли нет, разве что чуть сожаления.
– Прости, – произносит он.
– Завтра причалит «Грифон».
– И?..
– На борту будут Алдония с Линнией.
– Ты хочешь, чтобы они поселились здесь?
– Я обещала.
– В каком гостевом доме?
– Ты не... спасибо.
Она обнимает его так, что ради этого стоит пожертвовать любыми удобствами. Его руки проскальзывают под сорочку и гладят ее обнаженную спину.
– Креслин!..
«...Нет! Не сейчас...»
Он прижимает ее к себе, но тут же отпускает.
«...ты... слишком вольничаешь... всегда...»
– У тебя всегда одно на уме.
– Не всегда. Только когда ты рядом.
Она качает головой и поправляет сорочку, стараясь не встречаться с ним взглядом.
– Я... это... – начинает Креслин лишь ради того, чтобы прервать молчание и сменить тему. – Я знаю, что ты беспокоилась насчет Алдонии.
– Она будет рада, – говорит Мегера с улыбкой, отчасти развеивающей его опасения.
– В том, что ее обрадует встреча с тобой, я не сомневаюсь, она тебе предана. Но будет ли она рада увидеть меня?
– Конечно. Она как-то сказала мне, что в душе ты добрый.
– И ты ей веришь?
– Конечно, нет. Ты еще не изменился до ТАКОЙ степени, суженый, – шутливо говорит она, но под этим подтруниванием кроется беспокойство.
«...почему она все еще...»
«...неужели он не понимает...»
«...никогда не хотел... и она знает... люблю ее... никогда не причинял боль...»
Креслин утирает неожиданно взмокший лоб и вперяется взглядом в камни террасы, чтобы отогнать от себя мысленные образы Мегеры.
– Суженый!
Он поднимает глаза.
Слезы, текущие из ее глаз, проделали бороздки в успевшей налипнуть на щеки вездесущей красноватой пыли.
– Я не хотела... Обними меня.
Креслин заключает ее в объятия, стараясь ни о чем не думать. Так же, как и она. В этом, равно как во многом другом, они едва ли могут обмануть друг друга.
Мегера позволяет ему разомкнуть объятия первым.
– Схожу за водой для нас, – говорит он ей.
– А потом? Что будешь делать сегодня?
– Искать новый колодец. Клеррис уверяет, что где-то за верхними полями должна быть вода. Это всяко лучше, чем смотреть, как все вокруг сохнет и погибает. А ты чем займешься?
– Попрактикуюсь на клинках – и в стекольную мастерскую. Авлари сделал бокал, очень хороший. Но мне еще не всегда удается добиться нужного качества. Часть стекла дает трещины.
– Но...
– Знаю. Укрепить его гармонией можно, только это не решит всех проблем.
Креслин соглашается. Ни ему, ни ей не под силу решить все проблемы, хотя с этим порой трудно смириться. Он пересекает террасу и берется за коромысло.
CVI
Креслин щурится от солнца. Позади него, у восточной оконечности пристани, пришвартован корабль, недавно получивший имя «Звезда Рассвета». На мачтах еще нет парусов. На палубе бывшей хаморианской военной шхуны работают с полдюжины моряков. К пристани подогнаны фургон и подвода. В нескольких шагах от юноши стоит взвод, стоящий наполовину из солдат, наполовину из стражей. Они пришли, чтобы помочь разгрузить шлюп.
– Груз тяжелый, – замечает юноша, приметив глубокую осадку подходящего к причалу «Грифона».
– Ни капельки, – возражает Мегера, не сводящая глаз со стоящей на палубе темноволосой женщины. За спиной путницы действительно легкая ноша – переносная колыбелька с младенцем.
– Я о корабле.
– Иногда ты невыносимо серьезен, – фыркает, глядя на него, Мегера.
Он качает головой и ухмыляется ей в ответ. Бок о бок они ждут, когда «Грифон» пришвартуется к тяжелой каменной тумбе.
Фрейгр приветственно машет с мостика, но остается у штурвала, пока матросы сворачивают паруса и спускают сходни.
Алдония спускается со шлюпа первой – несмотря на колыбель с ребенком за спиной, она едва ли не сбегает по сходням и опускается на колени у ног Мегеры:
– Милостивая госпожа...
Взяв служанку за руку, Мегера помогает ей подняться.
– Наконец-то я здесь, – выдыхает Алдония. – Какое счастье!
Креслин с Мегерой, одновременно подумав о пожухлых от жары холмах и пробегающих рябью по склонам волнах жары, переглядываются. Мегера поднимает бровь.
– Я ценю твои чувства, Алдония, но здесь вовсе не райский уголок.
– О, для меня это рай, милостивая госпожа. Жизнь в Монтгрене была... впрочем, мне не следует жаловаться: герцог был добр ко мне, пока не заболел.
– А потом? – доброжелательно интересуется Креслин, но тут раздается детский плач. Алдония достает из колыбельки дитя с рыженькими волосенками и принимается баюкать дочурку, приговаривая:
– Ну, малышка, не плачь... Мы уже дома. Больше нам не придется скитаться, крошка Линния. Больше не придется...
Мегера улыбается и тут же краснеет, почувствовав, как тает от ее улыбки сердце мужа.
– Ты невозможен... – шепчет она.
– Я же говорила, что в душе он хороший, – замечает Алдония, оторвав взгляд от глазастой девчушки.
Мегера краснеет еще пуще.
– Расскажи, как там, в Монтгрене? – просит Креслин, отчасти чтобы выручить Мегеру, отчасти же для того, чтобы услышать недосказанное – прежде всего, насчет болезни герцога и всего с этим связанного.
– О... Там мы жили, как... как накануне бури. Я хочу сказать... – служанка расстегивает блузу и подносит малютку к груди. – Чувство было такое, словно сгущаются грозовые тучи и вот-вот грянет гром. Все это видят, все все знают, но делают вид, будто ничего не замечают. Тяжело жить в ожидании беды, и я рада, что наконец попала сюда.
Пока она говорит, Синдер сводит с корабля гнедую кобылу, а солдаты и стражи выстраиваются на сходнях цепочкой, принимая с борта и складывая на пристани бочонок за бочонком.
– А еще я рада видеть тебя счастливой, – продолжает Алдония. – Мы с Линнией обе радуемся за тебя всей душой.
– А где твои пожитки? – интересуется у Алдонии Креслин.
– Ой... совсем ведь забыла... вещички-то мои... – частит с улыбкой Алдония. – Их не то чтобы очень много... в общем...
– Милостивые господа регенты! – встревает с борта «Грифона» Фрейгр.
– Почему бы тебе не заняться Фрейгром? – предлагает Креслину Мегера.
– А ты позаботишься об Алдонии?
– Да, устрою ее, а с тобой увидимся в цитадели, – говорит Мегера и, помолчав, добавляет: – Я тут распорядилась насчет лошадей. Пожалуй, нам стоит пристроить к дому конюшню.
– Ну... раз теперь и Алдония... наверное...
– Хаморианские каменщики уже закончили пристройку к гостинице.
– Прекрасно. Пусть Клеррис... или кто там сумеет, набросает чертеж конюшни. Хоть это и не к спеху.
«...упрямец!..»
– Если тебе так охота, можешь таскаться туда-сюда пешком, для разминки.
Креслин, не затевая спора, проходит мимо занятых разгрузкой людей и поднимается на борт.
– Приветствую! – говорит он Фрейгру.
– Мое почтение милостивому господину регенту, – отвечает капитан, но Креслин жестом велит ему оставить титулы. – Я смотрю, вы тут здорово поработали, – замечает Фрейгр, указывая на стоящую без парусов шхуну.
– По правде сказать, моя роль была невелика, – отзывается юноша. – Оснасткой «Звезды Рассвета» занимается Байрем. Он в этом толк знает, потому как служил в Нолдре помощником капитана, пока не угодил в плен к хаморианцам. От него я узнаю, что нужно для корабля, и пытаюсь выяснить, где это можно раздобыть – Креслин внимательно смотрит на Фрейгра и добавляет: – Мы заинтересованы в опытных моряках.
– Неужто вам не набрать команду прямо здесь? Хаморианцы, да и некоторые беженцы смыслят в морском деле.
– Команду-то мы наберем, но я хотел бы видеть капитаном тебя или Госсела. Конечно, если герцог не против. Но вопрос с ним можно решить.
– Мы герцогу не рабы, – смеется Фрейгр. – Ты все порываешься разбираться с проблемами, которые на деле тебя не коснулись, да, скорее всего, и не коснутся.
– Так или иначе нам потребуется команда на второй корабль.
– Ты еще не довел до ума этот.
– Доведу, – твердо говорит Креслин, глядя на свою «Звезду Рассвета». – Но одного судна мало. Если мы хотим сделать Отшельничий по-настоящему пригодным для жизни, нам потребуется флот. И я найду способ им обзавестись, даже если для этого придется захватывать корабли Белых магов.
– Вряд ли их это обрадует.
– А что их вообще радует? Или ты думаешь, что они позволят мне обустраивать остров, никак не пытаясь помешать?
– Не могу сказать, чтобы я особо над этим задумывался, – отвечает Фрейгр, потирая подбородок. – А ты действительно считаешь, что после учиненного тобой разгрома хаморианцев Белые захотят рискнуть хоть одним судном?
Подойдя к борту, Креслин смотрит на север, на спокойную зеленую гладь моря.
– По правде сказать, они могут обойтись и без этого. Мы пока не обеспечиваем себя провизией и развести достаточно овец сможем только через несколько лет. Ты не можешь доставлять нам все необходимое из Тирхэвена, а посылать «Грифона» в плавание по северным водам Корвейл не позволит.
– Я б на его месте тоже не позволил, – фыркает Фрейгр. – Для тамошних волн у него и киль слабоват, и борта низковаты. Теперь вот о грузе. Сушеные фрукты, баранина... Вот накладные, изволь.
Креслин стонет:
– Импорт – это слишком дорого для нас... Ну, хоть баранина-то своя, от герцога?
– Баранина – да, но вот сушеные фрукты я погрузил в Кифриене. А ты говорил, что фрукты необходимы.
– Необходимы, но неужто их нельзя было найти где поближе?
– Повезло, что хоть там нашел. В этом году засуха повсюду.
– И во что они обошлись?
Фрейгр отводит глаза и, подавая Креслину лист пергамента, бормочет:
– Я сделал все, что мог.
– Я распоряжусь об оплате. Деньги получишь поближе к вечеру, – говорит Креслин. Он уже понял, что ему придется расстаться еще с несколькими звеньями золотой цепи. Но часть фруктов можно будет обменять на рыбу или морских уток. Он переводит взгляд со «Звезды Рассвета» на Фрейгра и говорит: