— Наточка, разве мужчин в городе нет? — мама пресекла попытку ухватиться за баул. — Позови кого-нибудь, пусть донесут. Или соседку свою.
Ой, совсем забыла, я же не писала, с кем живу! И матушка свято верит, будто внизу живёт такая же милая аспирантка. Среча, спрячь меня в своих объятиях, потому что иначе скандала не миновать. Мама такого напридумает! По её мнению, девушке прилично жить в одном доме с мужчиной только, если она его сестра, дочь или жена. В иных случаях представитель сильного пола мигом превращается в любовника, а в моём случае — в растлителя малолетних, потому как я, судя по маминой опеке, беспомощное существо лет двенадцати.
Для мамы парней у меня никогда не было — так, друзья, с которыми мы просто гуляли и пару раз поцеловались в щёчку. Маленькая я, чтобы с мужчинами спать, к старости, наверное, по маминому мнению, созрею и сразу выйду замуж, ибо иначе нельзя. Да, порой родители так много не знают о детях…
— Не стоит никого отвлекать, я сама, — поспешно подхватила чемодан и поволокла к крыльцу.
Закон подлости сработал на славу — пальто распахнулось…
С минуту мама простояла в оцепенении, а потом дрожащим голосом, указав на руку в лубке, спросила:
— Рената, это что?
— Ничего страшного, скоро заживёт, — бойко отшутилась я и затолкала сундук наверх. Так, теперь баулы.
— Рената, дочка, это перелом, да? — мама испуганно заглянула мне в глаза. Губы её плаксиво задрожали. — Тебя били?
Боги, меньше надо слушать всяких ужасов!
— Никто меня не бил, сама упала. В Башне ступени крутые.
Отвернулась, чтобы мама не видела выражения лица, но она и так поняла, что я вру.
— Изверги, я на них управу найду! — воздела родительница руки к небу. — Так и знала, что что-то случится, сердце в дурном предчувствии сжималось. Ната, они тебя запугали, да, велели молчать? Ты скажи мне, всё расскажи, не бойся. — Мама обняла, крепко прижала к себе и быстро зашептала: — Сегодня же письмо наверх напишем и, заодно, местным властям пожалуемся. Хороши наставники, в железо таких надобно!
— Как ты можешь! — ужаснулась я. — Это не маги, это оборотень…
Реакция оказалась предсказуемой. Раскрасневшаяся от праведного гнева мать потребовала немедленно отвести её в Башню духов, чтобы 'начистоту поговорить' с Авалоном. Судя по эпитетам, которыми она его награждала, родительница легко заткнёт за пояс только что уехавшую комиссию. От мамы не откупишься, она не успокоится, пока не устроит публичный скандал. В свете недавних событий он выльется в отставку Авалона и серьёзные денежные взыскания для остальных магов.
Мама упрямо тащила меня в город, я упиралась, заверяя, ничьей вины нет, сама в самую гущу полезла.
— А мужики на что?! — вопила родительница. Вокруг уже собирался народ, с интересом наблюдавший за бесплатным представлением. — Они умереть должны, но чтобы с тебя ни волоска не слетело! Сколько говоришь их? Семь бугаёв? Семь толстых лбов — а девчонку вперёд себя засунули. Нет, Рената, я этого просто так не оставлю, сегодня же напишу про местные безобразия. И в управу скажу, и ректору отпишусь, и самому министру. Да что там, до короля дойду! И ты ни денёчка здесь не останешься, мне живая дочка нужна.
Пришлось проявить завидное упрямство и силу воли, чтобы уговорить маму устроить разнос Верешену потом, уже завтра. Но весточку Авалону на всякий случай послала.
В прихожей вновь пришлось сгорать от стыда — родительница увидела мужской плащ и услышала басистый смех.
Предупредить Иствана не успела, оттащить маму от его двери тоже. Родительница рывком распахнула её и замерла, нервно раздувая ноздри.
Некромант с другом развалились на кухне в самых что ни на есть расслабленных позах, доедали курицу, попивали самогон и травили байки. На скрип двери оба не обратили внимания, а напрасно.
— Та-а-ак, что это такое? — гневно взвизгнула мама. — Две женщины корячатся, одна из них калека по милости местных магов, а вы тут выпиваете!
Истван лениво повернул голову, смерил родительницу пристальным взглядом и вновь потянулся за кружкой.
— Я к вам обращаюсь, молодой человек. Встаньте, когда с вами разговаривают!
Мама решительно шагнула в чужую квартиру и чуть ли не выбила кружку из рук Иствана.
Я сдавленно вскрикнула и испуганно прижала ладонь ко рту.
Он ведь за такое ударит, а мама, маме много не надо…
Некромант нахмурился и медленно встал. Глаза злобно прищурились, пальцы нехорошо так пощёлкивали.
— Не надо, Пишт! — Андор потянул друга за рукав, но Истван стряхнул его руку и приказал не лезть.
— Это моя мама, госпожа Дора Балош, — едва разомкнув пересохшие губы, пробормотала я. — Мы… мы сейчас уйдём, а мама извинится. Она не хотела, просто устала после долгой дороги, расстроилась, что я руку сломала…
— Не надо, Истван! — не заметив, скорее почувствовав искорки магии, вскрикнула и метнулась наперерез.
— Я живых не убиваю, — скривился некромант. — Чтобы её через минуту здесь не было. И, Рената, научи свою мать хорошим манерам.
Тут родительница не выдержала и перешла в наступление, сведя на нет все усилия закончить дело миром. Она чуть ли не хватала Иствана на воротник, обвиняла в беспробудном пьянстве, которое, по её мнению, поразило всех верешенцев.
— Теперь понятно, почему страдают люди! Сидят и зенки заливают! Хоть бы вспомнил, что мужик, девочке помог… И не стыдно ведь? Мать наверняка со стыда сгорает, глядя на такого сына!
Отчаянно махала руками, твердила, что нам пора, но мама всё больше и больше распалялась. Узнав, кто Истван по профессии, и вовсе раскраснелась от гнева и набросилась с кулаками. Не доглядел, дрых, пока кровиночку, то есть меня, убивали. Да она такого мигом места лишит, завтра же пробкой из города вылетит. И что, к слову, он тут делает, куда мою соседку подевал?
— Живу я здесь, — сквозь зубы процедил Истван. — А вот ваша дочь рискует оказаться на улице. Терпеть умалишённых за стенкой не собираюсь.
Мама возмутилась и перешла на крик, сделав некроманта виновником всех моих бед. Сейчас и до совращения дойдёт — песню о дурном воспитании уже завела.
Реакция Иствана оказалась предсказуемой: он ухватил маму за шкирку и буквально вышвырнул за дверь. Потом обернулся ко мне, притихшей в углу, и рявкнул:
— Вон!
Глаза злющие, рот скривился, руки сжаты в кулаки.
— Вы обещали не душить! — напомнила я и бочком протиснулась к двери. — Простите её, она не хотела вас обидеть…
— Ты перед ним извиняешься?! — взревела в прихожей мать. — Как же низко ты пала, Ната! Что они с тобой сделали?
Благоразумно промолчала и шёпотом пообещала Иствану помочь на кладбище взамен на перемирие. Тот не проронил ни звука, стоял всё тем же каменным изваянием.
Андор кашлянул и, желая разрядить обстановку, напомнил о выдержке боевого мага. Тут же досталось и ему — бедняга поперхнулся под взглядом друга.
Что-то мне захотелось уйти до того, как Истван обернётся. И как же хорошо, что мама о Гнилой гати не знает, иначе бы в прихожей лежал труп. Даже два — я бы не стала просто рыдать над хладным телом. Тут уж неважно, теоретик ты или практик, мстят за родных все.
— Вещи собирай, Ренаточка, — сладким голосом пропел некромант. Тон совершенно не вязался с мрачным лицом. — И выметайся на все четыре стороны вместе с мамашей.
Вот так страхи стали былью.
Стояла, не двигаясь с места, и с надеждой смотрела на Иствана. Он же не может, он ведь пошутил! Выветрится хмель и… Хотя кого я обманываю, будто не знаю, что некромант уже практиковал принудительное выселение! Если не путаю, на него жаловались практиканты.
Андор нахмурился и, не выдержав, сказал, обращаясь к Иствану:
— Это переходит все границы! Совсем с ума сошёл со своими костями?! Перед тобой девушка, больная девушка, а ты собираешься выгнать её на улицу?
— Не собираюсь, а выгоню, — губы некроманта сжались в тонкую линию. — Это мой дом, и я волен поступать, как заблагорассудится.
— Ты свинья, Истван Кирай! — выплюнул сквозь зубы Андор и брезгливо вытер руки о скатерть. — Сколько я тебе должен за еду?
— Перестань, а? — Истван мазнул взглядом по гневному лицу друга и обернулся ко мне. — Ну, чего стоим, кого ждём? Взять за шкирку, как мамашу? Я бы взял, но слово мешает, а выпроводить пинком не позволяет воспитание.
Вспыхнула и с вызовом вскинула голову. Воспитание ему не позволяет, видите ли! Да где оно, это воспитание, днём с огнём не сыщешь. Никуда я не уйду, пусть сам идёт в Башню духов и объясняется с Авалоном.
— Истван, давайте поговорим завтра? Обещаю, моя мама извинится и больше вас не потревожит. Я же, в свою очередь…
Некромант решительно шагнул вперёд, подхватил под локоток и хотел вытолкать за дверь, но я упёрлась и ударила его по руке. В ответ меня без лишних слов перекинули через плечо.
— Даю час, — прошипел в ухо Истван. — Джено, Авалон пусть приходят, тебя же видеть здесь не хочу.
Засопела и попыталась высвободиться. Стоило затрепыхаться, замолотить ногами по коленям мучителя, как тот поднял меня на вытянутых руках, словно демонстрируя собственную силу.
— Рената, давай по-хорошему, — кривая улыбка Иствана говорила о чём угодно, только не о желании закончить дело миром. — Против тебя я ничего не имею, но одна, без матери, жить не будешь, поэтому извини, но вещички придётся собрать.
Некромант с минуту подержал навесу, пристально глядя в лицо, а потом опустил. Странно, не швырнул, а бережно поставил на пол, где я тут же попала под опеку Андора. Тот заслонил меня собой, будто опасался, что Истван кинется, и с шумом выпуская через нос воздух сверлил приятеля глазами. Не выдержав, некромант поинтересовался, чем обязан 'такой чести'.
— Проспись, — коротко буркнул Андор и улыбнулся мне: — Ничего, всё уладится. Хотите, я вам свою комнату в гостинице на ночь уступлю? Обещаю, утром промою мозги этому… Словом, он извиниться.
— Так, значит? — подбоченился Истван, шагнул к столу и залпом допил початую бутылку. Я только ахнула. — Тогда скатертью дорога обоим! Жалуйтесь, кричите, обвиняйте — мне начхать на очередное взыскание.