– Что? Зачем тебе это? Бриэль, что происходит? – Он хотел взять её за руку, но она её отдёрнула.
И, словно возмещая эту утрату близости, подалась вперёд ещё больше.
– Ты предал меня, вот что происходит.
– Как я тебя предал, переспав с Леной? – «Она испытывает ко мне чувства». – У него на лбу проступил холодный пот. Как же он не заметил этого раньше? Общая тайна, возможность довериться лишь друг другу – благодатная почва для всевозможных чувств…
Он прокашлялся.
– Слушай, я тоже считаю тебя привлекательной… Но, пожалуйста, пойми меня правильно, в наших встречах не было ничего особенного, мы просто…
Бриэль отшатнулась, как заводная игрушка, уставилась на него широко раскрытыми глазами, – затем расхохоталась. Пьянчужка у вешалки вздрогнул и резко сел.
– Ты что вообще несёшь, Шэй? Мне нет никакого дела, считаешь ты меня привлекательной или нет.
– Но ты же сказала…
– Я сказала, что у тебя есть тайна, и я её знаю – как и ты знаешь мою. Так что, если ты собираешься обо всём доложить…
– Доложить? Кому?
Она подняла палец, и он посмотрел туда, куда она указывала. В окне за треугольными крышами виднелся холм с замком, тёмный у основания и золотистый на вершине.
– Слушай, я сдаюсь, – сказал Шэй. – Я сдаюсь. Я больше не желаю играть в эту игру. Просто скажи всё прямо.
– Посмотри на крыло Кейли.
«Боже, а ведь она права. Она совершенно права». Заброшенному крылу полагалось быть мёртвым, но одно из окон на старом балконе Шэя было распахнуто, и ему показалось, что он заметил внутри движение.
Бриэль сказала:
– Он здесь, чтобы перепроверить или чтобы арестовать меня?
– Кто «он»?
– Это ты мне скажи. Судя по акценту, ещё один тип из столицы. Ты всё ему рассказал о моей ошибке? О том, как Бриэль облажалась с элементарными расчётами?
Он хотел спросить: «Почему же я его не видел?» – но, разумеется, он уже знал ответ. Единственным, кого он в последние дни видел регулярно, был деревенский мальчишка с льняным мешком, полным выпивки.
– Я наткнулась на него сразу после демонтажа, – сказала Бриэль. – Ходит в чёрных перчатках.
…карманных размеров театр на восемь или девять рядов, шесть из которых пусты, место рядом с худощавым мужчиной в чёрных перчатках, и – «считайте это возможностью»…
– Я никому ни о чём не докладывал, Бриэль. Но, возможно, я знаю этого типа. Раньше знал.
– Я тебе не верю.
– И не должна. Я понимаю, как это выглядит… Я бы себе тоже не поверил.
– Если он здесь не из-за тебя, тогда зачем?
– А вот об этом я не имею ни малейшего представления.
Узкая тропа на крепостной стене, словно каменный ручей, струившийся из громады старого замка, – картина почти что навевала ностальгию. Почти. В конце концов, здесь Патрик и герцог пытались убить его. И всё же для Шэя воспоминание о том, как он впервые увидел крыло Кейли, переплелось с образом башни, предвкушением, первым проблеском надежды с тех пор, как он променял свою карьеру на маленькое розовое платье в тени воздушного челнока.
Столп башни за амбразурами, лестница, ведущая вниз, коридор с газовыми лампами. Он поколебался – плана дальнейших действий у него не было, – и постучал в дверь.
– Открыто, Эшкрофт, – сказал знакомый голос.
Шэй надавил на дверную ручку и вошёл в свою старую комнату.
– Как вы поняли, что это я?
– Легко. Вы стучите не так, как здешняя домоправительница.
– Здравствуйте, Эйдан.
Это и правда был он – стоял у окна, глядя на что-то снаружи, раздвинув занавески тонкими, затянутыми в чёрную перчатку пальцами и давая солнечному свету пролиться на пол.
– Входите, входите, Шэй. Рад вас видеть. Налейте себе выпить, графин в спальне.
Он повернулся и улыбнулся так, как улыбаются люди, которые используют вежливость как инструмент – искренне на первый взгляд, но с налётом профессионализма. Серые глаза, как два паука, оценивающе пробежали по Шэю.
Шэй промолчал. Худощавый, выше среднего, но не слишком высокий, приятной наружности, но не настолько красивый, чтобы выделяться из толпы – единственным, что отличало Эйдана, были его чёрные перчатки. Таким, как он, люди с удовольствием исповедовались. Вероятно, из него получился бы отличный священник.
– Так вы себе ничего не нальёте?
– Думаю, сегодня я уже выпил достаточно, – сказал Шэй.
– О да, наслышан, наслышан.
– Наслышаны… Вы за мной шпионили?
Улыбка чуть отступила, покинув глаза.
– Я очень надеюсь, что это риторический вопрос, – пауза. – Это место конечно, прекрасно, но ему не хватает утончённости. Здесь нельзя ни за кем шпионить, наоборот, приходится с трудом отсеивать несущественные детали жизненных историй. Почему бы вам не присесть?
– Почему бы вам не рассказать мне, что вы здесь делаете.
– Я здесь, чтобы помочь вам… и, надеюсь, вы, в свою очередь, поможете мне.
– Я не уверен, что вы говорите с нужным человеком, Эйдан. Я и себе-то вряд ли смогу помочь.
– Давайте я сначала продемонстрирую, чем могу быть полезен вам, а затем мы поговорим. Как вам Оуэнбег?
Шэй вспомнил чучело, пламя, дикую пляску мошкары.
– Это не Красный холм, но ведь нельзя ожидать, что люди здесь будут вести себя так же, как и там.
– А под «людьми» вы подразумеваете кого-нибудь конкретного? Герцога, например, или Патрика?
– Патрика?
Эйдан посмотрел на него отсутствующим взглядом, как шахматист, который не видит своего противника, потому что мысленно уже просчитывает следующий ход.
– Да, Патрика. Патрик стал проблемой.
– Вы знаете о покушении.
Кивок.
– И давно вы здесь?
– Неделю. Боюсь, вам придётся избавиться от этого типа.
– Я никого не стану убивать, Эйдан, если вы об этом.
– Тогда Патрик убьёт вас.
Шэй сказал:
– Не думаю, что он снова попытается.
– И в этом вы как раз ошибаетесь. Да, я знаю, что он заплатил кому-то, чтобы вас убить, но то был дуболом из деревни, а теперь он нанял профессионала. Через два дня у него назначена с ним встреча, чтобы расплатиться.
– Герцог…
– На этот раз Патрик действует не по приказу герцога, – сказал Эйдан. – Он втянулся. Хочет исправить свою ошибку, и вы предоставили ему идеальную возможность – готов поспорить на хорошие деньги, в отчёте судебного медика будет сказано: «Погиб в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения, подавившись собственной рвотой».
– Боже.
– Я же говорил, что могу вам помочь.
– Я не стану его убивать, – повторил Шэй.
– Тогда у вас два варианта: умереть или предоставить Патрика мне.
– Зачем вам это?
Эйдан опустился в кресло и кивнул в сторону дивана.
– А вы присядьте.
– Ответьте мне.
– Сначала присядьте.
– Ладно. – Шэй сел.
Эйдан изучал его с полуулыбкой на лице. Комната погрузилась в тишину, лишь где-то снаружи во дворе дрозд отстукивал минуты.
Наконец он сказал:
– Хотите поговорить о погоде?
– Я могу вразумить Патрика. Убедить его, что я неопасен.
Эйдан поправил перчатки, щёлкнул пальцем по невидимой ворсинке на рукаве камзола.
– Ну, если вы уж так этого хотите, можем попробовать. Я устрою неофициальную встречу. Как насчёт сегодня вечером, в девять, у герцогских конюшен?
– И тогда вы расскажете мне, зачем вы здесь?
– Тогда мы сможем всё обсудить.
«Сестрёнка, какая же глупая штука – надежда. Будь она рациональна, подчистую разорилась бы».
Шэю пришло в голову, что он похож на ребёнка, который научился слишком доверять взрослым, – вот объявился некто из его прошлого, и, несмотря на все усилия, надежда снова подняла голову. Бессмысленная надежда, конечно же, если только Эйдан не мог по волшебству расширить фундамент башни.
Кран с горячей водой молчал. Он повернул его, снова повернул, ударил по нему. Бил снова и снова.
– Я знаю, что одиннадцать уже прошло, знаю, знаю, чтоб тебя!
Зубная щётка совершила сальто через край раковины, и что-то упало на пол. Шэй наклонился и поднял две половинки серебряного павлина, которого ему подарила Дирдра. «Королева малых форм». «Я восхищаюсь тем, что ты сделал».
Он сжал половинки вместе и держал так, пока у него не заболели пальцы. Затем он швырнул фигурку обратно на пол.
Он бы истоптал её в порошок, будь у него силы, но в тот момент их хватило только на то, чтобы заплакать.
Издалека конюшни выглядели внушительно, как и всё в Оуэнбеге, но, стоило подойди ближе, рассыпались на побитые кирпичи, атрофировавшееся дерево и ржавчину на воротах, словно запустение заключило сделку с близорукостью и возникало лишь на расстоянии вытянутой руки.
Эйдан стоял, прислонившись к стене и сложив руки на груди. Дрозд – тот же самый, которого Шэй слышал раньше? – барабанил репризу, а в воздухе разносился запах палёной листвы.
– Я думал, мы пришли, чтобы встретиться с Патриком, – сказал Шэй.
– Он выехал в сторону Думы десять минут назад.
– В Думу?.. Почему?
Эйдан с усмешкой поджал губы:
– Потому что я его туда отправил.
– Отправили?
– О, всё просто. Я сказал ему, что у думских диверсантов, которых он ищет, через час назначена встреча в Полтаве. Ну вы знаете, в деревне сразу за границей.
– Зачем вы это сделали?
– Будет проще разобраться с ним там. Думцы избавятся от тела, чтобы избежать дипломатического инцидента. Они заметут за нас следы, Шэй.
– Проклятье, Эйдан! В сотый раз вам говорю: я не собираюсь его убивать.
– Считайте, что это план «Б». Полагаю, мы увидим, что случится, когда прибудем на место.
– Случится то, что крови не будет. Я с ним поговорю.
Эйдан снова изучающе посмотрел на него:
– А вы всё ещё идеалист. Возможно, в этом ваша слабость. Возможно, я поставил не на ту лошадку.
– Поставили на?..
– Объясню через час, в Полтаве.
– А вы сами не боитесь устроить дипломатический инцидент?