Он лягнул вслепую; густой мужской баритон выругался, и его правая рука освободилась.
Его кулак наткнулся на что-то мягкое, вероятно, кишки того парня. Раздались сдавленный стон и снова ругань, но в тот же миг, словно откликнувшись на чужую боль, солнечное сплетение Шэя вспыхнуло, и мир потонул в белых искрах.
Больше насилия не последовало; должно быть, им отдали приказ не оставлять следов. Они просто выкрутили ему руки за спину и выволокли из покоев.
В таком положении Шэй мог видеть только плиты пола, но это было неважно – он догадывался, куда они направляются.
Вниз, вверх, вверх, вниз, по коридору.
Распахнулась дверь, и свет обжёг глаза. Двое мужчин, державших его за руки, – он всё ещё был не уверен, но, похоже, к нему подослали троих, двух нападавших и того, который отвечал за масляную лампу, – заставили его встать на колени.
Перед его плывущим взглядом показались ноги, торчавшие из-под ночной рубашки, похожие на расписанные варикозом палки, а затем и всё остальное – герцог сидел на краю огромной кровати под балдахином, расшитым фигурами с мечами и вилами.
– Эшкрофт, – сказал он. – Эшкрофт.
Он выглядел спокойно, даже более собранно, чем обычно – сосредоточенные паучьи глаза, руки, вцепившиеся в колени так, словно они в них вросли, – но, похоже, не мог выдавить из себя больше одного слова.
– Эшкрофт.
Она тоже была тут, в своём длинном чёрном платье – смотрела из окна, откуда вряд ли было видно что-то, кроме факелов во внутреннем дворе. Шэй вспомнил жёлтую комнату, как тогда она казалась такой же отстранённой от всего, что происходило вокруг.
– Лена, – сказал он, и солнечное сплетение снова взорвалось.
Она не повернула головы.
– Почему бы вам не заткнуться ради разнообразия? – Рука герцога ожила, и он провёл ею по бесцветным губам. – Знаете, я догадывался, что между вами что-то произошло, Эшкрофт. И всё же я надеялся, что здравый смысл возобладает, – забыл, что люди всегда находят способ меня разочаровать.
– Простите, что не оправдал ваших надежд.
Краем зрения он увидел, как мужчина справа заносит кулак, но герцог состроил пренебрежительную гримасу:
– Оставь его. Поздновато для сожалений, Эшкрофт, искренних или нет.
– Троньте меня, и вам придётся чертовски долго объясняться перед Дэлин.
– Да неужели? – Герцог пригладил волосы, словно готовясь к утреннему туалету. – Вспомните, когда вы сюда заявились, вы даже не знали об устройствах дракири… Когда я говорю моим людям сохранить что-то в тайне, они слушаются. Они преданы мне. Вот что даёт достойное руководство.
Шэй усмехнулся.
– Только посмотрите на него, – сказал герцог. – Посмотри на него, Лена. Непокорный до самого конца. Я сказал, посмотри на него!
Лена не шелохнулась – напротив, она замерла на месте, превратившись в статую.
– Ладно. – Ладонь герцога снова прошлась по губам, утирая слюну. – Есть у меня парочка идей, как с вами поступить, Эшкрофт. Обе просто чудесны, каждая по-своему. Первая: мы отведём вас в подвал и накинем вам на шею петлю. Или вторая, – он подался вперёд, – эти прекрасные господа вас кастрируют.
Шэй почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Стены ожили, изгибаясь вокруг него, превратились в огромные холодные пальцы. Комната содрогнулась.
– На ваш выбор, – сказал герцог.
– Лена. – Шэй попытался встать, но руки грубо толкнули его обратно. – Лена. Посмотри на меня.
«Посмотри на меня». Небольшое движение, едва заметное: она впилась ногтями в ладони.
– Так что вы решили, Эшкрофт?
– Ваша светлость, – сказал мужчина-баритон. – Мы с моими ребятами готовы сделать и то и другое.
Лицо над ночной рубашкой просветлело, и Шэй впервые после жёлтой комнаты увидел, как на нём отразилось что-то помимо гнева или раздражения.
– Какая чудесная мысль, – сказал герцог. – Боже. Просто замечательная. Стяните с него штаны.
«У меня осталось несколько секунд. Если я брошусь на пол…»
Входная дверь скрипнула, и послышался голос:
– Ваша светлость.
Герцог вздрогнул от неожиданности. На миг давление на плечо Шэя ослабло.
«…то смогу сделать подсечку одному из этих подонков».
Он рухнул на каменные плиты, перекатился и впечатал сапог в колено парня слева – тот коротко вскрикнул. В быстрой последовательности Шэй увидел лицо Эйдана в дверях, балдахин над кроватью герцога, костяшки медвежьего кулака.
Когда комната перестала раскачиваться, он и Эйдан стояли на коленях рядом друг с другом.
– Только свидетеля нам и не хватало, – сказал герцог. – Какого чёрта вы здесь делаете?
– Ваша светлость, я лишь хотел поговорить, – сказал Эйдан.
– Что ж, хуже уже не будет. – Старик повращал запястьем, словно думая, не приложить ли его между рёбер. – Давайте послушаем. Что вы хотели сказать?
– Ваша светлость, прежде чем вы сделаете что-либо непоправимое, вам стоит кое-что узнать об этой женщине дракири. Она не та, за кого себя выдаёт.
– То есть?
– Она стоит за попытками диверсии на башне.
«Это ещё что за ерунда?» – Но тут Шэй взглянул на Лену. Она больше не выглядела бесстрастной, или отрешённой, или пытающейся что-то сдержать. Она шагнула в сторону от окна, не сводя глаз с Эйдана.
– Очень забавно, – сказал герцог. – Очень, очень забавно. Не было никаких попыток диверсии, милорд, Эшкрофт лично это доказал. Наши рабочие просто не смогли управиться с устройствами.
– Лорд Эшкрофт предположил, что проблема заключалась в недостаточной квалификации рабочих. И теория была хорошей, но лишь отчасти верной.
– Продолжайте.
– Она воспользовалась вами, ваша светлость, чтобы получить доступ к башне. У меня есть доказательства. Мои люди задержали остальных диверсантов – её товарищей.
Его люди? «Колм? Или он подкупил кого-то ещё?»
Лена перевела взгляд с Эйдана на герцога, затем куда-то Шэю за спину, затем на Шэя, и в её глазах было всё: боль, сожаление, может быть, даже что-то большее. И он снова разрывался надвое: одна часть ощутила злорадство по отношению к той, которая втравила его в эту ситуацию.
Но другая его часть, более крупная, более тёплая, желала закрыть её собой. Карусель, улыбка, запах клубники. «Я не лгал», – осознал он. То, что он чувствовал здесь и сейчас, на полу комнаты этого отвратительного старика, было чем-то прекрасным.
– Свидетели готовы к допросу, ваша светлость, – сказал Эйдан.
– Ты ничего не скажешь? – Герцог полуобернулся к Лене. Не получив ответа, он спросил: – Каков мотив?
– Этого я сам до недавнего времени не понимал, – сказал Эйдан. – Ни для кого не секрет, что дракири недолюбливают башню, но два дня назад лорд Эшкрофт раскрыл мне глаза. Судя по всему, они придерживаются некоего суеверия о конце света. Как вы его называете? – Он указал подбородком на Лену. – Башня-близнец?
Снова никакого ответа, но она улыбнулась – печальной, мудрой улыбкой.
– Вот, значит, как. – Герцог опустил голову и покачал ею. – Лена… Я полагаю, судя по твоему молчанию, что эти обвинения хотя бы отчасти справедливы? – Мышцы на его челюсти напряглись. – Хорошо, мы рассмотрим доказательства.
В тот миг Шэй увидел в гневе герцога ту же отстранённую ярость, которую Патрик испытывал ко всему и всем, кого считал врагом, к думцам, к «столичным типам».
– Хочешь наказать кого-нибудь, накажи меня, подонок, – сказал Шэй. – А её оставь в покое.
Эйдан схватил его за руку.
– Вы из ума выжили? Ваша светлость, он просто…
– Делайте, что считаете нужным. Вы хотели меня наказать, так приступайте.
Герцог взял себя в руки.
«Небеса, я только что обрёк её на смерть. Теперь он получит двух по цене одного…»
– Отпустите Эшкрофта, – сказал герцог. – Отпустите обоих мерзавцев. Но если почуете, что они хоть кому-то об этом рассказали… Ну а пока…
Лена посмотрела Шэю в глаза и с той же самой улыбкой одними губами произнесла единственное слово. Затем она быстрым движением оторвала подол платья, оставив лишь уродливый, неровный край. Волна тяжёлой ткани упала, больше не сковывая её движений.
Она бросилась из окна.
Шэй вскочил на ноги и рванулся к чёрному проёму, обрамлённому битым стеклом. Внизу, во внутреннем дворе, в луже залитых лунным светом осколков вытянулась похожая на птицу фигура.
«Лена. Лена».
Но это был не конец. Конечности дёрнулись, и фигура неуклюже поднялась на ноги. Шаг, другой, рывок вперёд, шаг.
Это казалось невероятным, словно он наблюдал за событиями в обратном порядке, но она побежала к воротам.
– Чёртовы дракири, – с оттенком восхищения от другого окна произнёс баритон.
– Что происходит? Что происходит? – пронзительный голос герцога. – Она жива? Догоните её.
Лена нырнула под ворота; ноги мелькали так быстро, что в свете факелов казались крыльями бабочки.
– Если позволите, ваша светлость, – сказал Эйдан. – Она скорее всего направляется к стройке. Я уже взял на себя смелость предупредить там людей.
Башня возвышалась над зубчатыми стенами.
«Нет, нет, нет», – подумал Шэй.
– Лена! – Его услышал лишь горизонт.
Тремя широкими шагами он пересёк комнату, оттолкнул одного из людей герцога и бросился в коридор.
Он не знал, как добрался до ворот, как пересёк первую милю по полю, – он пришёл в себя, лишь когда во тьме впереди показалась бледно-жёлтая цепочка.
«Жёны, – вспомнил он. – Невесты. Фонари нужны для бригадиров, которые остаются на ночь на стройке».
Огни осветили высокую, худую фигуру, мчавшуюся мимо них.
– Лена! – Он споткнулся, упал, вырвал клок травы, вскочил на ноги, побежал. – Назад! Это ловушка!
Но она была далеко и бежала слишком быстро, похожая на смазанное, двигавшееся с нечеловеческой скоростью пятно. Когда он поравнялся с женщинами в льняных накидках, она стала грубым очертанием. А когда он добрался до башни, то был уже один.
Ночь пряталась в каждой маленькой тени между каменных блоков, и порталы для баллист в круговой стене, как глаза, излучали свет, который мог бы быть светом звёзд. Шэй согнулся пополам, уперев руки в колени.