«Секунду, не наброски. Набросок. Они все одинаковые».
Точнее, все они изображали одно и то же место: поляну, где он и Лена охотились и упустили оленя.
«Так исчез ли тот олень на самом деле?» – подумал Шэй.
«Я что-то видела. Вспышку. Разноцветную», – сказала она.
Он сорвал один из рисунков со стены и уставился на него.
В щели между дверью и косяком возникло лицо Бриэль.
– Что-то случилось, Шэй?
– Я могу войти?
– Я весь день провела на вершине башни. Устанавливала устройства.
– Можешь меня впустить?
– Я готовлюсь ко сну.
– Это важно.
– А когда-то бывает иначе? – Она отошла в сторону. – Ладно. Но тебе придётся простить мне некоторый беспорядок.
Его не волновали вещи, лежавшие на спинке дивана, и круги от чашек на столе, но вот всё остальное, обыденное, после её покоев казалось серым и чужим. Льняные занавески, карнизы и лепнина – всё, что он уже тысячу раз видел.
– Помнишь, два дня назад я рассказывал тебе о Башне-близнеце? – спросил он.
– Да, ты сказал, что это суеверие дракири или что-то в этом духе.
– А что, если это не так?
– Ммм?
– Их технологии на столетия опережают наши.
Бриэль взяла чашку со стола – с чаем или кофе.
– Это не значит, что они не… – Она осеклась.
– Что они не что? Не люди? Если ты и правда так думаешь, выйди на улицу и найми дрикшу.
– Это не значит, что они не могут поддаваться иррациональным страхам так же, как и мы.
– Да, но дело в том, что мы не сможем отличить одно от другого. Мы – дети, играющие на пляже. Мы не сможем отличить их иррациональный страх от оправданного беспокойства.
– Так ты теперь веришь в эту ерунду-близнеца? – сказала Бриэль.
– Нет. Может быть. Я не знаю. – Он подошёл к окну и посмотрел наружу, на башню, на палец, подталкивавший лиловую корону к холодной синеве: устройства были уже активированы. – Послушай, Лена и я ездили на охоту как раз после того, как герцог приказал убрать «тюльпаны»…
– Устройства дракири.
– Сразу после того, как он приказал убрать «тюльпаны». Мы преследовали оленя в холмах – тех, что к западу от замка, ну ты знаешь. Там была поляна. И олень исчез.
– Что значит «исчез»?
– Пропал. Выпал из реальности. Я не знаю.
– Шэй, я боюсь спрашивать, но… Ты был пьян, когда это произошло?
– Лена… – Шэй сглотнул. – Лена тоже это видела.
– Значит, она тоже думала, что олень «выпал из реальности»? – Бриэль примирительно подняла руку, когда он взглянул на неё. – Просто пытаюсь установить факты.
– Она сказала, что видела «что-то разноцветное».
– Вы пытались выяснить, что произошло? Может быть, дело в галлюциногенных грибах или чём-то таком. Вы на них наступили и…
– Она тоже всё списала на галлюцинацию. Олень… мы подумали, что он просто ушёл у нас из-под носа.
– Итак, – Бриэль сделала глоток, – подозреваю, что теперь ты так не думаешь.
– Теперь я так не думаю.
– Я могу спросить, почему?
– Вот поэтому. – Он достал из кармана и развернул набросок. – В её комнате таких по меньшей мере дюжина. И на всех – то место, где мы охотились.
Бриэль взяла у него рисунок.
– У неё был талант. Ну и что это доказывает?
– Это ничего не доказывает. Но может быть – может быть – существует возможность… – Он посмотрел на первые звёзды, окутанные тонкой, как вода, плёнкой облаков. – Может быть, там образовался портал. Или образуется. Проход.
– К Башне-близнецу?
– Как я и сказал, Бриэль, сможем ли мы отличить их суеверие от знания?
– Ладно. Почему ты мне это рассказываешь?
– Потому что мне нужно, чтобы ты пошла туда со мной.
Она усмехнулась, но, внимательно посмотрев на него, нахмурила брови.
– Шэй, на тебя в последнее время многое навалилось. Ты как будто немного… не в себе.
– Может быть, я впервые в жизни пришёл в себя. Мне нужно, чтобы ты пошла со мной, потому что я не могу принять это решение в одиночку. Ты тогда была права – я не могу взвалить на себя ещё больше вины. Я не могу предать и тебя тоже. Если придётся принять решение, то мы примем его вместе.
– Какое ещё решение, Шэй, что ты…
– Возможно, нам придётся предпринять что-то по поводу башни.
– Чёрта с два. – Она со стуком опустила чашку на стол, и фарфор закружился в небольшом пируэте. – Ты уже что-то предпринял, причём дважды – ты убрал устройства дракири, потом вернул. Определись уже.
– Я…
– Определись, чтоб тебя!
– Я тебя прощаю.
– Что?
– Та ошибка в расчётах, которую ты допустила, – я её тебе прощаю.
Она нахмурилась:
– Что ты мелешь, Шэй?
– Я тебя прощаю. Ты была не виновата. Герцог вёл себя по-скотски, он поставил перед тобой невозможную задачу, и ты допустила ошибку. Все люди их допускают. Это нормально.
Её лицо дёрнулось.
– Я прощаю тебя, слышишь? – Он подошёл к ней и сжал её плечи. – Слышишь меня? Я прощаю тебе твою ошибку.
Бриэль резко вдохнула:
– Я всего лишь хотела делать свою работу. Он сдвинул сроки…
– Это не твоя вина.
– Другие могут не согласиться.
– Ну и чёрт с ними. К чёрту их всех.
Она молчала.
– Пожалуйста. Давай отправимся завтра в холмы и посмотрим, что там такое. Я должен это сделать ради неё. Если есть хоть малейшая вероятность того, что она права, мне придётся… Иначе я себя не прощу.
Чёрная грива, облачко пара изо рта, тиснённое солнечным светом. Их лошади плелись вперёд, и склон холма приближался, как дорога из бесформенности пробуждающегося мира в некое подобие упорядоченности, к неровным очертаниям леса.
– Ты помнишь, где это место? – спросила Бриэль.
– Поляна. Это была поляна на холме.
– Более общими словами ты описать не мог.
– Мы ехали здесь. – Шэй махнул рукой в сторону широкой тропы между деревьев. – Затем в каком-то месте свернули в сторону.
– Где именно?
– Слушай, мы охотились.
Бриэль что-то пробурчала.
– Прости, я тебя не расслышал.
– Я сказала, какого чёрта я вообще здесь делаю.
Шэй не ответил. Он вспоминал её, привставшей в стременах, её улыбку, смех.
«Помоги мне, – подумал он. – Позволь мне совершить хоть что-то хорошее».
Но тропа оставалась тропой, пока, повинуясь порыву, он не пустил лошадь галопом, повторяя события того дня.
Они целовались.
Они занимались любовью.
Она была запахом костра и вкусом клубники.
– Эй, ты куда помчался? – крикнула ему вслед Бриэль.
«Быстрее!» – в сознании Шэя Лена пришпорила коня пятками, и он сделал то же самое. Ещё сто футов по прямой. Налево, в осиновую рощу, по узкой тропке между двух берёз.
Деревья впереди расступились, и башня уставилась на него сквозь утреннюю дымку. Прошлое и настоящее сошлись, как две бусины, нанизанные на одну связующую нить.
– Вот оно. Вот оно!
Они выскочили на поляну. Шэй натянул поводья и огляделся.
– Мы на месте? Ты уверен? – спросила позади него Бриэль.
Он вытащил набросок и протянул ей.
– Поверь мне, это то самое место. Всё случилось, когда мы оказались здесь.
– Лично у меня никаких видений не было.
– Тогда мы проехали здесь, как и сейчас. – Он указал на дорогу позади.
– Может быть… – сказала она. – И имей в виду: это не значит, что я верю в проход в иное измерение или что-то подобное. Но, может быть, мы с тобой прошли не там, где нужно? Всё-таки, как ты сам говорил, олень исчез, а ты и Лена – нет.
«Слышать, как кто-то другой произносит её имя, даже больнее, чем произносить его самому».
Он помотал головой, чтобы отогнать воспоминания.
– Стоит попробовать. Не подержишь пока мою лошадь?
Тропа повела его обратно в лес, в кустарник, где царила утренняя тишина; лишь листья шевелились, лебезя перед ветром. Он вытянул руку и пошёл к деревьям, водя ладонью влево и вправо, как слепой.
Один шаг, второй, третий… а потом у него больше не было пальцев.
Инстинкт рванул локоть назад.
Где-то хрустнула ветвь, и маленькое животное метнулось в кусты.
«Чёрт, чёрт, чёрт», – выстукивало сердце.
– Бриэль!
– Что?
– Кажется, я его нашёл.
Он снова медленно поднял руку.
Пустота съела всё до запястья, и на этот раз Шэй приложил усилие, чтобы не отшатнуться. Он повёл рукой влево, и линия среза на его коже изогнулась – то, что находилось перед ним, похоже, имело форму шара или цилиндра. Он обошёл это нечто крошечными шажками человека, идущего по краю обрыва.
Проход был скорее всего достаточно широк, чтобы проглотить лошадь, но не больше. Проскочить мимо было нетрудно
– Подожди, – сказала Бриэль. – Подожди. Я иду.
Но он уже шагнул вперёд и вперёд-назад-в-сторону.
Направление вдруг перестало иметь значение и…
Небо кровоточило алым и рыжим.
Окутавший его воздух был солёным на вкус и разил тухлыми яйцами.
Нечто, напоминавшее деревья – с многогривыми, многопалыми кронами в виде вертикальных полос, словно кто-то начисто ободрал стволы настоящих деревьев и приклеил к ним кисти, – отталкивало облака от однородной выжженой корки земли.
Порыв ветра ударил его по лицу, заставив повернуться, и тогда он увидел её.
Не столько башню, сколько гигантскую многоножку, вставшую на дыбы, с порослью шипов вместо ног – если шипы могли быть размером с дом. Позади лениво вращалась облачная масса – торнадо?
Он попятился, как во сне.
– Что за… – рядом возникла Бриэль; она тяжело дышала, словно только что пробежала марафон. – Что за… Где мы?
– Я не знаю, – ответили его губы.
– Это галлюцинация. Я сплю, я сплю, сплю.
«Спишь, спишь, спишь», – эхом отозвалось у него в голове.
– Нет, – сказал он, – нет. Мы на месте.
Неподалёку, в пяти метрах от него, рядом с деревьями лежала разлагающаяся туша оленя.
Бриэль сделала несколько шагов, пошатываясь как пьяный матрос, и постучала по земле носком ботинка.