Чеканя шаг, миссис Эпплби вышла из квартиры, спустилась по лестнице, прошла мимо входной двери, за которой виднелись деревья и мерцающие уличные фонари.
Остановившись у мусорных баков во внутреннем дворе, она посмотрела наверх, на высунувшего голову из окна Дэниела, и помахала ему газетой.
– Я швырнула её в мусорку, Джо, и я крикнула ему… я точно это помню: «Вот твоё достижение, урод. – Она снова зарыдала. – Завтра оно окажется на помойке».
После этого мы за два месяца обменялись, наверное, парой фраз, не больше. Мы начали спать в разных кроватях. А затем… затем, однажды утром… – Она провела рукой по лицу и посмотрела в окно, на далёкие призраки фонарей. – Он не вышел из комнаты. Я нашла его там, на боку, он стонал, как ребёнок. Сердечный приступ, глупее и быть не может… Через три дня он умер в больнице.
– Боже, – сказал Джо. Он встал и подошёл к ней, но явно не знал, что сделать дальше. – Ну, ну.
– На похоронах я не плакала. Знаешь, почему, Джо? Потому что злилась. Злилась всякий раз, когда вспоминала эту чёртову газету. Лиз звонила, Прю приходила каждый день, и все хотели поговорить со мной о нём. Но я не могла говорить, я была в ужасе. Я всё думала, насколько я отвратительный, злой человек – вот он, уже лежит в земле, а я всё не могу простить его за такую мелочь…
– Твоя мать была на похоронах?
– Нет. – Она соскользнула на пол и уронила голову на руки. – Нет, после мы разговаривали только раз.
– Ну, тогда, эээ, я могу тебя понять. Если бы кто-то разрушил мои отношения с матерью…
– Нет, ты не понимаешь, – сказала миссис Эпплби. – И я не понимала. Только сейчас, увидев это… фото, я поняла. Я не на него злилась, а на себя, за то, что лишила его того, что дало ему хоть немного счастья.
– Разве это бы что-то изменило? – сказал Джо. – Сердце. Он всё равно умер бы.
– Пожалуйста. – Она встала и схватила его за лацканы костюма. – Пожалуйста, молю тебя, собери его обратно. Собери.
Он помедлил, словно пытаясь понять, о ком она говорит – о том, кто грудой бумаги лежал на полу кухни, или о другом, который всё ещё был частью её.
– Я не могу. Они хрупкие создания, миссис Эп… Кэтрин. Чему мы научились с восемьдесят шестого, так это тому, что, если удалить у них даже самую крошечную часть, они что-то теряют. Называйте это как хотите… Душой. Что бы это ни было, оно уходит.
Он взглянул на неё и сказал:
– Пожалуйста, не взваливай на себя ещё одну вину. Пожалуйста. Тебе нужно перестать думать об этом, Кэтрин. Если есть друг, которого ты можешь навестить или позвонить – сделай это, но не закрывайся от других.
Она кивнула, вытащила салфетку и утёрла нос. Немного помолчав, она сказала:
– Есть Прю. Она сейчас в Лондоне, но у меня есть её телефон. Я понимаю, что ты имеешь в виду.
Джо кивнул.
– Что теперь делать?
– Мне не хочется бросать его в мусорку. Не нравится мне это. Когда один из них… ну, умирал, я обычно относил тело на бумажную свалку. Всё-таки оттуда они и произошли. У тебя есть отдельный мусорный мешок?
Миссис Эпплби не ответила. Она пошла в ванную и принесла простыню с розовыми цветами.
– Давай отнесём его в ней.
– Кэтрин, я и сам справлюсь, он ничего не весит, и у меня снаружи стоит машина…
– Я хочу сама.
Он внимательно посмотрел на неё и кивнул.
Она работала осторожно, укутывая тело, касаясь бумаги лишь кончиками пальцев, расправляя простыню.
Когда последняя складка исчезла, она выпрямилась и сказала:
– Я готова вынести его наружу.
У входной двери она обернулась: оставленная на столе смятая газета трепетала на сквозняке. Заголовок гласил: «Вниз по реке: как поймать самую большую рыбу», а выше было чёрно-белое фото трёх мужчин. Тот, что посередине, высокий и полноватый, прижимал к груди окуня. Он улыбался – широкой, детской, беззаботной улыбкой.
– Прощай, – сказала Кэтрин и вышла наружу.
О природе реальности
(впервые опубликовано в журнале Nature, ноябрь 2015-го)
– Что-то не так, – пробормотал детектив Хоуторн. Спальня казалась тёмной, но не из-за отсутствия освещения – старой вычурной люстры хватило бы, чтобы осветить две такие комнаты. Свет пожирало нечто необычное – маленькие чёрные кубики, каждый размером примерно с ладонь. Они покрывали пол и громоздились у стен, похожие на плохо оцифрованные термитники или на джунгли, как их, возможно, представил бы себе Пикассо. Чистые островки оставались на кровати, где доктор Мейерхофер, должно быть, спал, и на столе. Окно было распахнуто, занавеска колыхалась на ветру и шелестела, словно нашёптывая стихотворение.
На столе лежали планшет и коричневая коробочка. Коробочка представляла собой научный материал, а планшет – улику, и ею детектив, естественно, занялся в первую очередь. Хоуторн коснулся экрана и принялся за изучение текста, над которым, судя по всему, Мейерхофер работал накануне рокового инцидента.
17.04.2016 Сегодня почтальон доставил посылку. Никакой подписи, лишь обратный адрес – местечко где-то в Китае. Внутри – открытка и коробка. Открытка: желтоватая зернистая поверхность, блёклое изображение ворот гробницы династии Минг. Ничего не написано. Коробка: красная кнопка и отверстие, но, помимо этого, никаких элементов управления, индикаторов или панелей. Изящно.
17.04.2016 Штуковина оказалась розыгрышем. Я нажал на кнопку, последовала долгая пауза, а затем устройство выплюнуло крошечный чёрный куб, который сразу же упал на пол и ускакал под стол. Целых десять минут потратил, чтобы его найти. Глупость какая. Видимо, чья-то первоапрельская шутка – сегодня семнадцатое число, но мы же все знаем, как работает почта.
18.04.2016 Забыл утром выбросить коробочку, и, когда вернулся с работы, рядом с вчерашним кубиком лежали ещё два. Уборщица, должно быть, случайно нажала на кнопку, или же ей просто стало любопытно. Я произвёл замеры: сторона кубиков – ровно десять сантиметров, а габариты устройства – пятнадцать на двенадцать. Три такие штуковины никак не могли уместиться внутри.
19.04.2016 Сегодня опоздал на работу, всё утро возился с коробкой. На столе уже сто десять кубиков совершенно одинаковых размеров и формы. Я мог бы попытаться разобрать устройство, но боюсь его сломать.
21.04.2016 Вечером на меня снизошло озарение. Сама коробочка весит немного, следовательно, материал для кубов должен поступать извне – может быть, воздух или даже свет. Старый добрый Шерлок: «Отбросьте всё невозможное, и тогда то, что останется, должно быть истиной». Устройство имеет квантовую природу, физически преобразуя материю. Это крупнейший прорыв с тех пор, как удалось остановить фотон! Я пролил чай, пока думал об этом, потому что у меня дрожат руки – от волнения, конечно же. Не я его изобрёл, но я первым поэкспериментировал с устройством. И никто не исключает возможность написания парочки совместных статей. В Science, может быть, или в Nature? Завтра я отнесу коробку в лабораторию, проверю мою теорию.
22.04.2016 Как это возможно? Я прижал красную кнопку скотчем и положил устройство в совершенно непрозрачную вакуумную трубу. Через пять минут открыл её – внутри было две дюжины кубов, и они продолжали вылетать с одинаковой периодичностью. Я не понимаю. Совсем не понимаю.
25.04.2016 Прошло уже три дня. Я взял отпуск и сделал то, что должен был сделать с самого начала: разобрал коробку. Оказалось, я зря боялся её сломать, внутри только батарейка и микросхема. Как только нажимаешь на кнопку, появляется куб… Как же это описать? Словно что-то находится в слепом пятне, но стоит повернуть голову, и предмет уже на месте. Боже, боже, боже мой. Одно хорошо – снова собрать устройство оказалось нетрудно.
27.04.2016 Конечно же, всегда остаётся возможность существования параллельных измерений, зелёных человечков или божественного вмешательства… Хотелось бы мне сейчас верить в хоть что-то из этого. Но я не верю, и кубы не существуют. Они возникают из ничего и, следовательно, сами являются ничем. И всё же они кажутся такими реальными – я могу поранить о них руку. А ведь и правда могу, даже кровь пошла.
30.04.2016 Наука действует путём обобщения; мой стол состоит из атомов, из таких же кварков и электронов, что и кубы, – значит, он тоже не существует. Как и стены, пол, потолок.
04.05.2016 Теперь я понимаю, почему открытка не была подписана и на посылке не стояло ничьё имя. Китайский изобретатель наверняка пришёл к тем же выводам, что и я. Имена не имеют значения. Мысли не имеют значения. Речь не имеет значения. Говорят, что сознание – это эмерджентное свойство мозга, но разве что-то может возникнуть из ничего? Нет никакого мозга, никаких нейронов, нет меня, меня нет, меня нет, меня нет.
10.05.2016 Мы не воздух и даже не свет; мы лишь контуры, очерчивающие ничто.
На этом текст прерывался. Хоуторн посмотрел в открытое окно и попытался представить себе последние мысли доктора Мейерхофера перед прыжком. Испытывал ли он отчаяние? В спальне было несколько тысяч кубов; должно быть, перед кончиной профессор непрерывно нажимал на кнопку по крайней мере в течение суток.
Хоуторн перевёл взгляд на устройство и с минуту смотрел на него. Двигаясь как во сне, его большой палец надавил на красную кнопку. Через десять или пятнадцать секунд чёрный куб выкатился из отверстия и ударился о груду своих близнецов. Детектив помедлил, разглядывая коробочку.
Затем он снова нажал на кнопку.
Дорога на Вавилон
(впервые опубликовано в журнале The Sockdolager, июнь 2015-го)
«Вавилон» был вторым рассказом, написанным мной профессионально (то бишь с корыстолюбивым намерением опубликоваться), и вторым же моим рассказом на английском языке. В силу этого он должен был бы представлять наименьший интерес в данном сборнике – но не тут-то было…