— Да-да, — кивнул Смирнов. — Я об этом тоже думал. Получается, что убийца все-таки кто-то из лаборатории. Ну или из НИИ в крайнем случае.
— Это вряд ли, — поморщился опер. — Уверен, это один из семерых.
— В принципе я согласен.
— Значит, мы не только пытаемся спасти чью-то жизнь, но и выслеживаем гада?
— Да. Имей в виду, Тумарин сказал, что убийцей может быть как мужчина, так и женщина.
— Как он это определил?
— По силе ударов.
— Каких ударов?
— Марухина пытали. Ломали ему кости обрезком трубы.
— А, да. Точно. Слушай, кстати, а что там насчет этой трубы? Криминалисты что-нибудь выяснили?
— Не знаю. Забыл спросить Тумарина.
— Попроси его прислать полный отчет.
— Там одни термины, не поймешь ничего.
— Это точно, — согласился Дымин. — Ладно, тогда давай просто позвоним.
— Ну давай. — Смирнов достал мобильник и набрал номер патологоанатома. — Может, он и не в курсе, а сейчас уже поздно, он давно дома.
— Все равно попробуем.
— Попытка не пытка, — подтвердил Смирнов.
— Алло? — раздался в трубке голос Тумарина.
— Это Смирнов. Я насчет трубы.
— Какой еще трубы?
— Той, которой ломали кости Марухину. Зеленой.
— А-а, — протянул патологоанатом. — И что?
— Выяснили что-нибудь насчет нее?
— Не в курсе, если честно. В отчете надо посмотреть, но он на работе остался.
— А ты не можешь позвонить своим ребятам и спросить, что они в нем написали?
— В принципе могу.
— Сделаешь?
— Да. Перезвоню.
— Давай. Спасибо.
— Знаешь, я думаю, если Крысолов задумал не одно убийство на борту теплохода, то он не станет убивать, пока «Фаэтон» не отчалит от Ремголова, — проговорил Дымин, когда Смирнов убрал мобильник.
— Побоится, что остальные сойдут на берег? Несмотря на запрет Самсонова?
— Его запретом можно подтереться, он им не начальник. Но не в этом дело. Просто Крысолов должен понимать, что нам придется подключить местную полицию и на теплоходе начнется настоящая свистопляска. А после Ремголова будет большой перерыв: следующая остановка только через тридцать два часа.
— Да, это верно. Времени у него будет полно. Но это только если он собирается убить нескольких человек.
— Вот-вот.
— Так что нам все равно надо быть начеку.
— Согласен, — вздохнул Дымин.
— Я не собираюсь торчать всю дорогу взаперти! — раздался возмущенный голос Викуловой.
Женщина говорила с вызовом. Интересно, к кому она обращалась? В ответ раздался приглушенный мужской голос, и Смирнов почему-то подумал, что он принадлежит Кожину.
— Похоже, кто-то отправился на праздник жизни, — усмехнулся Дымин.
— Вроде для концерта рановато-то еще.
— Ну и что? На палубе полно народу. Люди спешат насладиться плаванием.
— Ну, мы тут останемся, я думаю. В толпе едва ли кого убьют, а вот в каюте…
— Они все по двое едут.
— Но только что кто-то остался один. Думаю, Кожин. По-моему, он плывет вместе с Викуловой.
— Думаешь, они любовники?
— Вообще, похоже на то.
Дымин неопределенно хмыкнул.
— Она выглядит старше.
— У них разница четыре года, — пояснил Смирнов, вспомнив прочитанные биографии.
— Не так уж много.
— В принципе да.
Дымин достал листок бумаги и взял ручку.
— Так, — сказал он, — значит, Викулова в одной каюте с Кожиным, Самсоновы, понятно, едут вместе.
— Либо он с сыном, а она — с дочерью, — вставил Смирнов.
— Да, верно, — согласился Дымин. — То есть если дети где-то бродят, а я видел, как они усвистали на другую палубу вместе с дочкой Кушековой, то Самсоновы либо вместе, либо порознь, и тогда получается, что они сидят в каютах по одному.
— Это вряд ли, — заметил Смирнов.
— Тоже верно. Кто следующий?
— Золина и Кушекова плывут с дочерями.
— Но Юлька свалила с двойняшками. Значит, лаборантка одна.
— Остается Бирюков.
— Да, он должен был плыть с Марухиным, но его переселили, чтобы мы с тобой оказались вдвоем.
— Значит, он плывет с кем-то еще?
— Уж не один.
— Но сосед, конечно, не боится, что его грохнут, и наверняка пошел прогуляться по теплоходу.
— Возможно, но не факт. Вдруг они играют в шашки?
Смирнов усмехнулся:
— Учитывая состояние Бирюкова, скорее квасят.
— Согласен. Кстати, Валер, я еще никому не говорил, но я жениться собрался.
— Да ладно?! — Следователь от неожиданности даже рот приоткрыл. — Серьезно или прикалываешься?
— Серьезно. На Маринке своей. Я ей уж и кольцо подарил. Как вернусь, пойдем в ЗАГС подавать заявление.
— Ну, поздравляю. — Смирнов протянул оперу руку. — Наконец-то вы решились. Это ты сам или она тебя уломала?
— Сам. Пора уже.
— Тоже верно. Чего тянуть. А чего это ты вдруг вспомнил о женитьбе-то? — Смирнов подозрительно прищурился.
Дымин смущенно усмехнулся и полез в тумбочку.
— Да я подумал: может, отпразднуем? Чуть-чуть. — С этими словами он водрузил на стол бутылку коньяку. — Я, конечно, понимаю, мы на работе, — добавил он быстро. — Но ведь и в круизе тоже, так?
— Не совсем, — возразил следователь. — Тем более мы с тобой сегодня кирнули уже.
— Валер! Такой случай. Тебе первому сказал!
— Ладно, — сдался Смирнов. — Давай по маленькой.
— Отлично! — мигом оживился Дымин. — Погодь, я закуску соберу.
— Я сейчас тоже что-нибудь достану, — поднялся следователь.
В половине десятого полицейские поднялись на верхнюю палубу, где была устроена концертная площадка. По бокам от нее возвышались колонки, чуть дальше стояла аппаратура. Музыканты уже были на местах и проверяли инструменты. Смирнов заметил возле бара топтавшегося конферансье с радиомикрофоном. Он был в синем блестящем пиджаке и белых брюках. На ногах — парусиновые туфли на толстой подошве.
Затем следователь отыскал глазами Викулову, проводившую время в обществе какого-то представительного мужчины, с улыбкой рассказывавшего ей что-то. Женщина время от времени кивала, но явно высматривала Кожина. Потом полицейский заметил капитана. Должно быть, тот явился поприветствовать гостей и пробудет недолго, подумал Смирнов. Возле него стоял молодой парень и глуповато ухмылялся. На вид ему было лет семнадцать. К капитану широким шагом подошел Самсонов, и они с капитаном обменялись рукопожатиями. Парень тоже поздоровался с профессором. Между капитаном и Самсоновым завязалась беседа — они явно были хорошо знакомы.
Смирнов остановил проходившего мимо офицера.
— С кем это разговаривает капитан? — спросил он, продемонстрировав удостоверение.
— С доктором, — ответил тот, взглянув в сторону Самсонова.
— А откуда они знакомы?
— Он лечит сына капитана.
— Того, что стоит возле него?
— Да, это Серега. Мы в шутку зовем его «юнгой», хотя на самом деле, какой из него моряк.
— А что с ним?
Офицер помолчал. Было заметно, что он недоволен тем, что ему приходится отвечать, но, видимо, команда теплохода получила от Капотова приказ содействовать полиции, поэтому он наконец сказал:
— Точно не знаю, но у него что-то вроде отсталости.
— Ясно. — Смирнов кивнул. — Спасибо… Ты об этом знал? — поинтересовался он у Дымова, когда офицер отошел.
— Не-а, — ответил опер, доставая из пачки сигарету. — Надо бы этот вопрос провентилировать, как ты считаешь?
— Пошли. — Смирнов двинулся через танцплощадку к капитану.
Заметив его, Капотов слегка изменился в лице, но тут же сделал попытку улыбнуться, продемонстрировав золотую фиксу.
— Старший лейтенант, решили посетить праздник? — проговорил он, поворачиваясь.
Смирнов слегка кивнул Самсонову и перевел взгляд на капитана.
— Да, Алексей Геннадьевич, но исключительно по долгу службы. — Он улыбнулся, давая понять, что отчасти шутит. — Кто этот молодой человек? — Он уставился на юношу, и тот смущенно захихикал, отводя взгляд.
— Это мой сын. — В голосе Капотова появилось напряжение. Он словно боялся, что полицейский вслух выскажется насчет странного поведения его сына.
— Ваш пациент? — прямо спросил Смирнов Самсонова.
Тот недовольно нахмурился.
— Да, а что?
— Ничего. Как продвигается лечение?
— Какое это имеет отношение к… делу?! — буквально прошипел Самсонов, сверля полицейского глазами.
Смирнов пожал плечами:
— Может, и никакого.
— Успешно, — ответил капитан. — У Сергея большие успехи. И все благодаря Александру Викторовичу и его команде. Упокой, Господи, его душу.
— У парня со временем все будет нормально, — добавил Самсонов, взглянув на Капотова. — Еще три-четыре года терапии, и вы его не узнаете. — Он обращался уже только к капитану.
Тот взглянул на профессора с благодарностью:
— Дай-то бог, Юрий Петрович!
— Сергей всегда плавает с вами? — поинтересовался Смирнов.
— Нет, конечно. Раза два в неделю.
— Я — юнга! — неожиданно проговорил сын капитана и широко ухмыльнулся. Зубы у него были ровные и белые.
— Да-да, — поспешно согласился Капотов. — Иди проверь такелаж.
— Хорошо. — Парень развернулся и медленно направился прочь.
— Желаю удачи, — сказал Смирнов, проводив его взглядом.
— Спасибо, — сдержанно поблагодарил капитан.
Смирнов и Дымин отошли к барной стойке.
— Что будете пить? — поинтересовался бармен, молодой парень с выбритой головой. В ушах у него болтались серьги-колечки.
— Ничего, — ответил Смирнов.
Дымин только отрицательно покачал головой. Конферансье тем временем поднимался на сцену. Он махнул музыкантам и вышел на середину площадки.
— Дорогие дамы и господа! Мы рады приветствовать вас на теплоходе «Фаэтон», самом большом теплоходе на этом рейсе! Сегодня для вас поет и играет вокально-инструментальный ансамбль «Арнельбо»! — Конферансье сделал паузу для аплодисментов.
— Я схожу вниз — посмотрю, что делается в каютах, — сказал Смирнов. — Будь начеку.
— Ушки на макушке, — отозвался Дымин.