Тут было душно, воздух казался спертым. Смирнов поскорее прошел мимо кают и поднялся на палубу. В лицо повеяло тиной и илом, налетел влажный ветерок. Полицейский прошелся вдоль борта, заглянул вниз, прислушался. На теплоходе царила тишина. Но она не была спокойной, Смирнову она показалась гнетущей. Он спустился по металлическому трапу, прошел мимо нескольких дверей и остановился, заметив впереди ряд шезлонгов. Но его внимание привлекли не они сами по себе, а то, что в одном из них явно кто-то лежал. И читал книгу. Сделав десяток шагов, Смирнов понял, что это женщина. Когда он подошел ближе, она обернулась, сняла солнечные очки и неуверенно улыбнулась.
— Привет! — сказала девочка лет тринадцати. — Вы полицейский?
— Да, а ты откуда знаешь?
— Мама мне вас показала. Меня зовут Нина. Золина, — добавила она.
— Ты всегда встаешь так рано?
— Да, около шести. Зато и ложусь тоже. Правда, вчера я задержалась. Было так здорово, правда?
— Да, — согласился Смирнов, подходя и садясь на свободный шезлонг. — А где мама?
— Она еще спит, наверное. А может, и встала. — Девочка взглянула на пластмассовые часики. — Вообще, скоро завтрак.
— Ага, — кивнул Смирнов. — Что ты читаешь? — Он помнил, что для того, чтобы расположить к себе собеседника, нужно дать ему возможность рассказать о себе, своих интересах. А эта девочка могла дать ему информацию о своей болезни — без маминой цензуры.
— Нам на лето задали в школе. — Нина показала полицейскому обложку, на которой был изображен сидящий на троне Зевс — фотография копии знаменитой скульптуры из Парфенона. — Мифы Древней Греции.
— Можно? — Смирнов протянул руку.
— Да, пожалуйста. — Девочка загнула угол страницы, чтобы пометить место, которое читала, и дала ему книгу.
Следователь открыл оглавление. Он действовал по наитию — руководствуясь привычкой проверять абсолютно все, не упуская ни одной мелочи.
Среди списка мифов он нашел тот, который его интересовал, — о Фаэтоне. Открыв указанную в оглавлении страницу, он сразу увидел то, что заставило его на несколько секунд замереть. Точно такая же иллюстрация, как в руке брата Федора, красовалась под названием мифа, набранного стилизованным под греческий шрифтом.
— Это твоя книга? — спросил наконец Смирнов.
— Конечно.
— Где ты ее взяла?
— В магазине. Это специальное издание для школьников.
— Ты купила его?
— Да.
— Почему именно его?
— Нам учительница посоветовала. Она сказала, что сейчас во всех школах по нему проходят мифы.
— Хорошая книга, — пробормотал Смирнов, не отрываясь от иллюстрации.
— Мне тоже нравится.
Следователь вернул девочке книгу, и та быстро открыла ее в нужном месте, расправила загнутый уголок.
— Не знаешь, у кого-нибудь еще есть такая?
— Конечно. Их все покупают.
— Нет, я имею в виду… — Смирнов задумался: а что он действительно имел в виду? — Ты видела такую у кого-нибудь здесь, на теплоходе?
— Не-а.
— Может, у… — Следователь сделал паузу, вспоминая имена близнецов Самсоновых. — Ксюши и Максима?
— Нет, не видела. Они в прошлом году мифы должны были проходить. Сейчас-то им по четырнадцать.
— Я спрошу у них. Не знаешь, где они?
— Не-а. На завтрак придут, там и спросите.
— Наверное, я так и сделаю.
— А почему вы спрашиваете про книжку?
— Хочу купить сыну, — соврал Смирнов, у которого детей не было.
— А ему сколько?
— Столько же, сколько и тебе.
— А-а.
Полицейский встал.
— Ладно, я пойду прогуляюсь перед завтраком.
— До свидания.
Надев темные очки, Нина подняла книжку на уровень глаз и начала читать. Смирнов дошел до носа и встал, подставив лицо ветру. На канатах с хлопаньем трепетали разноцветные флажки. Следователь услышал за спиной шаги и резко обернулся. К нему подошла Золина.
— Доброе утро, — поздоровалась она.
— И вам.
— Как продвигается расследование? — Было заметно, что это просто фраза, на самом деле женщина не ждет, что ее посвятят в истинное положение вещей.
— Своим ходом, — уклончиво ответил Смирнов. Золина кивнула, словно услышала что-то существенное.
— Я разговаривал с вашей дочерью, — сообщил следователь.
— Когда?
— Только что. Она читает вон там, в шезлонге.
— Понятно.
— Скажите, она учится в обычной школе?
— Да, конечно. Почему вы спрашиваете? — Золина смерила полицейского холодным взглядом. Хотя поблизости не было Викуловой, в женщине не было заметно и следа той игривости, которую Смирнов почувствовал в ее голосе по телефону два дня назад.
— Насколько мне известно, у Нины какое-то генетическое заболевание, — заметил следователь.
— Гемофилия, — отрывисто отозвалась Золина. — Плохая свертываемость крови. Это не влияет на ее умственные способности.
— Понимаю, — сказал Смирнов.
— У нее всегда с собой тампоны и другие средства для того, чтобы можно было остановить кровь, — продолжала Золина, глядя на воду. — Дети относятся к ней с сочувствием. Это большая редкость.
— Думаете?
Женщина усмехнулась:
— Знаю. За столько лет я всякого насмотрелась и наслушалась. Мало кто действительно может по-человечески отнестись к чужой беде.
— Но ваши коллеги могут?
— Да, безусловно. Мы помогаем очень многим детям. И моей Нине в том числе. — Золина посмотрела на Смирнова. — Гемофилия — еще не самое страшное. Хотя это и опасное заболевание — прежде всего тем, что человек может умереть от потери крови. Видели сына капитана?
— «Юнгу»?
— Да, его так называют в шутку. Его зовут Сергей.
— Я знаю. Видел его вчера на празднике.
— Вот кому действительно тяжело, так это его родителям. Капотов возит его с собой, чтобы он был в обществе, среди людей. Не хочет его изолировать.
— У парня отставание в развитии?
— Да. Но мы сможем ему помочь. Это поправимо, нужна только регулярная терапия.
— Ваша лаборатория приносит много пользы.
— Вы даже не представляете себе сколько, — серьезно сказала женщина. — Даже если бы мы помогли всего одному ребенку, это уже стоило бы всех трудов.
— Но у вас лечится много детей.
— Да. За эти годы через нашу лабораторию прошли несколько сотен. Не всем удалось помочь, но некоторые излечились полностью.
— Это они плывут вместе с вами на семинар?
— Далеко не все. Только пятеро.
— А сколько их всего?
— Тридцать шесть. И еще около шестидесяти скоро излечатся. Другие на разных стадиях терапии. И это только те, кто проходит курс после рождения. А скольким мы помогли, когда они еще были эмбрионами! — Смирнов заметил, что в глазах у Золиной мелькнули искры. — Эти дети родились уже здоровыми!
— Я преклоняюсь перед тем, что вы делаете, — вполне искренне признался Смирнов.
— Мы потеряли прекрасного специалиста, нашего руководителя, — проговорила Золина. — Пожалуйста, не допустите, чтобы погиб кто-нибудь еще. — Голос у нее дрогнул. — Лаборатория попросту развалится.
— Я сделаю все, что смогу, — пообещал следователь, — но вы должны мне помочь.
Женщина медленно покачала головой, машинально поправила прическу.
— Мне вам сказать нечего. Я не знаю, кто мог иметь зуб на Марухина. Он часто ссорился с людьми, иногда родители детей, которым не удалось помочь, устраивали сцены и даже угрожали нам, но все это — будни. На память не приходит ничего из ряда вон выходящего, ничего, за что с ним могли бы проделать такое. — Золина на секунду прикрыла глаза.
— Иногда мы не можем поверить в то, что кто-то готов убивать и пытать из-за ерунды, какой-нибудь мелочи, — сказал Смирнов. — Но бывает, что мотивы оказываются совершенно ничтожными — просто диву даешься.
— Вы ведь считаете, что Марухина убил не сумасшедший, так? — спросила вдруг Золина.
— Почему вы так думаете?
— Вы ищете преступника здесь, на теплоходе. Среди нас семерых.
— Я этого не говорил.
— Это заметно. — Женщина улыбнулась одними губами. — Но вы идете по ложному следу. Среди нас нет человека, способного на такое. Я знаю всех этих людей не первый год.
Смирнов не стал говорить ей, что большинство серийных убийц ничем не выделяются среди обычных людей. И их тоже годами знали соседи и родители. И очень удивлялись, когда узнавали, что их сын или приятель — маньяк, унесший не одну жизнь.
— Надеюсь, вы правы, — не совсем искренне произнес Смирнов.
— Но вы ведь все равно остались при своем мнении, да? — Золина пытливо заглянула ему в глаза.
— Пока что я не отбрасываю никаких возможностей, — уклончиво ответил следователь.
Женщина хмыкнула и отвернулась.
— Скоро завтрак, — напомнила она, чтобы поменять тему.
— Да, — согласился Смирнов.
— Пойду приму что-нибудь от морской болезни.
— Вас укачивает?
— Иногда. Так что лекарство пью на всякий случай. Ладно, до свидания.
Когда Золина ушла, Смирнов двинулся вдоль левого борта. Уже начинали доноситься голоса, навстречу прошмыгнули несколько пассажиров. Следователь добрался до кормы и поднялся на верхнюю палубу, где накануне был концерт. Здесь уже все было убрано, кроме сцены — ее предполагалось использовать еще не раз. Барная стойка тоже была на месте, но ее накрывал брезент. Смирнов подошел и отогнул край, чтобы заглянуть под него — просто на всякий случай.
— Ищете, где бы выпить? — окликнул его появившийся на палубе Кожин. На нем была цветастая рубаха и гавайские шорты с пальмами. На ногах — резиновые шлепки. В руке техник держал бутылку пива. — Я вот опохмеляюсь, — ухмыльнулся он, подходя ближе.
— Хорошо вчера погуляли? — осведомился Смирнов.
— Неплохо. А вы?
— Мы на службе.
— Ах да. Я и забыл.
— Разве?
Кожин широко улыбнулся, но глаза у него оставались настороженными.
— Действительно, вы правы: забыть о том, что вы тут по делу, невозможно, — признался он.
— Зачем вы сюда пришли? — спросил Смирнов.
Техник пожал плечами:
— Просто так. Подышать свежим воздухом? А вы?