— Что с ней? — спросил Смирнов.
— Похоже на снотворное.
— Не удар?
— Вряд ли.
Смирнов поблагодарил девушек за помощь и очень вежливо попросил их уйти. Когда они скрылись из вида, он сказал Доценко:
— Возьмите кровь на анализ.
— Хорошо, но я не смогу сделать его прямо тут, на борту.
— И не надо. Я отправлю его криминалистам. Они скоро приедут за телом.
Смирнов взял стакан с остатками какого-то коктейля.
— Это я тоже пошлю в лабораторию. А что будем делать с ней? — Он указал на Викулову.
— Я введу ей кое-что, чтобы она пришла в себя. Доза большая, но не смертельная, промывание не требуется.
— Значит, убить ее не пытались?
— Если и пытались, то неудачно. Но вряд ли. Думаю, она сама перестаралась. Можно оставить ее здесь или положить в лазарет.
— Побудьте с ней, хорошо? Я найду кого-нибудь, чтобы перенести ее.
— Конечно, не беспокойтесь.
Прихватив стакан, Смирнов почти бегом направился на капитанский мостик. Там он поручил старпому послать троих матросов на нижнюю палубу, чтобы они перенесли Викулову в лазарет.
После этого следователь вернулся в каюту. Дымин и Рыкин были там.
— Я предупредил Чубейкина, — сообщил Рыкин. — Он проследит, чтобы все вернулись. Если кто-то не явится на борт, поднимет тревогу.
Когда Смирнов вошел, Рыкин укладывал записку в целлофановый пакет.
— Всегда прихватываю несколько, — пояснил он.
— Правильно, я тоже. Только аккуратно.
— Не в первый же раз.
— Извини. Я просто немного не в себе. — Смирнов опустился на койку Викуловой рядом с Дыминым. — Надо проверить, есть ли в каюте снотворное, и снять с него отпечатки пальцев.
— Зачем? — спросил опер.
— Викулова без сознания — накачана снотворным.
— Ты поэтому стакан прихватил?
Смирнов кивнул.
Рыкин протянул ему запакованный листок с тавом.
— Я проверю лекарства, — пообещал он.
Через десять минут тщательного обыска Рыкин объявил, что снотворного или неподписанных препаратов нет.
— Значит, снотворное ей подмешали, — сделал вывод Смирнов. — Но радует, что хотя бы не убили.
— Похоже, ее просто вывели из игры на то время, которое понадобилось, чтобы расправиться с Кожиным, — заметил Дымин.
— Мы ее спросим насчет снотворного, когда она очнется, — сказал Смирнов. — Может, она просто взяла таблетки у кого-нибудь из пассажиров. Тут, по-моему, все обмениваются чем ни попадя.
В это время вошел Доценко.
— Мы перенесли пациентку в лазарет, — сообщил он. — Кровь вам отдать?
— Да, только возьмите пробу и у него. — Смирнов кивнул в сторону Кожина.
— Это может сделать патологоанатом, — заметил врач.
— Хорошо, как хотите.
Следователь взял у Доценко пробирку с кровью Викуловой и присоединил ее к записке и стакану. Все это он вручит криминалистам, которые прибудут за телом Кожина. Когда судовой врач ушел, он позвонил Несметову и обрисовал ситуацию.
— Отчет твой я прочитал, — произнес тот, выслушав до конца. — Так что теперь представление о происходящем имею. Думаю, пора устроить обыск всех кают и пассажиров на «Фаэтоне». Ордер я получу.
— Это хорошо, Павел Петрович, только надо еще задержать отплытие теплохода, пока криминалисты не заберут Кожина.
— Устрою. Сейчас же свяжусь с начальником порта.
— Спасибо.
— Не за что. Все потенциальные жертвы должны быть изолированы. Сгоните их в кают-компанию и охраняйте. Людей тебе должно хватить, четырех оперов я на борт, как обещал, отправил, так что встречайте. Сейчас не до того, чтобы поймать Крысолова с поличным, надо не допустить, чтобы в Сургут приплыли одни мертвецы.
— Понял.
— Раз понял — выполняй.
Смирнов сам отправился к трапу, где дежурил Чубейкин. Оказалось, что опера уже прибыли и стоят вместе с ним. Обменявшись с ними приветствиями, Смирнов ввел всех в курс происходящего.
— Сейчас наша задача, — начал он, — предотвратить еще одно убийство. Мы не знаем, запланировано ли оно, но должны быть готовы ко всему. После того как будет закончен обыск, мы соберем все потенциальные жертвы в кают-компании и будем охранять до конца плавания.
Через двадцать минут позвонил Несметов и сказал, что договорился с начальником порта — «Фаэтон» останется на месте, пока криминалисты не заберут тело, а полиция не произведет обыск. Плохо было то, что тело обнаружили слишком поздно и пассажиры успели сойти — убийца мог прихватить с собой улики и избавиться от них в Лесобруйске. Но с этим уже ничего поделать было нельзя.
Еще через час явились криминалисты и забрали тело Кожина в морг для исследования. Заодно они облазили и осмотрели все, что было можно, прихватили кровь, стакан и записку. Кроме того, Смирнов вручил им бумажку с цитатой из «Гамлета», которую ему подсунули под дверь, — скорее для комплекта, поскольку отпечатков на ней все равно не было. Криминалисты клятвенно обещали исследовать все как можно быстрее.
— Других дел у нас тут все равно нет, — сказали они.
Через несколько минут после их ухода прибыл ордер на обыск парохода — как кают, так и личный досмотр пассажиров. Осталось только дождаться, пока все они вернутся на борт. Вернее, те, которые поплывут дальше, — полицейские выяснили, что двенадцать пассажиров окончательно сошли в Лесобруйске в соответствии с билетами. На их поиски тут же отрядили команду оперов, поскольку Крысолов мог покинуть место преступления в их числе. Впрочем, Смирнов в это не верил: убийца не стал бы подставляться, понимая, что подозрение падет прежде всего на тех, кто взял билет только до Лесобруйска.
Следователь очень надеялся, что никого из генетиков не укокошат на берегу. А если кто-то из них и сбежит — значит, это убийца, и тем самым он себя выдаст. Впрочем, вещи никто из ученых не брал — багаж остался на борту.
Смирнов быстро подсчитал свои «активы». Они оказались вполне приличными: он сам, более или менее оклемавшийся благодаря таблеткам Дымин, Рыкин, Чубейкин и еще четыре опера. К тому же для проведения обыска вместе с ордером прибыла еще бригада из двадцати человек — почти весь состав местного РУВД, включая криминалистов.
Чтобы они не стояли толпой, Смирнов рассредоточил их по палубам, но так, чтобы они видели друг друга и в любой момент могли собраться вместе. Сам он стоял рядом с Дыминым. На опера было больно смотреть, но он наотрез отказался лечь в постель. Держась обеими руками за ограждения, Дымин старался не смотреть на воду и поэтому глядел на дома, возвышавшиеся за зданием администрации порта и доками.
— Крысолов решил не ждать, пока «Фаэтон» отчалит от Лесобруйска, — проговорил Смирнов. — Мы ошиблись.
— Это значит только одно, — помолчав, отозвался Дымин.
— У него намечено больше жертв, чем мы думали. И он боится не успеть.
— Точно. Знать бы, кто следующий.
— Я надеюсь, что хотя бы теперь к нам кто-нибудь придет.
— С повинной?
— Чем-то вроде.
— Жди.
— Я подозревал Самсонова, — сказал Смирнов. — Из-за «Волги». Но ее мог взять любой, он бы не заметил, потому что не пользовался ею, а «инфинити» держал не в гараже, а возле дома.
— Все равно, ждать больше смысла нет. Надо брать Самсонова и прижимать.
— Бесполезно, — покачал головой Смирнов. — За него вступятся.
— Это если он чист перед своей «крышей».
— Ну, пока-то у него вроде с этим все в порядке.
— Надолго ли?
— Выкрутится.
— Так что же, нам до него не добраться, что ли? — Опер выглядел разочарованным.
— Думаешь, это он?
— Что я действительно думаю, так это то, что он может дать нам наводку.
— То есть ты хочешь сказать, что он знает, кто убийца, но молчит? Притом что Крысолов наверняка один из его коллег?
— Да, звучит не очень логично, — помрачнев, согласился Дымин. — Но тогда мы вообще в тупике.
— Почему?
— А кто остается? Бирюкова ты отбросил, потому что он всего три года назад пришел в лабораторию, Кожин мертв, Самсонова ты не подозреваешь. Остаются три тетки, Валер! Я, конечно, понимаю, что Тумарин сказал, будто избить Марухина трубой могла и женщина, но ты ведь всерьез не думаешь, что одна из этих дамочек завалила четверых мужиков?
— И еще сына капитана.
— Тем более.
— Знаешь, ведь Викулова могла убить Кожина, а потом принять снотворное и улечься загорать.
— Могла. И ключ от каюты у нее был.
Смирнов резко повернул голову и посмотрел на Дымина.
— Что? — спросил тот.
— Ну конечно! — Следователь яростно хлопнул себя по лбу. — Господи, какой же я тупой!
— Да в чем дело?
— Ты прав: у Викуловой был ключ! Убийце не надо было взламывать дверь или похищать ключ у Кожина. Он забрал его у спящей Викуловой, сделал свое дело и вернул его на место. Кстати, вернул ли? Надо проверить. Побудь здесь, я скоро вернусь.
Смирнов отправился в лазарет. Там был Доценко, он ставил Викуловой капельницу с физраствором.
— Где ее сумочка? — спросил Смирнов.
— Вон там. — Врач указал на тумбочку возле кровати.
Полицейский вытащил небольшую сумочку из бежевого кожзаменителя, расстегнул молнию и вытряхнул содержимое прямо на одеяло в ногах спящей женщины. Разворошил рукой, но ключа не нашел. Прощупал сумочку и обнаружил еще что-то во внутреннем кармане. Через минуту в руке у Смирнова оказались два набора ключей: приличного размера связка и одиночный с биркой, на которой был написан номер каюты.
— Есть! — прошептал полицейский. Он держал ключ за грани бирки, чтобы не смазать отпечатки.
Доценко наблюдал за ним с откровенным любопытством. Взгляд у него был вопросительный, но Смирнов объяснять, конечно, ничего не стал. Собрав вещи Викуловой, он положил сумку обратно в тумбочку и, кивнув Доценко, вышел. Чтобы не отправлять ключ криминалистам, он пошел в каюту, которую они занимали с Дыминым, и достал свой набор для снятия отпечатков пальцев. Через несколько минут он убедился, что ключ и бирка чисты. И это было важно, потому что на них должны были быть отпечатки Викуловой. Значит, убийца либо протер их после того, как воспользовался, либо действовал в перчатках и смазал ими те отпечатки, что уже были. Смирнов был уверен, что, если бы убивала Викулова, она не стала бы стирать отпечатки, потому что ее отпечатки не могли быть уликой против нее: ключ-то ее — так зачем от них избавляться?