— Жаль, что мы еще не в Сургуте. Там было бы проще.
— Можем снять его с теплохода и отвезти в Андроньевск, — предложил Дымин.
— И остальных тоже?
— Ну да.
— Скандал будет. Сорвем семинар.
— Плевать! Давай, еще не поздно. Вызовем катер и отвезем их всех в местное управление.
Смирнов покачал головой:
— Нет, Петрович приказал доставить его в Сургут, а уже оттуда везти в Питер.
— Тогда лучше дождаться, пока мы доплывем. Все равно он с теплохода никуда не денется. А то за это время он придумает какую-нибудь отмазку да еще адвоката вызовет прямо в Сургут. Не говоря уже о том, что у Жеребина появится время для маневра. Как бы с его подачи у нас Самсонова не забрали прямо из-под носа.
Смирнов вынужден был признать, что Дымин прав.
— Ладно, — согласился он. — Подождем. Но следить за ним будем неотрывно.
— Это я организую, — пообещал опер. — Ребята с него глаз не спустят.
В кармане у следователя зазвонил мобильник. Взгляд на экран заставил Смирнова удивленно поднять брови: на связь вызывал сам Несметов.
— Здравствуйте, Павел Петрович. — Следователь не сомневался, что случилось что-то важное, и приготовился ко всему.
— Привет, привет. — Голос Несметова звучал напряженно. — Слушай, тут такое дело. В РУВД Лесобруйска два часа назад пришли некие Вырины, муж с женой, и заявили, что какие-то дети назначили им по телефону встречу в Лесобруйске, утверждая, что они приходятся им дочерью и сыном. Им, мол, об этом сообщил один человек.
А дело в том, что четырнадцать лет назад у Выриной был выкидыш двойняшками. Но дети настаивали, что Выриных обманули. Обещали все объяснить, но просили никому ничего не говорить. Вырины подумали-подумали и в конце концов, конечно, согласились. Боялись, что это розыгрыш, но решили все узнать, чтобы спать спокойно. Поехали на машине в Лесобруйск и встретились с этими детьми — там, где было условлено, в местном торговом центре. И дети им заявили, что в роддоме их у Выриных забрали и отдали другим людям, а Выриным сказали, будто у них дети родились мертвыми. Утверждали, что у них есть доказательство, но не с собой, а в надежном месте.
— Какое доказательство, сказали?
— Да. Письмо того самого человека, который сообщил им координаты Выриных. Сечешь?
Смирнов на мгновение прикрыл глаза, перед веками заплясали цветные пятна.
— Дайте угадаю, — произнес он медленно. — Она лежала в том же роддоме, в котором работал Липин.
— Именно! Пока все сопоставили там да здесь да покуда я сообразил, время мы потеряли, конечно, но потом Выриным показали фотографии близнецов Самсоновых, так что сомнений нет — это они!
— Но… что из этого следует? — проговорил Смирнов, чувствуя, что голова у него идет кругом.
— А вот это ты и выясни. Ты там, а я здесь. Только уж, пожалуйста, расставь наконец точки над «i», ладно? Если понадобится специалист по делам несовершеннолетних, я договорюсь, и мы пришлем.
— Присылайте. Пригодится.
— Хорошо, завтра с утра будет.
— А что с Самсоновым?
— А что с ним?
— Мне ордер привезли. Арестовывать?
— Конечно. И колоть, пока все не скажет! И что касается детишек этих — тряси Самсоновых! Я уверен: то, что говорят Вырины, правда. Не знаю, какое это имеет отношение к делу, но ты постарайся это выяснить. Вызови катер и съезди в Лесобруйск, поговори с Выриными, их специально попросили задержаться. Потом вернешься на «Фаэтон» и возьмешься за Самсоновых.
— А Вырины сказали, как они расстались с близнецами? Они должны были договориться о новой встрече.
— Дети просили их приехать в Сургут. Сказали, они там пробудут несколько дней. Просили никому ничего не говорить.
— Почему же Вырины пошли в полицию?
— Они долго сомневались. Но ведь то, что рассказали им дети, — уголовщина. Подмена младенцев — это тебе не апельсин в магазине слямзить!
— Да уж, — машинально согласился Смирнов.
— Не знаю, зачем Самсоновым это понадобилось, — продолжал начальник. — Может, своих детей завести не могли. Сам уж выясни.
— Конечно, — отозвался Смирнов. Он решил, что пока не стоит говорить о том, что он прочитал в файлах, украденных из лаборатории Бирюковым. Может, даже никогда не стоит.
— Так что, поедешь поговорить с Выриными? — спросил Петрович.
— Да.
— Сам вызовешь катер или подсобить?
— Справлюсь.
— Ну, давай тогда. Удачи. Как что-нибудь выяснишь, отзвонись.
— Хорошо.
Несметов отсоединился. Наткнувшись на вопросительный взгляд Дымина, Смирнов обрисовал ему ситуацию.
— Чем дальше в лес, тем больше дров, — выразил свое мнение опер. — Ладно, я сам тебе вызову катер. Что, кстати, думаешь по поводу того, что эти Вырины рассказали?
— Много чего. Надо потрясти Самсоновых.
— Сделать это без тебя?
— Нет, не трогай их пока. Пусть плывут спокойно. Успеется еще. Но приглядывайте за ними.
— В оба смотреть будем, — заверил Дымин.
Через час за Смирновым пришел катер, и он помчался назад в Лесобруйск. Катер подпрыгивал на волнах, обдавая пассажиров брызгами. Оглянувшись, следователь увидел, как стремительно уменьшается «Фаэтон». У него почему-то защемило сердце, и он отвернулся.
Письмо, которое, по-видимому, отправил незадолго до смерти Базаров, предстало в новом свете. Смирнов считал, что монах написал его Крысолову, чем и спровоцировал цепную реакцию убийств, а оказалось, что он просто сообщил Максиму и Ксюше телефон их настоящих родителей. Очевидно, что у Марухина и сотоварищей не получилось создать клонов, и они решили проблему иначе — украли в роддоме двойняшек Выриных и оформили их как детей Самсоновой. И Жеребин об этом не знал. А если бы узнал, как отреагировала бы контора? За ответом далеко ходить не надо — он казался очевидным. Крысолову мараться не пришлось бы.
Значит, Максим и Ксюша знали, что Самсоновы не были их настоящими родителями, но все это время не подавали виду — выдержка, достойная восхищения. Вот что значит театральный кружок, о котором упомянул как-то Дымин. Двойняшки решили выяснить, правда ли то, что написал им бывший химик, и договорились с Выриными о встрече. Должно быть, теперь они убеждены в том, что их действительно записали на чужую фамилию.
Верил ли в это сам Смирнов? Следователь был вынужден признать, что подобное положение вещей объясняет страх Самсонова перед Жеребиным. Но кто убийца? Этот вопрос по-прежнему оставался без ответа. Первым делом надо было бы допросить близнецов и выяснить, где письмо. Они сказали, что сохранили его. Если оно подписано, то можно было бы, по крайней мере, убедиться в том, что оно от Базарова. Но Смирнов решил, что не стоит тревожить Максима и Ксюшу сейчас. Они могут замкнуться и отказаться отдать письмо. Кроме того, все равно нужно дождаться специалиста по защите прав детей. Без него беседовать с ними нельзя. То есть, конечно, можно, но адвокат защиты потом может поднять хай и получить на суде преимущество. Смирнов усмехнулся: Крысолова еще не поймал, а уже беспокоишься о суде. Тем не менее приходилось думать обо всем — практика научила полицейского быть осторожным.
Лучше сначала поговорить с Выриными, выяснить, какое впечатление произвели на них близнецы, поверили ли супруги в то, что они действительно их дети. Смирнов с трудом представлял эту встречу в торговом центре — торопливый и сбивчивый разговор людей, не знающих, родственники они или нет. Наверное, это было мучительно, подумал он.
Когда катер прибыл в Лесобруйск, был поздний вечер. В РУВД Смирнов застал дежурного, который сообщил ему, что Вырины остановились в местной гостинице неподалеку, и дал адрес.
— Они пробудут только до утра, — предупредил он, зевая. — Так что, если хотите поговорить, поезжайте сейчас.
— Я приплыл на катере, у меня нет машины, — ответил Смирнов, прикидывая шансы вызвать в такое время такси или поймать частника.
— Ничего, тут идти недалеко, — махнул рукой дежурный. — Как выйдете, так сверните налево, и через три дома будет гостиница.
Спустя четверть часа Смирнов уже поднимался по ступенькам. Он показал женщине-портье свое удостоверение и объяснил, что ему нужно.
— В двадцать пятом, — сказала она без всякого выражения. — Второй этаж налево.
В коридорах было шумно: из-за дверей доносились музыка, смех и выкрики. Компания из нескольких молодых парней и девиц курила возле лестницы, стряхивая пепел в большую урну с наклейкой, где была изображена перечеркнутая сигарета. Смирнова проводили равнодушными взглядами. Он постучал в дверь с латунными цифрами 2 и 5.
— Кто там? — Голос был недоверчивым.
— Старший лейтенант Смирнов, полиция.
Щелкнула задвижка, и на пороге возник мужчина лет сорока. Из-за его спины выглядывала женщина с крысиной мордочкой и серыми сухими волосами, завязанными на затылке в пучок.
— Я по поводу вашего заявления, — пояснил Смирнов, продемонстрировав удостоверение. — Насчет детей.
— Да мы вроде все рассказали, — протянул мужчина, подслеповато щуря глаза. — Что еще вы хотите узнать?
— Все. В подробностях. Вы позволите войти?
— Конечно. — Вырин посторонился, пропуская полицейского в номер.
В коридоре раздался взрыв смеха, и мужчина поспешно захлопнул дверь.
— Мы утром уезжаем, — сообщил он невпопад. — Это Люся, — представил он супругу.
— Здрасте! — пробормотала женщина, неловко кивнув.
— Меня Андрей зовут, — продолжал Вырин. — Проходите сюда, пожалуйста.
Смирнова усадили на стул возле стола, сами супруги разместились на одной из кроватей. Следователь разглядел их: уже немолодая пара, какая-то блеклая и невыразительная. Интересно, что они чувствуют, вдруг узнав, что их дети живы и все это время росли в другой семье. Представить это полицейский не мог. Ему нужно было разговорить этих людей, вызвать на эмоции.
— У вас есть дети? — задал он вопрос. — Я имею в виду, другие.
— Нет, — ответила женщина. — Бог не дал. Видимо, решил, что и двоих достаточно.
— Вот только мы их впервые увидели четырнадцать лет спустя после рождения, — добавил Вырин.