вообще дойдет дело), «В Потерянных землях» будет оставаться еще одним примером моих патентованных серий, состоящих из одного рассказа.
Можно еще упомянуть, что написать «В Потерянных землях» меня вдохновила песня. Какая? Не хочется раскрывать секрет. Впрочем, мне это кажется очевидным. А подсказка заключена в первой строке — это для тех, кто любит разгадывать подобные тайны.
Шарра и Ларен Дорр, Адара и ее ледяной дракон, Серая Элис, Бойс и Синий Джерайс… каждый по отдельности и все вместе являются наследниками Черепашьего замка, предками «Льда и огня». Эта книга была бы без них неполной.
Почему я люблю фэнтези? Разрешите ответить вам отрывком, который я написал в 1996 году, сопровождавшим мой портрет в книге фотографий Пати Перрет «Лица фэнтези».
«Лучшая фэнтези написана на языке снов. Она жива, пока живы сны, она реальнее настоящей жизни — во всяком случае на мгновения. Ее можно сравнить с тем долгим волшебным моментом, который бывает перед пробуждением.
Фэнтези — серебро и багрянец, индиго и лазурь, обсидиан с прожилками золота и лазурита. А реальность — это фанера и пластик, окрашенные в грязно-коричневые и желтовато-зеленые тона. Фэнтези имеет вкус хабанеры и меда, корицы и гвоздики, превосходного красного мяса и вина, сладкого, словно лето. Реальность — это бобы и тофу, а в конечном итоге — прах; это бесконечные магазины Бербанка, дымовые трубы Кливленда, парковки Ньюарка. А фэнтези сравнима с башнями Минас Тирита, древними камнями Горменгаста, залами Каме, гота. Фэнтези летает с помощью крыльев Икара, а реальность воспользуется Юго-Западными авиалиниями. Почему наши мечты оказываются такими маленькими и скромными, когда исполняются?
По-моему, мы читаем фэнтези, чтобы вернуть утраченные краски, ощутить вкус пряностей и услышать песню сирен. Есть нечто древнее и истинное в фэнтези, затрагивающее глубокие струны в наших душах. Фэнтези обращается к спрятанному глубоко в нас ребенку, который мечтает, что будет охотиться в ночных лесах, пировать у подножия гор и найдет любовь, которая будет длиться вечно где-то к югу от Оз и к северу от Шангри-Ла.
У фэнтези есть их небеса. Когда я умру, то отправлюсь в Средиземье».
Одинокие песни Ларена Дорра© Перевод В. Гольдича, И. Оганесовой
Есть девушка, что странствует между мирами.
У нее серые глаза и бледная кожа — так, во всяком случае, гласит легенда, — а в водопаде угольно-черных волос сверкают огненные искорки. Ее лоб украшает диадема из полированного металла, эта темная корона не дает волосам закрывать лоб и иногда бросает тень на глаза. Девушку зовут Шарра; она знает врата.
Начало ее истории для нас потеряно, как и память о том мире, в котором она родилась. Конец? Конец еще не наступил, и когда это произойдет — неведомо. Нам известна лишь середина — всего лишь часть, осколок полузабытого сказания. Это короткая повесть о мире, где остановилась Шарра, об одиноком певце Ларене Дорре и о том, как соприкоснулись их жизни.
Долина, погруженная в сумерки, возникла лишь на мгновение. Над горными кряжами нависло огромное фиолетовое солнце, его косые лучи озаряли густой лес, состоявший из деревьев с гладкими черными стволами и бесцветными призрачными листьями. Тишину нарушали лишь скорбные крики птиц-плакальщиц да журчание ручья. Затем сквозь невидимые врата в мир Ларена Дорра вошла измученная и перепачканная кровью Шарра. На ней было простое платье, когда-то белое, но теперь грязное и рваное, тяжелый меховой плащ едва держался на плечах. Девушка подошла к ручью, быстро оглянулась и только после этого опустилась на колени. Несмотря на стремительное течение, вода показалась ей слишком мутной. Однако Шарра очень устала, ее мучила жажда, и она решила рискнуть. Девушка напилась, ополоснула лицо и промыла и перевязала царапины на руке оторванным от подола куском ткани.
Солнце уже почти скрылось за горами, когда Шарра нашла подходящее место среди деревьев, улеглась и мгновенно заснула. Однако сон не был долгим — неожиданно она почувствовала, как ее обнимают чьи-то сильные руки, а потом резко поднимают в воздух. Девушка принялась отчаянно сопротивляться, сообразив, что ее куда-то несут, однако незнакомец еще крепче прижал ее к себе.
— Тише, — услышала она ласковый голос и в сгущающихся сумерках успела разглядеть худое доброе лицо. — Вы совсем слабы, — продолжал мужчина, — нам следует поспешить в замок, прежде чем окончательно стемнеет.
Шарра перестала сопротивляться, хотя знала, что ей не следовало так поступать. Но она так устала вести эту бесконечную войну…
— Почему? — спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила допытываться. — Кто вы? Куда мы идем?
— Туда, где вы будете в безопасности, — ответил он.
— К вам домой?
— Нет, — проговорил он так тихо, что она едва слышала его голос. — Нет, не домой. Но вам будет там хорошо.
Девушка услышала плеск, словно незнакомец нес ее через ручей, а впереди, среди гор на фоне заходящего солнца, разглядела неровные очертания высокого замка с тремя башнями. Как странно, совсем недавно его там не было. И тут она снова провалилась в сон.
Шарра открыла глаза и увидела, что лежит под теплым мягким одеялом в кровати с балдахином. Впрочем, занавеси были раздвинуты, и незнакомец, устроившись в кресле, располагавшемся в самом темном углу комнаты, пристально наблюдал за ней. В его глазах отражалось мерцающее пламя свечей, подбородок он положил на сцепленные кисти рук.
— Вам лучше? — не меняя позы, спросил он.
Девушка села и тут же обнаружила, что обнажена. Быстрая точно подозрение, стремительная, как мысль, ее рука метнулась к голове. Однако темная корона оставалась на месте, металл приятно холодил лоб. Успокоившись, она откинулась на подушки и натянула одеяло до подбородка.
— Намного лучше.
Незнакомец улыбнулся, задумчиво и печально. У него было волевое лицо с огромными темными глазами. — Шарра никогда таких не видела — и волосы цвета воронова крыла, спадавшие на лоб крупными завитками. И хотя хозяин замка сидел, не вызывало сомнений, что он отличался высоким ростом и мощным телосложением. Вот только… поверх костюма из мягкой серой кожи он набросил меланхолию, словно плащ.
— Следы когтей у вас на руке, — с задумчивой улыбкой произнес он. — И одежда разорвана. Кто-то вас сильно невзлюбил.
— Что-то, — поправила его Шарра. — Страж, что стоит у врат. — Она вздохнула. — У врат всегда есть страж. Семерым не нравится, когда мы путешествуем между мирами. Но мне они мешают особенно старательно.
Незнакомец опустил руки на подлокотники кресла и кивнул, однако грустная улыбка не покинула его лица.
— Итак, — сказал он, — Вы знаете Семерых, и вам известно о вратах. — Он перевел глаза на ее лоб. — Корона… конечно. Мне следовало догадаться.
— Вы все сразу поняли, — усмехнулась девушка. — Более того, вы знали. Кто вы? И куда я попала?
— В мой мир, — ровным голосом ответил он. — Тысячи раз я давал ему имена, и все потому, что ни одно из них не казалось мне подходящим. Однажды мне все-таки удалось придумать название — замечательное! Но почему-то оно не задержалось в моей памяти. С тех пор прошло так много времени… А вот меня зовут Ларен Дорр, точнее, звали, когда в этом была необходимость. По крайней мере, свое имя я еще помню.
— Ваш мир, — проговорила Шарра, — Значит, вы король? Или Бог?
— Да! — Ларен Дорр рассмеялся. — И более того — я тот, кем захочу стать. Здесь нет никого, кто мог бы мне помешать.
— А что вы сделали с моими ранами? — поинтересовалась Шарра.
— Вылечил. — Он смущенно пожал плечами, — Вы оказались в моих владениях, и я наделен определенными способностями. Не совсем такими, какие мне хотелось иметь, но тем не менее…
— А, понятно. — На самом деле она ему не очень поверила.
Ларен нетерпеливо взмахнул рукой.
— Тебе кажется, что это невозможно, — Он неожиданно перешел на «ты». — Разумеется, дело в твоей короне, но ты права лишь отчасти. Пока ты в ней, я не могу причинить тебе вреда. Но зато я в силах помочь. — Он вновь улыбнулся, а его глаза смягчились и приобрели мечтательное выражение. — Впрочем, это не имеет значения. Я никогда не причинил бы тебе вреда, Шарра. Поверь мне. Прошло так много времени…
Казалось, девушка удивилась.
— Ты знаешь мое имя. Откуда?
Он встал, улыбаясь, подошел к кровати и присел на край. Не отвечая на вопрос, взял ее за руку и провел по ней ладонью.
— Да, мне известно твое имя, — после паузы проговорил он. — Ты Шарра — та, что странствует между мирами. Столетия назад, когда горы еще имели иную форму, а фиолетовое солнце гораздо чаще испускало пурпурные лучи, Семеро назвали твое имя и заверили, что ты обязательно здесь появишься. Я ненавидел их, всех до одного, и всегда буду ненавидеть, но той ночью я был благодарен им за такое известие. Любые перемены приносят мне радость. Я прожил здесь один тысячу солнечных циклов, Шарра… каждый из них длится столетия. А событий почти не происходит.
Шарра нахмурилась и встряхнула волосами, в тусклом сиянии свечей вокруг ее головы возник мягкий красноватый ореол.
— Неужели им известно, что должно произойти? — В ее голосе послышалось беспокойство. — А что еще они тебе сообщили?
Он нежно сжал ее руку.
— Что я тебя полюблю. — Голос Ларена Дорра по-прежнему был исполнен печали. — Впрочем, я не рассматривал их слова как пророчество. Я и сам мог бы сказать то же самое. Много лет назад — мне кажется, тогда солнце заливало мой мир желтым светом — я понял, что полюблю любой голос, который не будет эхом моего собственного.
Шарра проснулась на рассвете, когда яркие пурпурные лучи солнца ворвались в ее спальню через высокое стрельчатое окно, которого она не заметила вчера, засыпая. Ларен приготовил для нее одежду: свободный желтый халат, алое, расшитое самоцветами платье и темно-зеленый костюм. Девушка выбрала костюм и быстро оделась. Прежде чем выйти из комнаты, Шарра выглянула в окно — оказывается, она находилась в башне!