Постарался расслабить плечи и пальцы на рукояти.
Четвёртый Ветер.
Пятый.
Ирал напомнил:
— Плечи, господин.
Шестой, седьмой... Пятнадцатый...
— Господин, заканчивая умение, позвольте клинку скользить сквозь воздух самостоятельно. Пусть сталь сама ищет идеальное положение.
Двадцать первый...
— Господин, вы замедлились. Соберитесь. Вы Оскуридо.
Я невольно зыркнул в сторону Ирала. Нашёл о чём мне напомнить. Это должно придать мне стойкости и упорства? Эй, наставник пути меча, тебе стоит сменить наставления. Они устарели на тысячу лет.
Тридцатый.
Я опустил меч. Вот теперь пальцы уже не расслабишь. Их буквально свело судорогой. Я не настолько давно сумел покорить четвёртое из умений меча нашего Дома. И уж тем более не выполнял его так много раз подряд.
Дело здесь не в усталости тела и не в том, что меч слишком тяжёл для меня. Я идар. Я тренировался с детства. Я способен час, а то и два рубиться без остановки. Дело скорее в том, что тело не выдерживало, пропуская через себя такое количество жара души.
Но отец решил, что я исчерпался и хлопнул меня по плечу:
— Для твоих шестнадцати просто великолепно, Лиал!
Матушка сухо заметила:
— Ему пятнадцать, Нумеро.
Он отмахнулся:
— Ой, Терсия. Это не более чем придирки. Погляди, как хорош наш мальчик.
Теперь хмыкнул я, вспомнив свои мысли на перевале:
— Я уже не мальчик.
Отец вскинул брови:
— Когда же ты успел, Лиал?
— Нумеро!
Я ощутил, как краснею. Отец. Тут половина воинов Дома и два десятка слуг глазеют. Ты нашёл о чём пошутить надо мной.
Отец вдруг возмущённо заявил:
— Терсия, ты прекрати это. Убери эту проклятую плеть и оглянись, мы здесь не одни.
Яд из голоса матушки можно было собирать на лечебную мазь:
— О, ты вспомнил, что мы здесь не одни, Нумеро?
— Терсия!
Я даже позабыл о своём смущении и с открытым ртом глядел на то, как отец пятится от матушки, которая наступала на него, тесня к стене замка. Наступала, плавя камень под ногами змеёй огненной плети.
Да, похоже, я вырос, раз родители больше не скрывают от меня своих шуток.
Глава 5
— Слева, седой мужчина с бокалом. Владетель Великого дома Фуэрте.
Я чуть опустил подбородок, показывая, что запомнил. Если не ошибаюсь, то однажды в детстве я уже видел его — он приезжал к нам в замок.
— У него есть дочь. Третья по старшинству, обучалась не дома, а в Академии. Всего на четыре года старше тебя.
Снова она об этом. Я скептически заметил:
— Я не столь велик, как отец. Вряд ли у меня выйдет уговорить владетеля Великого дома отдать дочь мне в жены.
Но матушка лишь пожала плечами:
— Пару лет назад и я бы не стала об этом даже заикаться. Но теперь у нас есть деньги, а ты на равных сражался с отцом.
И снова я поморщился на эту похвалу:
— Он поддавался и лишь тренировал меня.
Матушка хмыкнула:
— И много ты знаешь тех, кто сумел его задеть, даже если он поддавался?
— Мне откуда знать? Я не видел, чтобы он сходился в тренировках с кем-то из идаров.
Матушка отмахнулась:
— Тогда поверь мне, что с твоей помощью не пройдёт и трёх лет, как Денудо станут полноценным Домом. Кстати, снова погляди налево. Мужчина чуть старше отца, болезненно худой.
Всё это время мы слонялись по огромному залу, то и дело обмениваясь приветствиями и короткими фразами с теми, кто здесь находился. В другое время я бы даже гордился происходящим. Ведь все они собрались здесь именно из-за моего Дома Денудо. Но сейчас был не самый приятный повод для такой гордости.
Все эти люди съехались в столицу севера, в Грандор, только ради судебного поединка. Не каждый год между Домами, пусть и Малыми, возникает спор о праве на имя и старшинство крови.
Но кто я такой, чтобы их осуждать? Уверен, будь я на их месте и услышь, что какой-нибудь Малый дом Апойо бросил вызов равному ему Малому дому Парро, сам бы приехал.
А может, и не приехал. Будто мне с моими тенями-советниками развлечений мало.
Но мужчину видел. И я бы не сказал, что он болезненно худой, скорее высушенный, подтянутый. В конце концов, хороший меч не может быть большим. Как всегда, при воспоминании об этой шутке Глебола, на мои губы выползла улыбка. Но матушка поняла её по-своему:
— Вот, наконец-то, ты правильно улыбаешься. Помни, никто из чужих не должен на таких сборищах видеть твоих истинных чувств. Всегда улыбайся, никогда не показывай, что у тебя есть проблемы.
— Что, улыбаться и толстяку Атию?
Матушка кивнула:
— Ему улыбайся особенно старательно. Увидеть в тебе тревогу или страх для него будет наслаждением. Разве ты, сын Нумеро, можешь доставить ему такое удовольствие?
— А твой сын?
Матушка словно невзначай качнулась в мою сторону, на миг касаясь плечом плеча:
— Конечно. И мой сын не будет доставлять ему такой радости. Как бы странно ни звучал твой вопрос, Лиал.
Я смутился. Вопрос действительно был не очень красивым. Это все отголоски моих раздумий о моём происхождении. Я словно бросался из одной крайности в другую. То в Кузне я гнал из головы мысль о том, что я не сын отца, теперь, когда я обнаружил статую Ребела во владениях Денудо, я почему-то нет-нет, но с сомнением глядел на матушку.
С чего я, вообще, допустил мысль о том, что родила меня не она? А кто? Даже Флайм перед смертью вспоминал, что матушка родила меня чуть раньше срока. Но ведь родила. Глупости в голову лезут. Страшные глупости.
Я шагнул к матушке, не стесняясь никого вокруг, обнял её, шепнул:
— Прости меня. Глупости какие-то говорю.
Она похлопала меня по спине:
— Ничего, Лиал, ничего. Ты молодец. А теперь отпусти меня, пожалуйста.
Я разжал руки, шагнул назад. С улыбкой. Это было вдвойне приятно: обнять матушку и обнять её при всех этих зеваках. Что-то я устал уже от всех этих правил поведения. Ну да ладно. Все же это впервые в моей жизни. Можно и потерпеть.
— Итак. Худой. Это Суок, владетель Малого дома Лаиос. Если вы с отцом решите на следующих Играх идти к званию полноценного Дома, то лучше всего начать с него. Они очень слабы, это раз. И два — их владения удачно расположены, если глядеть в будущее. Если правильно действовать, шаг за шагом, то можно будет через три-четыре года слить все новые земли, объединив их границы.
Я помедлил, пытаясь восстановить в голове карту окрестных земель, которую не раз заставлял меня рисовать сабио Атриос. И если я верно понимаю... Не доверяя себе, уточнил у матушки:
— Их земли ведь расположены за землями толстяка.
— И это тоже. Но важней то, что через них пролегает дорога к землям Парро. А Парро это великолепные виноградники.
— Снова Игры?
— Предки для того их и создали, чтобы Дома показывали свою силу. Но есть и другой путь. У Парро есть дочь на год младше тебя, я видела её три года назад, и она была очаровательна. Как тебе такой путь?
На год младше меня это четырнадцать. Три года назад это одиннадцать. Я закатил глаза:
— Матушка, ты видела ребёнка. Кто знает, как она изменилась за это время?
Матушка лишь отмахнулась:
— Ох уж эти мужчины. Ты вроде только вырос из детского седла, а уже точная копия отца. Не переживай, уродиной она за эти три года точно не стала. Стала чуть другой, но не более, а восемнадцатая весна заставляет расцвести любую девушку.
Я недовольно пробурчал:
— Матушка, ты так меня уговариваешь, будто это я её видел и я о ней вспоминаю.
Она рассмеялась:
— Ничего, само придёт, Лиал. Как это ни грустно признавать, но после появления на наших землях слёз, мне с отцом ещё не раз придётся отбиваться от желающих породниться с нами.
И всё же я скривился и негромко намекнул:
— Матушка, надеюсь, моё мнение будет для вас решающим. Всё же наш Дом не в таком отчаянном положении, чтобы хвататься за любую возможность.
— Конечно, родной, конечно, — она похлопала меня по руке. — Тем более сейчас такое время, что и самый хитроумный интриган может обжечься. Например, Дом Мерэ. Ещё в прошлом году отличный выбор для любого, кто искал союза или выгоды. И что? Все три сына владетеля погибли, сам он тоже выжил чудом. Жена его моих лет и уже не так молода, чтобы удачно зачать и выносить нового ребёнка.
— Матушка, — я ухватил её под локоть. — Ты отлично выглядишь.
— Спасибо, Лиал. Но у меня был только ты, а она родила четырёх. Это очень непросто, поверь мне на слово. Может быть, она и вовсе не способна будет на пятого ребёнка. В конце концов, и мы с отцом стараемся не первый год, но Хранители не дают нам второго ребёнка.
Я ощутил, как краснею. Разговор стал слишком откровенным, я к такому как-то не привык, но что уж тут поделать. Как сказала матушка? Вырос из детского седла? И из детского меча тоже. Смирился с тенями, вовсю пользуюсь их помощью и советами, обнаружил тайну Дома Денудо, завёл свою и не одну. Теперь я скорее уверен, что суть пробуждения во мне ихора Предка Ребела и рода Оскуридо, это союз отца и матушки, сочетание именно их крови.
Так стоит ли теперь переживать, что мой брат тоже будет видеть теней? У него буду я. Я сумею ему помочь, научу, как скрывать это. А если подумать, то ему и вовсе не придётся переживать то, что пережил я. Бояться темноты, слышать хрипы теней и ощущать, как они вымораживают ему сердце своими прикосновениями.
Я уже отдал им достаточно жара души, я убил для них достаточно идаров. Мой брат увидит не бесформенные хрипящие тени, а вполне узнаваемые очертания людей, лица вместо масок, услышит от них разумную речь. И, скорее всего, первым, что он услышит, станет приветствие.
— Лиал, тебе не нравится это слышать?
Очнувшись от своих размышлений, я поспешил улыбнуться и честно сказал:
— Пытался представить, что у меня появился брат. Получилось неплохо. Так что вы с отцом старайтесь лучше.
Матушка незаметным жестом ткнула меня локтем под рёбра: