'est-ce pas?
– Ты там заткнешься, наконец?!
– Jamais, Антуан! Никогда! Поскольку, чтобы эту вечность разглядеть, нужно хотя бы подставить ладонь!
Он вновь взялся обычным хватом, уверенно подтянулся – и еще несколько раз. Сколько именно, я даже не считал. Все спуталось в моей голове, какая уж там арифметика! Проще казалось самому зависнуть на «стремянке», чем наблюдать за Славкиными кульбитами.
– Классный турничок! – причмокнул губами мой друг. – Никогда у нас больше такого не будет, Антох…
Тут он был прав. Повисеть на двухсотметровом турнике удается далеко не каждому.
– Хватит, Слав! Устанешь скоро…
– C'est impossible! – дурашливо заорал Славка. – Это решительно невозможно!
– Славка, гад! Вылазь, полиглот чертов!
Но «полиглот чертов» сделал красивый уголок – так с вытянутыми вперед ногами и подтянулся, руками перехватив перекладину, за ней вторую. Потом этот пижон согнул ногу в колене и встал на «стремянку». У меня словно гора с плеч свалилась.
– Только поднимись ко мне – таких кренделей навешаю!
– А хочешь – перепрыгну со «стремянки» на главную лестницу?
– Славка!
– Да шучу я, шучу…
Он неспешно поднялся по лестнице к Ободку, перебрался на перила и уже через секунду стоял рядом со мной. Я невольно его обхватил, точно лишний раз хотел убедиться, что вот он тут – теплый, живой и невредимый.
– Только без телячьих нежностей!
– Гад ты все-таки! Всю нашу договоренность порушил. – Я бацнул его ладонью по спине и тут же без всякого перехода добавил: – Как я тебе завидую!
– Так, может, попробуешь?
Я покачал головой. Шея едва ворочалась. Знал бы Славка, каких трудов мне стоило отказаться…
Глава шестнадцатаяДень Иммануила Гуля
(За 36 дней до катастрофы…)
Алису мы тоже поздравляли вместе. Точнее – Славка помог мне с подарком. Ведь на самом деле помог! И Дырой это вовсе не было, и про День рож никто не поминал. Но голову я тогда поломал крепко. Подарок для девчонки, да еще умной – это всегда жесть! Тут бусики-фантики не пляшут – что-то иное требуется. Если честно, даже простенькую открытку сварганить было в сто раз сложнее. Поскольку писать-то приходилось по Брайлю!
Конечно, алфавит брайлевский я из Сети скачал, это ладно, но требовались специальные приспособы: во-первых, «грифель» – это у них вроде ручки – для прокалывания дырочек, во-вторых, «прибор», по которому, как по трафарету, в четко очерченном поле можно накалывать эти самые буковки. В общем, полез искать магазины с принадлежностями для слепых. Фиг вам! Нет у нас таких магазинов! Разве что в Москву лететь или по Интернету заказывать. Мне прямо обидно стало. Такой, казалось, малости – и не раздобыть! А ждать заказа времени нет. К Алисе-то шагать уже завтра! Выручил Славка. Вник в ситуацию и тут же поднял меня на смех:
– Нашел проблему! Это как раз и называется – из мухи слона…
– Знаешь – так подскажи. Нечего ржать!
– Да проще простого, мон шер! Tout est simple! «Грифель» ты легко сделаешь: иглу побольше загоняешь в деревяшку – и все дела. С «прибором» тоже что-нибудь придумаем… Линейка пластмассовая есть?
Линейку мы нашли, а в отцовских железках откопали медную трубку подходящего диаметра. Пока я вытачивал рукоятку под «грифель», Славка обстучал трубку молотком – так что на оттиске получался прямоугольник нужных размеров.
– Видал, миндал! – Славка довольно ухмылялся. – Сейчас подрехтуем напильником – и за полчаса выжжем сколько надо трафареток…
В полчаса мы, понятно, не уложились, но в итоге все же справились. «Грифель» из куска деревяшки и швейной иглы у меня получился вполне фирменный, значительно дольше помыкались с «прибором». Конечно, без металлической подложки с точечными углублениями «писать» было не слишком сподручно, но ведь от меня требовались не повесть, не рассказ, а всего-навсего небольшое поздравление. Кстати, его я слепил из изречений Алисиного любимого Конфуция:
Легче зажечь одну маленькую свечу, чем клясть темноту. Счастлив не тот, кто имеет все лучшее, а тот, кто извлекает все лучшее из того, что имеет. Алиса, у тебя это получается! Ты суперская! Поздравляю!
Славка, ознакомившись с текстом, в сомнении поморщил нос, но от комментариев воздержался. Я же, часто сверяясь с распечаткой брайлевского шрифта, тут же приступил к написанию открытки. Испортил не один лист, истыкал все пальцы, но что-то такое в конце концов наработал.
Потом мы еще долго спорили, выбирая возможный подарок, чуть даже не поругались. Я-то желал подарка предельно практичного, Славка же рассуждал о какой-то там романтике, о том, что девчонкам подавай сказку и отвлеченность с полутонами. Так мы ни о чем и не договорились.
Капали минуты, набегали часы, Алиса всерьез рисковала остаться без подарка. Но снова выручил ее чудо-коралл. Проснувшись в день «икс», я достал из мешочка окаменевший реликт, посмотрел на него проясненным взором и понял, что подарок должен быть таким же маленьким и непременно живым. Не хомячком, конечно, не тараканом, а чем-то особенным. Не зря ведь Славка распинался про свою романтику.
Короче, заскочив в наш цветочный магазин, я купил Алисе кактус – крохотный, по форме почти как шарик и совсем даже не колючий, скорее, пушистый. Я его сразу выделил среди помпезных мамиллярий и загадочных астрофитумов, старчески седых цефалоцереусов и ушастых опунций. Это было маленькое существо, на кактус совсем и не похожее. Словно играющий в прятки малыш, он приподнимал над землей опушенную светлыми волосенками голову и с ожиданием поглядывал на покупателей. Понятно, я не мог пройти мимо и с этим самым «малышом» заявился к Алисе домой. Прямо с порога без каких-либо речей-заготовок протянул ей покупку.
– Это тебе! Маленький кактус. Кактусенок, я бы сказал. Вот…
– Ух ты! – Алиса приняла подарок, медленно приблизила лицо, точно принюхиваясь, затем, прижав горшочек к груди, поводила над ним ладонью.
– И впрямь крохотный.
– Я же говорю – совсем младенец.
– Здо́рово! – На щеках Алисы родились знакомые ямочки.
Я с облегчением выдохнул. Даже лоб утер рукавом. Если ямочки на щеках – значит, порядок…
А Алиса, похоже, все больше проникалась новыми ощущениями. Пальцами уже гладила пушистую головенку – не просто осторожно, а предельно бережно. У меня бы так точно не вышло – смял бы там что-нибудь и непременно поломал.
– Класс! – С горшочком в руках она вдруг закружилась на паркете. Еще и запела: – Здравствуй, кактус! Будешь жить ты у меня. И не завтра, а с сегодняшнего дня!.. Антош, я его чувствую!
– Правда?
– Ага. Он не просто живой, он еще и умный. Мне кажется, он меня слышит.
– Разве у кактусов есть уши?
– Нет, но они тоже слышат. Совсем-совсем по-другому.
Я вновь утер лоб – уже несколько озадаченно. Хотя какая разница? По-другому так по-другому. Мне было, в общем-то, все равно. Главное, что с кактусом я угадал. Коралл не подвел – подсказку выдал верную, и, глядя на именинницу, я был рад-радешенек. Даже засомневался, кому больше принес удовольствия этот подарок – ей или мне.
– Слушай, Антош, а как его зовут?
– Его? – Я озадачился. – Ах да… Мне же тут написали…
Пошарив в кармане, я извлек блокнотный листок, торопливо развернул.
– Эс… Эспостоа, – чуть ли не по слогам прочел я. – Эспостоа из вида эхинопсисов… Нифигасе! Я и не знал, что его так сложно зовут.
– Эспостоа! – протяжно повторила Алиса и, склонив голову набок, прислушалась. – Эспостоа – это что-то испанское. Или южноамериканское, правда?
– Без понятия.
Но Алиса вновь принялась напевать – уже более громко, точно исполняла загадочную арию:
– Эспостоа, пожалуйте в дом! Будем жить мы отныне вдвое-е-ем!
– Его… это… Поливать надо как-то по-особому, – припомнил я наставления продавщицы.
– Антош, ты не волнуйся! Название мы знаем, так что я все про него найду и прочитаю. И учительнице нашей позвоню. Прямо сегодня же. Ты такой умница! Прямо все-все угадал – взял и подарил мне такого друга!
Блин! Наверное, после таких слов начинаешь по-настоящему понимать, как коварна и всесильна лесть. Алиска, конечно, не льстила, но суть от этого не менялась. Из меня сейчас проще простого было вить веревки – вроде тех увиденных в магазине апорокактусов, что напоминали дреды наших девчонок.
– Я дам ему и свое собственное имя! – объявила Алиса. – Иммануил! Правда, здорово?
– Ну… Как-то больно серьезно. Прямо как у Ричарда Баха про ту безумную чайку.
– Точно! Еще и фамилию надо добавить. Там был Джонатан Ливингстон, а у нас будут Иммануил э-э… Гуль! Иммануил Гуль, неплохо, да?
– Почему Гуль?
– Ну, так забавнее и правильнее. Он же еще маленький. Хоть и Иммануил. Вот и пусть будет Гулем.
Логика была не самой простой, и я в сомнении посмотрел на пушистого эхинопсиса, одномоментно превращенного в Иммануила Гуля.
– Тебе не нравится?
– Почему же… Прикольное имечко.
– Это не ради прикола. Просто я не хочу, чтобы он был слишком серьезным. Пусть будет веселым и находчивым, как игроки из КВН. – Алиса погладила воздух над опушенным аквамариновым шариком. – Мы будем с ним мысленно беседовать.
– Телепатически?
– Ну да. Кактусы это умеют, я читала.
– Когда ты все успеваешь?! – Я хмыкнул. И явно расслышал в собственном голосе интонации отца. – Родители-то что тебе подарили?
– Они цветов мне надарили. Сразу три букета.
– А-а…
Я покосился на стоящие в вазах цветы. Гладиолусы, розы и что-то еще не очень знакомое. Нормальные такие букетищи – явно подороже моего кактуса…
– Я так боялась, что ты тоже принесешь мне цветы.
– Это еще почему? – Я на самом деле удивился. – Они же это… Пахнут приятно и все такое.
– Да, но это грустный аромат. Как на похоронах, понимаешь?
– Не очень, – честно признался я.
– Я даже стихи однажды про это написала. Был у меня давно-давно день рождения – мой первый десятилетний юбилей. И все прямо как сговорились: дядя принес цветы, воспитатели, папа с мамой… Вся комната была в цветах. И все что-то говорили, поздравляли. Я тоже старалась улыбаться, а на самом деле, не поверишь, от этих цветочных ароматов мне плакать хотелось. Вот оно само и сочинилось. Совсем коротенькое…