Она не понимала, зачем отец покинул родные края.
Еще непонятнее, почему остался, когда Адарлан стал погружаться во тьму. Почему удерживал семью в чужом Рафтхоле, где Несарина редко поднимала голову к небу. Она вспомнила запахи детства. Там пахло гниющей тиной и морской солью, если ветер дул с Авери. А в безветрие удушающе воняли окрестные помойки.
– Ты совсем затихла, – сказал принц, и в его устах это прозвучало, скорее, как вопрос.
– У меня не хватает слов, – ответила она на халхийском. – Увиденное не выразить словами.
Несарина почувствовала улыбку Сартака.
– И у меня были такие же ощущения, когда я впервые поднялся в воздух. С тех пор они ничуть не потускнели.
– Теперь я понимаю, почему вы так охотно остались в дарганцком лагере и почему всегда торопитесь туда вернуться.
– Мои помыслы так легко прочесть? – помолчав, спросил Сартак.
– А разве у вас нет желания вновь оказаться в дарганцких просторах?
– Кое-кто считает отцовский дворец самым прекрасным местом в мире.
– Они правы.
Принц умолк, но в молчании Несарина улавливала его вопрос: «А разве замок в Рафтхоле не таков?»
– Рафтхольский замок был внушительным, но красивым я бы его не назвала. Он бросал вызов окружающему миру.
Часть ответных слов Несарина не слышала. Их гудение отдавалось у нее в спине.
– Смерть Тумелуны очень тяжело отразилась на нашей матери. Из-за нее я и задержался в Антике.
– Я потрясена кончиной вашей сестры.
Сартак не ответил, а через какое-то время спросил:
– Почему ты сказала про рафтхольский замок «был»?
– Вы ведь слышали, что́ случилось с его стеклянной частью.
– Ах да… – И снова несколько минут молчания. – Его разрушила королева Террасена. Ваша… союзница.
– Моя подруга.
Сартак выгнул шею, чтобы заглянуть Несарине в глаза:
– Ей можно доверять?
– Она – хороший человек, – не кривя душой, ответила Несарина. – Трудная в общении, это да. Но такое можно сказать о любом правителе.
– Видно, прежний король Адарлана показался ей настолько трудным в общении, что она его убила.
Сартак умел выбирать слова.
– Прежний король был чудовищем, всеобщей угрозой. Перангтон, его правая рука, и сейчас остается таким. Аэлина оказала Эрилее большую услугу.
Сартак наклонил поводья, и Кадара начала медленно спускаться, держа путь к речной долине.
– Аэлина в самом деле настолько сильна?
Несарина задумалась. Стоит ли сказать Сартаку правду или разумнее приуменьшить силу Аэлины?
– И она, и Дорин наделены значительной магической силой. Но мне думается, их главное оружие – ум. Грубая сила, не сдерживаемая умом, бесполезна.
– А неуправляемая магическая сила еще и опасна.
– Да, – согласилась Несарина.
Ее не учили искусству витиеватых придворных речей, где слова выстраиваются в лабиринт.
– Неужели говорить во дворце настолько опасно, что нам приходится вести этот разговор в небесах? – спросила она.
Задавать такие вопросы Сартаку тоже было рискованно – ведь он сам мог оказаться источником опасности.
– Ты несколько раз сидела за одним столом с моими братьями и сестрами. Видела, каковы они. Если бы я решил встретиться с тобой и господином Эстфолом, они бы расценили это по-своему. Подумали бы, что я решил выслушать ваши заботы и предложения, чтобы затем пересказать нашему отцу. Они бы сразу начали обдумывать, насколько им выгодно или невыгодно мне помешать. А может, еще выгоднее ко мне примкнуть?
– Это они. Но вы скажете про себя? Вы готовы нас выслушать?
Сартак ответил не сразу, как будто ответ требовал тщательного обдумывания. Кадара летела против ветра, и его шум врывался в уши.
– Я бы вас выслушал. Тебя и господина Эстфола. Все, о чем бы вы соблаговолили рассказать. Узнал бы, что́ с вами произошло. Мое влияние на отца не настолько велико, как у других, но ему хорошо известно: руккины мне верны и пойдут за мной.
– А я-то думала…
– Что я – его любимый сын? – Сартак невесело рассмеялся. – Шанс стать преемником есть у всех детей хагана, но хаган не выбирает из тех, кого больше любит. Впрочем, и здесь мне не соперничать с Дувой и Кашаном.
Несарина еще могла понять, почему миловидная Дува числится у хагана в любимых дочерях.
– Неужели Кашан?
– Он беспредельно предан отцу. Никакой закулисной игры, никакого подвоха. О себе такого сказать не могу. Чтобы получить желаемое, я мог и закулисную игру вести, и подножку поставить дорогим братьям и сестрам. Но Кашан… Пусть он командует пехотой и конницей… кстати, командует умело и, когда требуется, умеет быть жестоким. А в отношениях с отцом он простодушен. Ты не найдешь более верного и любящего сына. Когда наш отец умрет… я с беспокойством думаю о том времени. Меня тревожит, как обойдутся с Кашаном, если он не подчинится. Но еще сильнее меня тревожит сам Кашан. Для него смерть отца окажется крушением привычного мира.
– А как бы вы поступили с ним? – отважилась спросить Несарина.
«Убьешь его, если он не принесет тебе клятвы верности?» – следом подумала она.
– Сейчас об этом рано говорить. Все выяснится в решительный момент. Тогда станет ясно: опасен ли он или полезен. Из нас пятерых семьи есть только у Аргуна и Дувы. Правда, Аргун пока не имеет потомства. Хотя Кашан наверняка стал бы добиваться взаимности от этой молодой целительницы.
Сартак не назвал имя Ирианы. Несарина и так все поняла.
– Странно, что она не проявляет интереса к вашему брату, – осторожно сказала Несарина.
– Очко в пользу ее дальновидности. Тяжело любить хаганского сына.
Солнце еще не успело стать жгучим. Зеленые травы переливались бесчисленными капельками росы. Кадара неслась к быстрой реке. Имея такие большие и острые когти, она могла легко поймать даже большую рыбину.
Но Кадара, летя над рекой, высматривала совсем другую добычу.
– Вчера ночью кто-то ворвался в библиотеку Торры, – сообщил Сартак, наблюдая за охотой своей любимицы.
Лицо Несарины было влажным от речного тумана. От слов Сартака ее обдало ледяным холодом.
– Нападавшие убили целительницу. Уж не знаю, какой злой силой они владеют, только от несчастной осталась лишь сморщенная оболочка. Такого в Антике мы еще не видели.
У Несарины вторично свело живот. Сморщенная оболочка…
– Кого убили? И зачем?
– На знаю. Ириана Торас подняла тревогу. Солдаты несколько часов подряд обшаривали все закоулки библиотеки. Кроме тела – никаких следов. Пропали только книги, которые читала Ириана. Там-то нападавшие и подкараулили ее. Ириана, естественно, была на себя не похожа, но не пострадала.
Вчера вечером Шаол говорил, что Ириана намеревалась поискать в библиотеке сведения о ранах, наносимых магией и демонами.
– Ты знаешь, что́ могла искать Ириана? Неспроста же за нею охотились и похитили оставленные книги.
Несарина задумалась. Возможно, Сартак вел с нею хитроумную игру. Рассказал кое-что о детях хагана и о себе, но не просто так, а чтобы убаюкать ее бдительность и вызнать их тайны. Пока что они с Шаолом молчали о валгах и Эраване. Хаган и его дети об этом не знали. Посланцы Адарлана выжидали удобного случая и пытались понять, кому из пятерых можно доверять. Если враги узнают, что они охотятся за Ключами, дабы запечатать Врата Вэрда…
– Нет, – соврала Несарина. – Возможно, это какие-то неизвестные наши враги. Хотели напугать Ириану и остальных целительниц, чтобы те отказались помогать капитану. То есть господину Эстфолу.
Сартак молчал. Несарина думала, что принц забросает ее вопросами. Но он лишь следил, как Кадара приближается к водной поверхности. Наверное, рукка наконец заприметила достойную добычу.
– Представляю, как непривычно носить новое звание, когда тот, кому оно принадлежало, находится рядом.
– Я не успела и двух недель пробыть капитаном, как мы отправились сюда. После возвращения буду привыкать.
– Если Ириана добьется успеха. К этому надо добавить и другие вероятные победы.
Например, армию, которую согласится выделить им хаган.
– Да, – только и смогла ответить Несарина.
Кадара резко скользнула вниз. Сартаку пришлось крепче удерживать Несарину. Он даже зажал ее бедра своими.
Несарина не возмущалась. Для нее сейчас важнее всего было не накрениться вбок. Кадара на треть погрузилась в воду. Молотя лапами, она подхватила какое-то существо и швырнула на берег. Через мгновение рукка уже нависла над добычей, раздирая пойманного зверя когтями и клювом. Добыча делала отчаянные попытки вернуться обратно в реку, верещала и извивалась… Вскоре послышался громкий хруст и стало тихо.
Рукка успокоилась и принялась отряхиваться, освобождая шею и грудь от крови жертвы. Несколько капель попали Несарине на сапоги.
– Будь осторожна, капитан Фелак, – сказал принц.
Несарина оторопело смотрела на зверя, которым завтракала Кадара. Тот был не менее пятнадцати локтей в длину. Все тело покрывала толстая чешуя. Похожие звери водились в болотах Эйлуэ, но этот был крупнее и жирнее. Скорее всего, речное чудовище промышляло скотом, приходившим к реке на водопой.
– Земли моего отца очень красивы, – продолжал Сартак, пока Кадара насыщалась мясом. – Но в глубинах таится много опасного.
Вытянув ноги и прислонившись спиной к дивану, Ириана сидела на ковре и тяжело дышала. Дыхание Шаола, лежащего на диване, тоже было судорожным.
Во рту Ирианы было сухо, как в пустыне. Дрожь в ногах и руках не унималась. Ее колени тряслись, а вместе с ними тряслись и ладони.
Послышался плевок, затем негромкий стук. Шаол удалил кляп.
Даже с кляпом во рту он отчаянно выл и стонал. И звуки эти были не менее ужасны, чем сама чужеродная магия.
Ириана сражалась с пустотой. С новой разновидностью ада.
Ее магия была мерцающей звездой, прожигавшей стену, которую тьма создала в верхней части позвоночника Шаола. Ириане не требовались проверки, она и так знала: если она обойдет это место и переместит