Сартак тряхнул головой. Лунный свет заплясал на его черных волосах.
– Как ты думаешь, почему я сегодня поспешил следом за тобой? – спросил он, пытаясь обратить слова в шутку. – Но я знаю более короткий путь, потому и оказался здесь раньше тебя.
Несарина ответила легкой улыбкой.
– Пока я толком не знаю, как выглядит противник. Ты существенно облегчишь мне задачу, если расскажешь.
Несарина могла бы рассказать, но не торопилась. Присутствие Сартака отчасти даже мешало. Когда ее молчание затянулось, принц негромко засмеялся и спросил:
– Уж не думаешь ли ты после моего утреннего рассказа, что это я напал на целительницу? Тогда с чего бы я стал тебе говорить?
– Такое мне и в голову не приходило, – поспешила возразить Несарина.
После рафтхольских событий весны и лета ей в голову могло прийти что угодно. Кто бы мог поверить, что принц, порабощенный демоном, ради спасения собственной жизни выстрелит в королеву?
– Ваши шпионы сообщали правду. Рафтхол был… Да уберегут боги Антику от подобных ужасов.
– Ты убеждена, что атака на Торру – лишь начало?
– А зачем, по-вашему, я здесь?
Принц молчал.
– Осмелюсь дать вам совет, – продолжала Несарина. – Если кто-то, знакомый или незнакомый, вздумает подарить вам кольцо или ожерелье из черного камня или если вы увидите кого-то с такими украшениями… Не мешкайте ни секунды. Наносите удар быстро и наверняка. Победить их можно только одним способом – обезглавить. Не думайте, что вы убиваете человека. От человека там давно осталась лишь телесная оболочка, которой повелевает иная сила. Не пытайтесь их спасти, иначе сами окажетесь рабом этой силы.
Сартак посмотрел на меч, пристегнутый к поясу Несарины, на лук и колчан со стрелами у нее за спиной.
– Расскажи мне все, что знаешь, – попросил он.
– Не могу.
Такой отказ вполне мог стоить ей жизни, но Сартак понимающе кивнул:
– В таком случае расскажи то, что можешь.
И Несарина рассказала. Стоя в тени стен Торры, она передала принцу достаточно сведений, умолчав о Вратах и Ключах Вэрда, а также о временном порабощении Дорина и многолетней одержимости прежнего короля.
Сартак с бесстрастным лицом слушал ее рассказ, хотя пальцы теребили подбородок.
– Когда вы намеревались рассказать об этом моему отцу?
– Как только он удостоит нас встречи с глазу на глаз.
Сартак вполголоса заковыристо выругался:
– После смерти Тумелуны… Отец не хочет признаваться, но ему трудно вернуться к прежнему образу жизни. Моего совета он не послушается. Да и чьих-то еще – тоже.
Сартак всерьез тревожился за отца.
– Я понимаю, как тяжело сейчас хагану, – прошептала Несарина.
– Мне нужно всерьез поразмыслить над твоими словами. На континенте, близ тех краев, откуда родом наши предки, есть места, где сохранились давние сказания… – Сартак повертел затекшей шеей. – Мальчишкой, пока я жил в военном лагере, я вечерами слышал рассказы о похожих чудовищах. Их рассказывала моя мать-по-очагу. Видно, настало время слетать туда и снова послушать ее рассказы. Помню только, что с этой древней напастью умели справляться. И кто бы мог подумать, что это зло снова пробудится?
Сказания о валгах… на Южном континенте? Несарина не помнила, чтобы отец рассказывал ей подобные истории. Но его предки были родом из других мест. Получается, руккины знали о валгах. Возможно, даже сталкивались с ними.
С улицы донеслись шаги. Принц и Несарина вжались в стену, готовые выхватить мечи. Но это был всего-навсего подгулявший горожанин, возвращавшийся домой. Проходя мимо караульных Торры, он салютовал им, получая в ответ смешки и ухмылки.
– Под Торрой есть какие-либо каналы? – шепотом спросила Несарина. – Сточные и другие?
– Не знаю, – ответил Сартак.
В нескольких шагах от них, среди булыжников переулка, темнела старинная черная решетка, закрывающая спуск в колодец.
– Но я почту за честь сопровождать тебя в поисках этих каналов, – мрачно улыбаясь, добавил принц.
Если бы во время сна к Ириане пробрался злоумышленник с намерением ее убить, она бы даже не почувствовала.
Поминальная служба по погибшей целительнице совершалась во дворе Торры, при свете свечей. Ириана с трудом достояла до конца. Ее комната находилась в верхней части башни. Едва сделав несколько шагов, Ириана рухнула на ступеньки, и две ученицы были вынуждены вести ее под руки. К концу подъема она едва соображала.
Повариха принесла ей ужин прямо в постель. Ириана сумела проглотить кусок и провалилась в забытье.
Она проснулась среди ночи. На груди тускло поблескивала вилка. Кусок тушеной курятины, сдобренный пряностями, запачкал ее любимое голубое платье.
Ее усталость не прошла, а немного отступила. Ровно настолько, чтобы Ириана смогла удовлетворить потребности тела, наспех стереть жир с платья и подпереть дверь письменным столиком. Затем она сложила на стол все имеющиеся книги и другие предметы, дважды проверила замки и, не раздеваясь, снова заползла в кровать.
Она проснулась вместе с восходом солнца. В то самое время, когда обещала встретиться с господином Шаолом.
Бормоча ругательства, Ириана оттащила стол, вернула на место книги, открыла замки и выскочила на лестницу.
Она распорядилась, чтобы постромки для лошади доставили прямо во дворец. Мешок со снадобьями остался в гостиной Шаола, и потому ей требовалось лишь самой как можно быстрее добраться до места встречи. Ириана неслась вниз по бесконечной винтовой лестнице, хмуро поглядывая на изображения сов. На этажах открывались двери, и оттуда выглядывали заспанные лица.
Ириана поблагодарила Сильбу за глубокий сон без сновидений, восстановивший ее силы. Выскочив из башни, она пробежала по дорожкам, обсаженным кустами лаванды, и очутилась возле ворот. Их только что открыли.
Антика еще просыпалась. На улицах было тихо и, главное, почти безлюдно. Ириана со всех ног бежала ко дворцу. Она опоздала на полчаса: запыхавшаяся, насквозь пропотевшая от быстрого бега.
Господин Эстфол начал усаживаться на лошадь без нее.
Ириана остановилась возле высоченных бронзовых ворот и ртом хватала воздух, успокаивая дыхание. Солнце пока еще находилось низко и не успело прогнать густые тени во дворе. Ириана издали следила за действиями адарланца.
Как она и просила, Шаолу подобрали спокойную низкорослую кобылу чалой масти. Лука седла находилась на высоте поднятой руки. Силы рук Шаола хватало, чтобы переместиться в седло, что он сейчас и делал. Ириане это понравилось. Но остальное…
Он не стал пользоваться деревянным пандусом, который Ириана попросила изготовить. (Обычный помост для усаживания на лошадь имел ступеньки и Шаолу не годился.) Пандус изготовили, и сейчас он стоял в тени восточной стены, где находились стойла. Судя по всему, Шаол отказался даже приблизиться к пандусу и вместо этого попросил подвести ему лошадь. Он вознамерился забраться в седло без каких-либо приспособлений.
Ириану это ничуть не удивило.
Шаол почти не обращал внимания на собравшихся караульных. Ириана видела их со спины. Кое-кого она знала по именам.
Один из них подошел к Шаолу, чтобы тот мог опереться о его плечо и мощным толчком оказаться в седле. Лошадь стояла не шелохнувшись. Правая рука Шаола обхватила седельную луку. Ему требовалось поймать равновесие.
Ириана едва успела сделать шаг, и в этот момент господин Эстфол, оттолкнувшись от плеча караульного, подбросил себя вверх. Желая ему помочь, гвардеец чуть ли не вплотную приблизился к лошади. Шаол сел в седло, но боком. Вся благодарность за помощь выразилась в коротком кивке.
Он молча разглядывал седло, соображая, как переместить правую ногу к другому боку лошади. Щеки Шаола пылали от напряжения, губы были плотно сжаты. Караульные продолжали смотреть. Адарланец становился все напряженнее.
Но сдаваться и просить помощи он не собирался. Шаол подался назад и перетянул правую ногу через луку. Гвардеец, помогавший ему, приготовился поддержать Шаолу спину. Второй забежал с другой стороны, опасаясь, как бы он не опрокинулся. Но туловище Шаола не дрогнуло.
Его владение мышцами граничило с чудом. Этот человек развил свое тело до такой степени, что мышцы повиновались ему даже сейчас. И вот он в седле.
Шаол что-то сказал караульным. Те отошли, а он стал закреплять постромки. Они были приделаны к седлу и плотно обхватывали его ноги. Ириана мысленно поблагодарила женщину из мастерской, точно определившую размер постромок. Сохранись у Шаола чувствительность в бедрах и ляжках, не понадобилось бы никаких креплений. Ему нужно привыкнуть к езде верхом в его нынешнем состоянии. Потом, конечно, он откажется от постромок. Можно было бы и сейчас обойтись без них, но Ириана не хотела рисковать.
Она вытерла вспотевший лоб. Караульные возвращались на свои посты. Ириана поблагодарила их за помощь. Тот, кто подставлял Шаолу плечо, обернулся. Ириана улыбнулась ему и сказала на халхийском:
– Доброе утро, Шен.
– Доброе утро, Ириана. – Парень подмигнул ей.
Не останавливаясь, он пошел в сторону конюшен.
Когда Ириана снова посмотрела на Шаола, тот сидел в седле как влитой. Исчезли напряженные плечи и плотно сжатые губы. Не верилось, что ноги этого человека утратили чувствительность.
Ириана разгладила платье и только сейчас сообразила, что не успела переодеться. Вдобавок еще это огромное красное пятно на груди.
Шаол, конечно же, заметил и пятно, и всклокоченные волосы (боги, она забыла причесаться!) и лишь сказал:
– Доброе утро.
– Прошу меня извинить за опоздание, – ответила Ириана, все еще дыша ртом.
Постромки по цвету почти сливались со штанами Шаола. Большинство прохожих и не заметят. Тем более что он изумительно держался в седле.
На чалой лошадке Шаол сидел, как на боевом коне: гордо, уверенно. Его волосы не успели высохнуть после утреннего купания.
– Это ведь делали тебе в помощь, – с упреком сказала Ириана, кивнув в сторону неиспользованного пандуса.