Некоторое время Несарина сосредоточенно ела все, что Брахим и Захида подкладывали ей на тарелку. Их повариха готовила ничуть не хуже дворцовых. Когда же Несарина почувствовала, что больше в нее не помещается, и остатками мятного чая протолкнула съеденное поглубже в живот, тетка хитро улыбнулась и сказала:
– Я надеялась, в этот раз ты приведешь с собой гостя… знаешь какого.
Несарина чуть не поперхнулась:
– Я бы рада, тетушка, но господин Эстфол сейчас занят.
Но если Ириана утром сумела посадить Шаола на лошадь, возможно, завтра они доберутся и сюда. Несарине хотелось познакомить Шаола с родней. Особенно с детьми, которые наверняка поднимут радостный гвалт.
– Я не про него, – возразила Захида, изысканно глотая чай.
Она посмотрела на мужа. Теперь лукавые улыбки появились на лицах обоих.
– Я говорила о принце Сартаке.
Хорошо, что Несарина допила весь чай.
– А при чем тут принц?
Лукавая улыбка на теткином лице не померкла.
– Говорят, что кое-кого, – Захида выразительно посмотрела на Несарину, – вчера на рассвете видели вместе с принцем. Летающими на его рукке.
– Ну да. Я… летала, – нехотя призналась Несарина.
Только бы их никто не видел вчерашней ночью. Это могло бы спугнуть валгов.
– И когда же ты собиралась нам рассказать? – спросил дядя. – Дети были вне себя от радости, что их любимая сестрица летала на самой Кадаре.
– Не хотела хвастаться, – пробормотала Несарина, понимая всю нелепость своего объяснения.
Дядя лишь хмыкнул, в его глазах плясали озорные огоньки. Но тетка понимающе посмотрела на Несарину. Карие глаза Захиды приобрели стальной блеск. Она ни на мгновение не забывала о родных, оставшихся в Адарлане, которые нынче, возможно, пытались добраться сюда.
– Рукки не испугаются драконов, – сказала Захида.
У Ирианы колотилось сердце. Она стояла на коленях возле кровати и смотрела, как у Шаола шевелятся пальцы ног.
– Ты их чувствуешь?
Он продолжал смотреть, не веря своим глазам.
– Я…
Слова застряли у него в горле.
– Ты можешь управлять ими?
Шаол сосредоточился. Пальцы перестали шевелиться.
– Хорошо. – Ириана села на пол, придвинувшись поближе. – А теперь подвигай ими.
Шаол вновь напрягся. Еще сильнее. Потом… Два пальца согнулись на одной ноге. Три – на другой.
Ириана улыбнулась. Широко, во весь рот. Не гася улыбки, она повернула голову к Шаолу.
Он молча смотрел на нее. На ее улыбку. Лицо Шаола оставалось сосредоточенным и напряженным. Ириана замерла.
– Как? – спросил он.
– Наверное… когда я проникла внутрь и моя магия заставила тьму немного отступить…
Ириана и сейчас с ужасом вспоминала пережитое. Обнаружить Шаола в гуще всей этой тьмы, где пустота и холод, где крики боли и страха…
Она умолчала о повторяющихся видениях, которые упорно показывала ей стена. Жуткая крепость. Судьба, ожидавшая Ириану по возвращении на Эрилею. Умолчала она и о мольбах собственной магии прекратить атаки на стену. Отступить.
Пока… пока Ириана не услышала его. Где-то далеко, глубоко внутри.
Она ударила наугад, метнула в сторону звука поток магической силы. Шаол находился там – хотя бы какой-то частью. Ей показалось, что это как раз и было связующим звеном между человеком и увечьем. Стена, которую она атаковала, находилась гораздо выше.
Магия Ирианы обвилась вокруг узла, стягивая петлю все туже и туже. Тьма безостановочно атаковала. В ответ Ириана посылала свою магию. Это напоминало взмахи светящейся косы, занесенной над тьмой. Вспыхнувший факел продержался доли секунды.
Этого оказалось достаточно.
– Хорошо, – сказала Ириана, сознавая бесполезность произнесенного слова. – Это просто замечательно.
– Да, – согласился Шаол, продолжая смотреть на нее.
Ириана только сейчас заметила, что вся перепачкана кровью. О внутреннем состоянии думать не хотелось.
– Начало положено, – объявила она. – До конца сегодняшнего занятия еще есть время. Поделай упражнения.
Страшную правду о гибели ее матери знала только Хазифа. Ириана рассказала ей в первый же день. И больше никому. В прежней жизни об этой трагедии слышала лишь двоюродная тетка, у которой Ириана обрела пристанище.
Сколько же лет Шаол носил в себе свою историю?
– Вначале я распоряжусь, чтобы нам принесли еду, – решила Ириана.
Она посмотрела на деревянную ширму перед входом в купальню. Потом – на свое мятое, заскорузлое от крови платье.
– А пока ждем, я хочу вымыться. И попросить у тебя что-нибудь из одежды.
Шаол продолжал смотреть на нее – спокойным, сосредоточенным взглядом. Совсем не таким, как бывало прежде. Словно она содрала слой коросты, покрывавшей эту грань его личности.
Новый человек, с которым она встретилась только сейчас. Она еще не решила, что́ ей делать с этим открытием. И с новым Шаолом.
– Бери что хочешь, – низким, хрипловатым голосом предложил Шаол.
Ириана встала и, пошатываясь, поплелась в купальню. По пути прихватила и погубленную рубашку. У нее кружилась голова. От потери крови, естественно.
Головокружение, однако, не мешало Ириане улыбаться на протяжении всего мытья.
– Я чувствую себя покинутой и ничего не могу с этим поделать, – растягивая слова, заявила Хасара.
Принцесса склонилась над картами. Спрашивать о том, что на них изображено, Ириана не отваживалась. Стол, где они были разложены, находился в другом конце чрезмерно роскошной приемной Хасары. Ириана видела лишь, как принцесса перемещает взад-вперед фигурки из слоновой кости и напряженно морщит черные брови.
– Мне бы Рению послушать, – продолжала Хасара, сдвигая чуть вправо очередную фигурку и хмурясь еще сильнее. – Она говорит, что у тебя нет столько свободного времени и мне не следует тешить себя ожиданиями. Наверное, за эти два года я просто привыкла и избаловалась.
Ириана молча глотала мятный чай. Узнав, что она весь день возилась с господином Эстфолом, принцесса послала за ней служанку, велев привести сюда и посулив угощение для восстановления сил. Печенье из плодов рожкового дерева и мятный чай немного уменьшили усталость, сковавшую все тело Ирианы.
Ее дружба с принцессой началась по чистой случайности. Хазифа с первых дней начала брать Ириану с собой, показывая ей пациентов и недуги. Вскоре верховную целительницу позвали во дворец. Принцесса Хасара, вернувшаяся с северо-восточного побережья, жаловалась на неутихающие желудочные боли. Они с Ирианой были ровесницами. Извлечение ленточного червя из желудка принцессы заняло у Хазифы несколько часов, и Хасара велела Ириане развлекать ее разговорами.
Ириана заговорила про свое обучение в Торре. Это вогнало принцессу в скуку. Хасара потребовало «чего-нибудь поживее», и тогда Ириана стала рассказывать, как целый год работала в «Белом поросенке», где редкий день обходился без потасовок. Одна история особенно понравилась принцессе, и она заставила Ириану трижды повторить рассказ. Исцеление Хасары растянулось на несколько дней. Магия Хазифы убила червя, и теперь верховная целительница извлекала его куски через рот. Когда принцесса пожалела, что не видела ту потасовку собственными глазами, Хазифа добавила кое-какие подробности, о которых умолчала Ириана. Верховная целительница сообщила, что Ириана могла бы погибнуть, если бы не вмешательство незнакомки. Эта смелая молодая женщина спасла ей жизнь, научила самозащите и снабдила средствами, позволившими добраться до Антики.
Хазифа извлекла последние куски мертвого червя, и целительницы покинули дворец. Ириана сочла разговоры с принцессой обычной праздной болтовней и решила, что та вскоре забудет о ней. Однако через пару дней Ириану снова позвали в покои принцессы. Придя туда, она увидела Хасару насыщающейся всевозможными деликатесами. Из-за проклятого червя принцесса заметно исхудала.
– Слишком тощая, – вместо приветствия бросила она Ириане и добавила, что ее возлюбленной не нравится обнимать кости.
Ириана расхохоталась. Пожалуй, впервые за очень долгое время.
Хасаре это понравилось. Она хмыкнула и угостила Ириану копченой рыбой. Так начались их отношения. Вряд ли это была дружба равных, но Хасаре льстило ее общество, а Ириана находилась не в том положении, чтобы отказываться.
Приезжая в Антику, принцесса всякий раз звала Ириану. Со временем Хасара привела во дворец Рению – познакомить с отцом и заодно с Ирианой. По мнению Ирианы, Рения была более подходящей спутницей для требовательной и острой на язык принцессы, однако Хасара, ко всему прочему, отличалась ревностью и собственническими замашками. Рению она предпочитала держать подальше от хаганского двора и от возможных соперников.
Сама Рения причин для ревности не давала. Ровесница Хасары и Ирианы (Рения была ее старше всего на месяц), она смотрела только на принцессу, которую любила искренне и с неизменной преданностью.
Хасара относилась к ней как к знатной даме и пожаловала Рении земли в пределах своих владений. Однако Ириана подслушала сплетни целительниц. Оказалось, когда Рения только вошла в круг Хасары, принцесса тайком позвала Хазифу, дабы та исцелила новую подругу от неприятных последствий прежней жизни. Скорее всего, это касалось прежнего ремесла Рении. Ириана не посмела спрашивать Хазифу о подробностях, зато ей стал понятен интерес принцессы к ее истории о загадочной спасительнице. Вероятно, когда-то и она пришла на помощь страдающей Рении, но виделись они, может быть, только раз.
– Смотрю, ты и улыбаешься сегодня больше обычного, – заметила Хасара, откладывая стеклянное перо. – Вот только эта жуткая одежда все дело портит.
– Моя испачкалась до полной непригодности. Сегодняшняя работа с господином Эстфолом далась мне нелегко.
Вновь заболел висок, подтверждая эти слова. Тупая боль накатывала волнами. Ни мятный чай, ни печенье из плодов рожкового дерева не смогли ее прогнать.
– Господин Эстфол был настолько любезен, что позволил мне выбрать подходящую одежду из своего гардероба.