– Мне… нужно это обговорить с господином Эстфолом.
Минувшей ночью она пообещала Шаолу: они будут и дальше действовать сообща. Обдумывать стратегию действий, взвешивать преимущества и недостатки своей стратегии, предусматривать возможные ловушки. Они по-прежнему служили общему делу и стояли под одним знаменем.
Сартак понимающе кивнул, словно уже прочитал ответ у нее на лице:
– Конечно. Но я лечу уже совсем скоро.
Несарина услышала шаги и учащенное дыхание слуг, поднимавшихся в гнездо. Они несли мешки со съестными припасами и все необходимое для путешествия.
– Прямо сейчас?
Несарина поняла это по копью, прислоненному к дальней стене, там, где торчали крюки для поклажи. Его сульде. Под лезвием трепетала на ветру красно-коричневая прядь конских волос. Темное древко копья было гладким и блестящим, как зеркало.
Черные глаза Сартака стали еще темнее, когда он взял копье (сульде означало «знамя духа»), и древко с глухим стуком уперлось в каменный пол.
– Я… я…
Несарина впервые видела, как принц подыскивает слова.
– Вы собирались улететь, не простившись?
Она не имела права задавать такие вопросы и чего-то ждать. Даже если видела в Сартаке возможного союзника.
Сартак вновь прислонил сульде к стене и взялся за свои черные волосы, закрепляя их сзади, чтобы не мешали в полете.
– После вчерашнего торжества мне подумалось, что ты… будешь занята.
С Шаолом.
– Весь день? – спросила она, недовольно вскинув брови.
Принц проказливо улыбнулся. Окончательно закрепив свою длинную косу, он опять потянулся к копью:
– Мне бы потребовался весь день.
Хвала богам: появление слуг уберегло Несарину от ответа. Краснолицые, тяжело дышащие, они принесли несколько тюков с оружием, пищей и покрывалами.
– Сколько туда лететь?
– Сегодня до вечера, пока совсем не стемнеет, – ответил Сартак, передавая слуге сульде. – Весь завтрашний день и половину послезавтрашнего. К тому времени мы достигнем первых гнезд в Таванских горах.
Кадара терпеливо позволяла навьючивать себя тюками.
– Ночью вы не летаете?
– Кадара не устает, а я устаю. Эта ошибка стоила жизни многим глупым всадникам. Когда летишь в темноте, сон подкрадывается незаметно. Разжал руки и… кувырком с небес.
– Когда вылетаете? – спросила Несарина, покусывая губу.
– Через час.
Час на раздумье…
Утром она не сказала Шаолу про пальцы ног. Она видела, как он шевелил ими во сне. Наверное, продолжал упражняться. Несарина беззвучно заплакала от радости. Слезы капали на подушку. А когда он проснулся…
Помнится, в Рафтхоле он пообещал ей приключения. В тот раз она тоже плакала. Наверное, тогда они не представляли, какой путь их ожидает. Не думали о том, что дороги их разойдутся.
Один путь ей виделся достаточно ясно.
Хранить честь и верность, когда и ее и его это угнетает. А ей совсем не хотелось быть утешительной наградой, предметом жалости или способом отвлечься.
Но появилась развилка, и возник другой путь. Он пролегал через луга и леса, реки и горы… Путь под равномерные взмахи крыльев рукки. Возможно, на этом пути ее ждут столь необходимые сведения, способные переломить ход войны. А возможно, это ей только кажется и она напрасно потеряет время.
Внутренний голос подсказывал Несарине: она должна лететь. Ради себя. Ради Шаола, как бы странно это ни звучало.
Возможно, она и темноглазый принц действительно найдут способ противостоять Морату. При удачном стечении обстоятельств она приведет с собой армию.
Сартак с подчеркнутым бесстрастием следил за нею. Последние слуги поклонились и исчезли. Его сульде находилось под седлом, так, чтобы в случае необходимости до копья можно было быстро дотянуться. Конские волосы трепетали на ветру, отклоняясь к югу.
Туда, где далеко отсюда высились Таванские горы, окруженные безлюдными пространствами. Как и всякое знамя духа, сульде звало к неведомому горизонту и к тому, что там ожидало.
– Да, – тихо произнесла Несарина.
Принц повернулся к ней.
– Я полечу с вами.
Легкая улыбка тронула его губы.
– Хорошо. – Сартак кивнул в сторону лестницы. – Бери самое необходимое. Кадару и так нагрузили почти до предела.
Заметив среди поклажи лук и большой колчан со стрелами, Несарина покачала головой:
– Мне нечего брать с собой.
– Но ты ведь захочешь попрощаться, – сказал он, не особо удивленный ее словами.
– Незачем.
Глаза Сартака вопросительно блеснули.
– Незачем тратить время. Подъем сюда – занятие не из легких. Я оставлю записку.
Принц не возражал.
– Нужную одежду я раздобуду для тебя, когда прилетим. Видишь шкаф у дальней стены? Там есть пергамент и чернила. Записку положи в ящик у выхода на лестницу. Вечером сюда поднимется кто-то из посыльных и заберет ее.
У Несарины слегка дрожали руки. Не от страха. От ощущения свободы.
Она написала две записки. Первую – дяде с теткой: слова любви, благодарности, предостережений и благих пожеланий. Вторая была краткой и по существу.
Улетаю с Сартаком к руккинам. Пробуду там недели три.
Не беру с тебя никаких обещаний и сама ничего обещать не буду.
Обе записки она положила в ящик, содержимое которого постоянно проверялось на предмет посланий с Небес. Затем переоделась в кожаные доспехи, в которых летала прошлый раз.
Сартак уже сидел верхом на Кадаре. Принц протянул Несарине мозолистую руку, помогая забраться в седло. Она без колебаний протянула свою. Сильные пальцы обхватили ее запястье, и через мгновение Несарина уже сидела в седле, впереди Сартака.
Он несколько раз проверил свои и ее крепления. Кадара уже порывалась вспорхнуть с минарета. Принц натянул поводья и придержал рукку.
– Я молился Вечным Небесам и тридцати шести богам, чтобы ты сказала «да», – шепнул он Несарине.
Она улыбнулась, хотя принц и не видел ее улыбки.
– Я тоже, – прошептала Несарина, и они взмыли вверх.
Перекусив, Ириана и Шаол поспешили в библиотеку Торры. Шаол довольно легко уселся на лошадь. Шен одобрительно похлопал его по спине. На этот раз Шаол не ограничился угрюмым кивком, а улыбнулся караульному. Что-то внутри Ирианы обрадовалось такой перемене в его поведении.
Ехали молча. Молча миновали белые стены. В воздухе густо пахло лавандой и лимоном. Громада Торры всегда благотворно действовала на Ириану. Башня успокаивала, вселяла уверенность. Так повелось с самого первого дня, когда корабль еще только подходил к Антике. С моря Торра была похожа на большую руку, тянущуюся к небу. Тогда Ириане показалось, что башня приветствует ее: «Добро пожаловать, доченька. Мы давно тебя ждем».
Библиотека Торры занимала первый этаж. Несколько читальных залов располагались под землей, а дальше, этаж за этажом, вниз уходили книгохранилища. К счастью, лестницы, помимо ступеней, имели пандусы, чтобы библиотекаршам было удобно катить тележки с книгами. Большинство женщин, работавших в библиотеке, имели поистине ангельское терпение, поскольку безропотно подбирали и возвращали на места книги, оставленные на столах беспечными юными ученицами.
Однако в нескольких местах были только лестницы. Там Ириана, стиснув зубы, тащила кресло Шаола. Он внимательно следил за ее усилиями, и когда она поинтересовалась, почему он глазеет, Шаол ответил, что она впервые прикоснулась к его креслу.
Пожалуй, так оно и было. Но Ириана предупредила: пусть не привыкает. По ярко освещенным коридорам Торры Шаол катил свое кресло сам.
Навстречу попалось несколько девчонок, которых он обучал азам самозащиты. Они окружили Шаола. Он улыбнулся им – не сказать чтобы слишком галантно – и поехал дальше. Настроение у бывшего адарланского капитана было на удивление хорошим.
Ириана отнесла это за счет сегодняшнего успеха. Одна нога начиная от лодыжки и ниже полностью восстановила чувствительность и подвижность. Пока ждали заказанную еду, Ириана заставила его проделать еще несколько упражнений. Уложив Шаола на ковер, она растирала ожившую ногу, сгибала в колене и поворачивала вправо и влево. Все упражнения были направлены на усиление кровотока и дальнейшее пробуждение обеих ног.
Вспоминая об этом, Ириана улыбалась, пока они не очутились возле стола Нуши. Главная библиотекарша засовывала книги в объемистый мешок, собираясь уходить.
Взглянув на колокольчик, который совсем недавно звонил, возвещая тревогу, Ириана даже не побледнела. Возможно, поскольку сегодня она была не одна. Шаол захватил с собой меч и кинжал. Ириану заворожило, с какой легкостью и проворством он прицеплял оружие к поясу. Пальцы двигались сами, повинуясь мышечной памяти. Она представила, сколько раз он по утрам надевал оружейный пояс, а вечерами снимал.
Они поздоровались с Нушей. Библиотекарша покосилась на Шаола. Он тоже смерил взглядом эту суровую женщину.
– Мы хотели бы взглянуть на то место, где ты нашла эйлуэйские книги и свитки, – сказала Ириана.
Нуша нахмурила белесые брови.
– Это чревато бедой? – спросила она, поглядывая на меч.
Шаол держал меч на коленях, чтобы ножны не ударяли по креслу.
– Я постараюсь, чтобы все было тихо, – пообещала Ириана.
Как и тогда, в очаге пылал огонь. В кресле дремала белоснежная бастинская кошка. Ее хвост свешивался с сиденья и покачивался, словно маятник. Она наверняка слушала каждое слово, чтобы потом сообщить четвероногим сестрам.
Нуша резко вздохнула (Ириана это видела сотни раз), затем махнула рукой в сторону главного коридора. Подозвав ближайшую библиотекаршу, она бросила той несколько фраз на халхийском. Женщина послушно уселась на место Нуши. И они отправились в долгий путь вниз.
Когда проходили мимо кресла, белая кошка приоткрыла зеленый глаз. Ириана учтиво ей поклонилась. Получив ожидаемые почести, кошка погрузилась в дрему.
Шаол с интересом вертел головой по сторонам, рассматривая цветные фонари, теплые каменные стены и нескончаемые стеллажи.