Долго разыскивать завтрак Кадаре не пришлось. Рукка снизилась над бирюзовыми водами стремительно несущейся речки и одного за другим поймала и проглотила пять-шесть жирных серебристых лососей. Каждую рыбину она цепляла клювом, подбрасывала в воздух и отправляла себе в глотку. Убедившись, что Кадара сыта, Сартак взял направление на цепь сравнительно невысоких гор.
– Это место учебы, – пояснил он.
Плоские вершины, более пологие склоны. Ущелья больше напоминали овраги.
– Здесь новички учатся летать.
Присмотревшись, Несарина увидела, что и эти горы таят немало опасностей для неопытного руккина.
– Вы говорили, что взяли Кадару птенцом. Так поступают все всадники?
– Нет. Обычно дети сначала учатся летать. Им подбирают спокойных птиц, которые считаются старыми и не годятся для долгих перелетов. На этих рукках мальчишки летают лет до тринадцати или четырнадцати, а затем выбирают себе птенцов, растят их и начинают упражняться по-взрослому.
– До тринадцати?
– Детей сажают в седло года в четыре. Я, как ты знаешь, опоздал на несколько лет.
– И вы позволяете четырехлетним малышам одним летать между горами?
– Поначалу их сопровождает кто-то из семьи или соплеменников. Пока не привыкнут держаться в седле и управляться с поводьями.
Несарина смотрела на цепочку «учебных» гор и безуспешно пыталась представить своих племянников и племянниц летающими. Пока что они обожали носиться по дому нагишом, а слово «мыться» заставляло их вопить во все горло. Родители боялись сажать их даже на смирную лошадку. Что уж там говорить про воздушного коня!
– Дети в степных кланах конников проходят такое же обучение, – продолжал Сартак. – К шести годам многие уже умеют ездить не только сидя, но и стоя. Владеть луками и стрелами они начинают учиться, едва только их ноги достают до стремян. Единственно, стоя на рукках не летают даже взрослые, – усмехнулся принц. – В остальном все очень похоже.
Появившееся солнце приятно согревало кожу, успевшую задубеть на обжигающем ветру.
– Армии первого хагана обладали несомненными преимуществами, потому он и сумел завоевать континент. У нас были прекрасные всадники, привыкшие двигаться в любых условиях и возить с собой все необходимое. Армии наших противников… Те королевства считали, что снег и лед надежно защищают их города, поскольку никто не отважится нападать на них зимой. В составе армии хагана были искусные ремесленники, умевшие изготовить из подручных материалов все необходимое. В первую очередь оружие. Поэтому наши войска двигались налегке. И по сей день Академия Ремесел в Бальруне ценится очень высоко. Выучку, которую она дает, едва ли получишь на других континентах.
Несарина не впервые слышала об Академии. Отец постоянно говорил о ней. Там учился кто-то из его дальних родственников. Потом этот человек даже прославился, создав приспособление для уборки зерна.
Сартак направил Кадару к югу, где белели заснеженные вершины:
– Упование на зиму было первым крупным просчетом тех королевств. Вторым была их уверенность, что никто не ударит им в тыл. Они думали, будто их защищает могучая естественная преграда, преодолеть которую никто не рискнет.
Сартак махнул в западном направлении, где горизонт напоминал белесую полосу:
– Там лежит Кизултумская пустыня. Столетиями она считалась непреодолимой границей между степями и плодородными южными землями. Все прежние завоеватели нашего юга всегда двигались в обход Кизултума. Южные государства обычно успевали собрать достаточную армию, и появление захватчиков не было неожиданным. Когда на юге услышали, что к ним движется стотысячная армия хагана, они объединили силы и направили свою армию на перехват. Туда, где предполагали встретить противника.
В каждом слове принца звучала гордость.
– А теперь представь их удивление и ужас, когда они узнали, что армия хагана уже на пороге. Наши конники пересекли Кизултумскую пустыню, завязав дружеские отношения с местными кочевниками. Южные королевства смотрели на них сверху вниз, считая дикарями. Хаган применил военную хитрость. Впереди он пустил племена кочевников, на которых никто не обращал внимания. Города в той части оставались незащищенными, и армия хагана захватывала их один за другим.
Как и вчера, дыхание принца приятно согревало ей ухо. Кажется, Сартак улыбался. Несарина слышала лишь обрывки историй о завоевании континента. А тут – обстоятельный рассказ, да еще из уст потомка славного рода хаганов.
– Что было потом? Началась открытая война?
– Нет. Первый хаган старался избегать прямых столкновений везде, где только возможно. Естественно, в южных королевствах нашлись те, кто выступил против него. Он казнил главных зачинщиков, причем жестоко. Говорят, страх летит быстрее ветра. Пример подействовал. Другие города открывали свои ворота, войска складывали оружие и принимали его условия сдачи. В обмен эти земли получали надежную защиту. Хаган владел оружием страха столь же искусно, как своим сульде.
– Я слышала, что у первого хагана было два сульде.
– Да. И у моего отца их тоже два. Мы называем их Черный Волос и Белый Волос. Копье с белым конским волосом носят в мирные времена, а с черным – когда идет война.
– Наверное, хаган выступил в поход с Черным Волосом.
– Разумеется. С этим сульде он пересек Кизултум, захватил первый вражеский город и показал, что́ ждет каждого, кто вздумает сопротивляться. Когда весть об этом понеслась на юг, когда узнали про Черный Волос хагана, в соседнем королевстве даже не попытались собрать армию. Они сдались. Хаган щедро их вознаградил и позаботился, чтобы об этом узнали и в других королевствах… Насколько знаю, адарланский король применял иные способы завоевания? Ни мудрости, ни снисхождения, – помолчав, добавил Сартак.
– Ему такое было не знакомо, – ответила Несарина, сглатывая.
Этот человек лишь разрушал, грабил и порабощал. Не человек – демон внутри его.
– Армия, собранная Эраваном… Все началось гораздо раньше, когда Дорин и Аэлина еще были детьми. Шаол… господин Эстфол рассказывал мне об обширных подземельях под королевским замком в Рафтхоле. Там годами велись опыты над людьми и валгами. Прямо под ногами беспечных придворных.
– Невольно встает вопрос: зачем? – рассуждал вслух Сартак. – Если он завоевал почти весь Северный континент, для чего собирать такую силу? Аэлину Галатинию он считал мертвой и вряд ли допускал, что Дорин Хавильяр тоже вздумает сопротивляться.
Несарина не рассказывала принцу о Ключах Вэрда. Что-то и сейчас удерживало ее.
– Мы всегда считали, что Эраван склонен завоевать весь мир. Чем не побудительное стремление? Нам так казалось.
– Однако сейчас ты сомневаешься.
– Сейчас… да. Я не понимаю, зачем ему это понадобилось. К чему новые завоевания, если втайне он уже управляет нашим континентом? Эраван неутомимо плодит ужасы. Может, он хочет ввергнуть наш мир в кромешную тьму? Или назвать себя хозяином планеты?
– Возможно, демонам чужды такие понятия, как «причины» и «побудительные стремления». Подозреваю, ими движет лишь одно желание – разрушать.
Несарина качала головой, щурясь от солнца, которое поднималось все выше и делалось ослепительно-ярким.
Вернувшись в Эридунское гнездо, Сартак оставил Кадару в большом зале. Меж тем показ достопримечательностей продолжался. Принц не стал подтрунивать над Несариной и предлагать ей путешествие по веревочным лестницам, опоясывающим склоны горы. Он воспользовался внутренними лестницами и переходами. Если она хочет побывать на двух соседних горах, – как бы невзначай сообщил Сартак, – туда придется лететь или идти по мостам. Мосты были веревочными: между нижними веревками крепились дощечки, верхние служили перилами. Едва взглянув на мост, Несарина заявила, что сегодня она к такому путешествию не готова.
Одно дело – лететь на Кадаре. Несарина доверяла птице, доверяла хозяину рукки. Но качающийся мост, как бы надежно он ни был построен… Ей бы понадобилась хорошая порция крепкого вина, прежде чем решиться по нему пройти.
Но много интересного было и внутри горы, которая называлась Рокаль (Шептун). Его собратья, составлявшие Доргос, назывались Арик (Вещун) и Торке (Крикун). Так их прозвали из-за звуков, издаваемых ветром, когда он дул над их склонами и вершинами.
Самым крупным и наиболее обжитым был Рокаль. Его жемчужиной считался Альтунский зал возле вершины. Но и в недрах горы Несарина едва успевала вертеть головой, когда принц вел ее по ветвящимся коридорам, показывая разные помещения.
Чего здесь только не было! Кухни и небольшие каменные гостиные, жилье руккинов, мастерские и, конечно же, гнезда рукков. Несколько птиц имели такое же золотистое оперение, как Кадара. У других оно состояло из разных оттенков коричневого: от светлого до почти черного. На нижних ярусах были кузницы, изготовлявшие оружие и доспехи. Металл выплавляли из местной руды. В дубильных мастерских готовили кожу для седел и делали сами седла. Сартак показал Несарине и подобие лавок, где можно было обменять меха и шкуры на домашнюю утварь и иные полезные вещицы.
Последним местом, куда они поднялись, были площадки для упражнений и состязаний на вершине Рокаля.
Вершина горы была широкой и плоской. Никаких стен или ограждения не было. Из построек – только небольшой круглый домик, служивший укрытием от ветра и холода. Туда же выходила и лестница.
Несарине вспомнился подъем на минарет. Она и сейчас, поднявшись в домик, хватала воздух ртом. Но стоило ей открыть дверь и вновь оказаться на пронизывающем ветру, как у нее окончательно перехватило дыхание. Теперь уже от вида, что открывался с вершины.
Несарина уже летала над горами и между горами. Но в полете картина все время менялась. Здесь можно было стоять и неторопливо рассматривать другие вершины, покрытые снегом, нетронутые и дремлющие с незапамятных времен. Неподалеку, внизу, блестело узкое вытянутое озеро. Его окружали две одинаковые горные гряды. Вода в озере была зеленовато-голубой. Над ним мелькали тени рукков.