Каган взглянул на явно недовольных визирей и нахмурился.
— И почему они появились в Бухте Черепов?
У Шаола не было ответа, но Аргун был более чем счастлив предоставить его.
— Потому что Аэлина Галантия решила столкнутся лицом к лицу с армией, которую Перринтгон расположил на краю архипелага.
Ирэн убрала руку под стол, чтобы положить ее на колено Шаола. Напряжение чувствовалось в каждой клеточке его тела.
Дува спросила, поглаживая рукой свой живот:
— Она одержала победу, или Перрингтон?
Как будто это был спортивный матч. Ее муж всматривался в нижнюю часть стола, чтобы увидеть, как голова поворачивается.
— О, она, — сказала Хасар. — У нас есть глаза в городе, поэтому они отправили полный отчет. — эта самодовольная, таинственная улыбка снова, адресованная Ирэн. Шпионы, которых она отправила с помощью информации Ирэн. — Ее сила значительна, — добавила она, обращаясь к отцу. — Наши источники говорят, что она зажгла небо. И затем уничтожила большую часть флота, собранного против нее. Одним ударом.
Святые боги.
Визири заерзали, и лицо кагана ожесточилось.
— Тогда слухи о разрушении стеклянного замка не были преувеличены.
— Нет, — мягко сказал Аргун. — И ее силы выросли с тех пор. Вместе со своими союзниками. Дорин Хавильярд путешествует с ней со своим двором. И Бухта Черепов и Пиратский лорд теперь преклонили колени перед ней.
Завоевательница.
— Они сражаются с ней, — вмешался Шаол. — Против сил Перринтгона.
— Они? — Хасар набросилась, легко парируя. — Это не Перринтгон сейчас плывет по побережью Эйлуэ, сжигая деревни, как ему заблагорассудится.
— Это ложь, — тихо сказал Шаол.
— Это? — Аргун пожал плечами, а затем посмотрел на отца, изображая заинтересованного сына. — Конечно, ее никто не видел, но целые деревни превратились в золу и руины. Говорят, она плывет к Банджали, намеренно угрожая семье Итгер, чтобы собрать для нее армию.
— Это ложь, — огрызнулся Шаол. Сверкнули его зубы, визири хихикнули и ахнули, но он сказал Кагану:
— Я знаю Аэлину Галатинию, Великий Каган. Это не ее стиль, не в ее природе. Семья Итгер… — он замолчал.
«Для нее очень важна», — Ирэн почувствовала слова на своем языке, как будто они были одним целым. Принцесса и Аргун наклонились вперед, ожидая подтверждения. Доказательство возможной слабости Аэлины Галантии.
Не в магии, а в том, кто был жизненно важен для нее. И Эйлуэ, лежащее между силами Перрингтона и каганатом… Она видела, как шестеренки прокручиваются в головах.
— Семью Итгер лучше использовать в качестве союзника с юга, — поправил Шаол, сжав плечи. — Аэлина достаточно умна, чтобы это знать.
— И я полагаю, вы знаете, — сказала Хасар, — так как вы были ее любовником в какой-то момент. Или это был король Дорин? Или оба? Шпионы никогда не были точны в том, кто был в ее постели и когда.
Ирэн удивленно сглотнула. Шаол и Аэлина Галатиния?
— Я ее хорошо знаю, да, — сказал Шаол твердо.
Его колено прижалось к ней, как бы говоря: «Позже. Я объясню позже».
— Но это война, — возразил Аргун. — Война заставляет людей делать то, о чем они даже и не думают.
Снисходительного тона и издевательств было достаточно, чтобы заставить Ирэн заскрежетать зубами. Это была запланированная атака, временный союз между двумя: братом и сестрой.
Кашин сказал:
— Она нацелилась на эти берега?
Это был вопрос солдата. Предназначен для оценки угрозы его земли, его короля.
Хасар стала грызть ногти.
— Кто знает? С такой силой… Возможно, она всех захочет поработить.
— Аэлина уже сражается, — сказал Шаол. — И она не завоеватель.
— Бухта Черепов и Эйлуэ думают по-другому.
Визирь прошептал что-то на ухо кагану. Другой наклонился, чтобы послушать. Уже рассчитывают.
Шаол сказал Урусу:
— Великий Каган, я знаю, что некоторые из них могут истолковать эти вести так, чтобы Аэлина оказалась в невыгодном положении, но я клянусь вам, королева Террасена только хочет освободить нашу землю. Мой король не был бы с ней связан, если бы это было иначе.
— Не могли бы вы поклясться? — размышляла Хасар. — Поклясться жизнью Ирэн?
Шаол прищурился на принцессу.
— Из всего, что вы видели, — продолжала Хасар, — все, чему вы стали свидетелем… не могли бы вы поклясться жизнью Ирэн Тауэрс, что Аэлина Галатиния не может использовать такую тактику? Не будет захватывать армии или поднимать их? Включая наши собственные?
Скажи «да». Скажи «да».
Шаол не долго посмотрел на Ирэн, когда посмотрел на Хасар, потом на Аргуна. Каган и его визири подвинулись.
Шаол ничего не сказал. Никак не выругался.
Маленькая улыбка Хасар была не чем иным, как триумфом.
— Я так и думала.
Желудок Ирэн свернулся.
Каган оценивал Шаола.
— Если Перрингтон и Аэлина Галантия столкнутся армиями, возможно, они разрушат друг друга и избавят меня от неприятностей.
Мускулы в челюсти Шаола зашевелились.
— Возможно, если она такая сильная, — размышлял Аргун, — она может сама взять Перрингтона.
— Не забудь короля Дорина, — вмешалась Хасар. — Да, я бы поспорила, что вдвоем они справятся с Перрингтоном и любой армией, которую он построил без особой помощи. Лучше позволить им справиться с этим, чем проливать нашу кровь на чужой земле.
Ирэн дрожала. Дрожала от ярости — от продуманной игры слов, игра Хасар и ее брата была подстроена, чтобы не довести дело до войны.
— Но, — ответил Кашин, похоже, заметив выражение Ирэн, — можно также сказать, что если мы поможем таким могущественным членам королевской семьи, полученная выгода в мирное время оправдает такие большие риски. — он повернулся к кагану. — Если мы придем им на помощь, отец, если мы когда-нибудь столкнемся с такой угрозой, представьте, как такая мощь повернется против наших врагов.
— Или повернется против нас, если она нарушит обещание, — вмешался Аргун.
Каган изучал Аргуна, его старшего сына, нахмурившегося от слов Кашина. Дува, держащая руку на животе, только смотрела. Не замечая и не обращая внимания, даже на мужа.
Аргун повернулся к отцу.
— Магия нашего народа минимальна. Бесконечное небо и тридцать шесть богов в основном благословляли наших целителей. — Ирэн нахмурилась. — Против такой силы, что такое сталь и дерево? Аэлина Галатиния завоевала Рафтхол, затем завоевала Бухту Черепов, и теперь, похоже, готова взять Эйлуэ. Мудрый правитель ушел бы на север, укрепил свое королевство, а затем отодвинулся на юг от границ. Тем не менее она растягивает свои силы, разделяя их между севером и югом. Если не она дура, тогда ее советники дураки.
— Они хорошо обученные воины, которые видели много войн и битв, чем кто-либо, — холодно сказал Шаол.
Старший принц напрягся. Хасар тихо рассмеялась.
Каган снова взвесил слова.
— Это останется вопросом для обсуждения в комнатах совета, а не за обеденными столами, — сказал он, хотя в этом не было уверенности. Не для Шаола, не для Ирэн. — Хотя я склонен согласиться с тем, о чем говорят простые факты.
К его чести, Шаол больше не стал спорить. Не дрогнул и не нахмурился. Он только кивнул.
— Благодарю вас, это честь, что вы в дальнейшим это рассмотрите, Великий Каган.
Аргун и Хасар обменялись взглядами. Но каган просто вернулся к еде.
Ни Ирэн, ни Шаол не тронули остальную часть пищи.
Сука. Принцесса была сукой, и Аргун был самым главным ублюдком из тех, кого когда-либо встречал Шаол.
Их сомнения были отчасти оправданы — их страх перед силами Аэлины и угроза, которую она могла бы создать. Но он их читал. Знал, что Хасар просто не хотела оставлять удобства своего дома, руки ее возлюбленной, отплыв на войну. Не хотела беспорядка.
И Аргун… Человек обладал силой, знаниями. Шаол не сомневался, что Аргун спорил против него, чтобы заставить Шаола оказаться в отчаянии.
Даже больше, чем он был. Готов предложить что-нибудь чтобы помочь.
Кашин делал то, что сказал ему отец. А что касается кагана…
Через несколько часов Шаол все еще стискивал зубы, лежа в постели и уставившись в потолок. Ирэн сжала его плечо, обещая увидеться с ним на следующий день.
Шаол едва успел ответить.
Он должен был солгать. Должен был поклясться, что он доверил бы Аэлине свою жизнь.
Потому что Хасар знала, что если она попросит его поклясться жизнью Ирэн…
Даже если их тридцать шесть богов не заботились о нем, он не мог этим рисковать.
Он видел, как Аэлина делает ужасные вещи.
Он все еще видел как она хладнокровно убила Аркера Фина. Все еще видел, что она оставила труп в том переулке. Все еще видел, как она устроила бойню, словно убивая крупнорогатый скот в Рафтхоле и в Эндовьере, и знал, насколько бесчувственной и жестокой она могла быть. Этим летом он поссорился с ней — проверка их чувств. Не было ничего.
Рован был хорошим мужчиной. Совершенно не боялся Аэлины, ее магии. Но будет ли она слушать его советы? Эдион и Аэлина были так же склонны ударить, как и они, и Лисандра… Шаол не знал, что это значит, достаточно ли, чтобы понять, удержит ли это Аэлину.
Аэлина действительно изменилась, превратившись в королеву. Все еще становясь ею.
Но он знал, что нет никаких ограничений, никаких внутренних ограничений, в том, как далеко продвинется Аэлина, чтобы защитить тех, кого она любит. Чтобы защитить своё королевство. И если кто-то встанет на ее пути, запретит ей защищать их… Никаких слов не существует, чтобы переубедить Аэлину насчет этого. Никаких строк.
Поэтому он не смог поклясться жизнью Ирэн, что, по его мнению, Аэлина может быть выше тех методов. С ее напряженной историей с Рульфом она, вероятно, использовала силу своей магии, чтобы запугать его, чтобы он присоединился к ней.
Но с Эйлуэ… Если бы они оказали какое-то сопротивление, смогла ли она запугать их? Он не мог себе представить, что Аэлина даже подумает о причинении вреда ни в чем не повинным людям, не говоря уже о людях ее любимого друга. И все же