«Конрадсвальдау принадлежит Хаугвицам. В Янковицах сидят Бишофсхеймы…» В отношении названий местностей я придерживаюсь исторической правды, то есть следую историческим источникам, а в соответствии с ними теперешнее Пшилесье у Бжега в XV веке именовалось именно Конрадсвальдом, теперешний Скарбомеж — Хермсдорфом, а нынешняя Крушина — Шёнау. В то же время название Янковице для того же исторического периода будет правильнее, нежели «онемеченное» (позже) Енковиц. В последующем тексте иногда — не желая, чтобы читатель окончательно запутался, — я, однако, пользуюсь современными названиями, даже если и с небольшим ущербом для исторической истины. Впрочем, весьма относительным.
К главе двенадцатой
«Offer nostras preces in conspectu Altissimi» — моление святому Михаилу Архангелу (Oratio ad Sanctum Michael), часть ритуала экзорцизма в римском обряде, авторства, считается, папы Льва XIII.
«Ego te exorciso…» — фрагмент ритуалов и экзорцистских заклинаний, почерпнутых мной из самых разных источников с определенной, признаюсь, долей беспорядочности. Однако — преднамеренной.
К главе шестнадцатой
«Pange lingua gloriosi…» — эвхаристический гимн авторства Фомы Аквинского, первая строфа.
«Nü wol dan…» — Вальтер фон дер Вельде.
«Rerum tanta novitas…» — опять Вальтер фон дер Вельде.
«Genitori Genitoque…» — снова Фома Аквинский, тот же гимн «Pange Lingua», последние строки которого, однако, выделяются как так называемый Tantum ergo.
«Garbarze kurwiarze…» — позаимствовал у Людвика Стомны. Это якобы гуральская припевка из района Сухих Бескид.
«So die bluomen üz dem grase dringent…» — Вальтер фон дер Вельде.
«Verbum caro…» — тот же гимн, что и приведенный выше. Четвертая строфа.
К главе двадцать первой
«Cesarscy popowie sa antychrystowie» — Кантилена, или «Песнь о Виклифе» Йенджея Гальки, была написана, конечно, гораздо позже, вероятно, около 1440 года.
К главе двадцать второй
Конрад, епископ Вроцлава на протяжении восьми лет, поражал всех истинно рыцарской внешностью. Описывая его, я строго придерживался — во всем, что касается его наружности, — хроникера. Однако позволил себе некоторые вольности при описании его других признаков. Надо сказать, что описание Конрада у Длугоша (у которого я почерпнул основные сведения) — «…чернявый волосатик… невысокого роста, толстоватый… с гноящимися глазами, заикающийся и косноязычный…» — плохо укладывалось в мою фабулу, никак ей не соответствуя. К тому же бог знает, каким он был в действительности. Длугош ухитрялся мерзковато и не совсем портретно верно обрисовывать людей, которых не любил или которые ему чем-то насолили. А то, что епископа вроцлавского хроникер симпатией не баловал, — это уж точно.
«Проповедь» впоследствии широко известного Николая из Кузы (насчитывавшего в то время едва двадцать четыре весны жизни) я скомпоновал из значительно более поздних контрреформационных высказываний Петра Скарги, иезуита, в его «Житиях Святых Ветхого и Нового Завета».
К главе двадцать четвертой
«Necronomicon» Абдулы Аль… — разумеется, поклон в сторону Лавкрафта.
«Liber Y Sothotis» — я придумал сам, взяв за образец Лавкрафта, «meum est propositum…» — Вальтер Мэп.
«Bibit hera, bibit herus…» — аноним, текст взят из сборника средневековых религиозных песен, т. н. «Кармина Бурана».
К главе двадцать пятой
«veni, veni, venias…» — аноним. Из сборника «Кармина аматории».
К главе двадцать девятой
Текст Алигьери:
Fuor de la queta, ne i’ aura che trema
E vegno in parte ove non e che luca.
Некоторые пояснения и замечания переводчика
А) Прежде всего должен отметить, что далеко не все примечания автора попали в вышеприведенный раздел.
Многие из них для удобства читателя переводчик перенес на соответствующие страницы. Часть авторских примечаний из текста исключена как не представляющая интереса для русскоязычного читателя.
Б) Особая статья — стихотворные тексты.
Должен признаться, что мне удалось найти лишь один профессионально сделанный перевод, который и будет здесь в соответствующем месте приведен. Практически все остальные переводы представляют собой довольно шершавые подстрочники с польского текста, в свою очередь тоже являющегося подстрочником либо «самодеятельным переводом» с какого-то языка на польский.
В) Ну а теперь собственно «Пояснения».
К главе первой
«Memento salutis…» –
Помни, о Создатель вселенной,
Что некогда ты принял форму тела
нашего, когда Тебя выдала на Свет
Пресветлая Дева.
«Ad te leva» — монахи распевают поочередно 122-й, 123-й, и 124-й Псалмы, а также две песни из «Песни Песней» Соломона:
«Benedictus Dominus…» — Псалом 122; 6–7
«Qui confidunt in Domino…» — Псалом 123; 1
«Quia non relinguet…» — Там же, 3
«Revertere…» — «Песнь Песней», 6; 12
«Quo… ubera tua…» — Там же 7; 13
К главе шестой
«Это мэтр Johann Nider в своем Formicariusi’e написал.
«Formicarius» Нидера, разумеется, анахронизм, поскольку это доминиканское произведение возникло лишь в 1437 году.
К главе двенадцатой
«Offer nostras preces in conspectu Altissimi…» — молитва святому Михаилу Архангелу («Oratio ad Sanctum Michael»), в подстрочном переводе текста Сапковского выглядит так: «Мольбы наши возносим пред обличием Всевышнего, дабы снизошла на нас милость Божия, дабы уловлен был дракон, змий древний, коий зовется дьяволом и сатаной, дабы связан он был и сброшен в бездну, дабы не совращал более народов. Тогда, отданные под Твою защиту, мы, священники, данной нам властию сможем отвергнуть дьявольские искушения во имя Господа нашего Христа…»
«Ego te exorciso…» — фрагменты множества ритуалов и экзорцизмов, почерпнутые из различных источников. Признаться должен, несколько беспорядочно. Однако беспорядок этот запланирован.
К главе шестнадцатой
«Pengo lingua gloriosi» — подстрочный перевод с авторского текста:
Прославляй, язык, тайны
тела и самой дорогой крови,
кою словно колодец излил по
мановению волшебной палочки
в будни земных дней.
Тот, матерью которого была Дева,
Достойный почитания народов Царь.
Гимн Вальтера фон дер Фогельвейде.
Первая строфа в переводе В. Левика.
Когда солнцу, от росы блестящи,
Ранним утром или в полдень мая
Шлют улыбку первые цветы
И в полях, в растормошенной чаще
Свищут птицы, радость изливая, —
Что прекрасней этой красоты!
Профессиональных переводов остальных приводимых автором стихотворных текстов мне найти не удалось. И хотя автор порекомендовал оставить их в тексте книги без перевода (я полагаю, для создания общего аромата), я все же на свой риск и страх решил дать их — пусть и корявые подстрочники:
«Verbum caro»
«Воплощенный словом хлеб
превратит в свое тело,
вино ж — кровь Христова,
хоть и тщетно стремится это увидеть взгляд.
Только вера, Божье слово
шлет в сердца уверенность в этом».
«Verum tanta novitas…» — опять Вальтер фон дер Фогельвайде.
«Все возрождается в весеннем свете
А власть весны приказывает нам радоваться».
«Nü wol dan…» — опять Вальтер.
«Давайте же смотреть,
когда приидет истина.
Идем на веселье, которое нам доставит май,
Взглянем на него и на прекрасных дам
и решим, что лучше из этих двух.
И не самое ли лучшее получил я в дар».
«Genitore, Genitoque…» — снова Фома Аквинский, последние строфы, так называемые «Tantum egro»:
«Богу Отцу и Сыну!
Почет во все грядущие дни.
Пусть век передает веку
гимн триумфа, благодарности, почета».
«Garbarze kurwiarze» — А.С. позаимствовал у Людвика Стомны. Считается, что это припев гуральский из района Сухих Бескид.
К главе двадцать четвертой
Предназначение мое — кончить жизнь в шинке.
Подай кубок, налей вина, сынок,
Чтоб сказали ангелы, стоящие в очереди:
Дай, Боже, пьянице райского отдохновения.
«Bibit hera bibit herus» — аноним.
«Пьет хозяйка, пьет хозяин.
Рыцарь пьет, священник хлещет.
Пьет и он, и пьет она.
Пьет служанка и слуга.
Пьют жадюга, пьет мерзавец,
белый пьет и черный пьет».
«Прыг из окна» — «летное заклинание». Автор пополнил этим забавным двустишием совершенно в «силезском» «духе» известное заклинание.
К главе двадцать пятой
«Veni, veni, venitas» — аноним.
«Прииди, о, прииди, прииди,
Не дай мне умереть!