Он услышал лишь невнятное бормотание. Страх, боль, унижение звучали в нем.
– Это я, Аарон. Ты в порядке?
Неуместный вопрос – и опять еле слышное стенание в ответ.
Ногах подхватил юношу под мышки и потащил наверх, зажав между собой и Аароном, так что упасть он никак не мог. Шаг за шагом они карабкались вверх по невидимым ступеням. Ногах пошептался с братишкой. Но ничего от него не добился. Йосеха сперва надо было успокоить и утешить.
Аарон лез и лез, каждую минуту ожидая, что силы окончательно изменят ему.
– Так что стряслось? – спросил через некоторое время Меджах.
– Он упал, – ответил Ногах. – И падая, уцепился за ступени. Ему было очень больно. Ничего, до свадьбы заживет. Я привяжу его к ступеням, а потом, когда все будет позади, мы вытащим его наружу.
– Тоже придумал… Мимо-то тогда черта с два протиснешься.
– Гм… А где Мо'атабар?
Аарон уловил смысл вопроса. Мо'атабар был крупным мужчиной. Уж он-то с Йосехом точно никак не разойдется. Что бы ни ждало их на крыше, придется обойтись без помощи Мо'атабара и тех, кто идет следом за командиром.
– За мной Махдах, – ответил Меджах, – потом колдунья, потом Мо'атабар.
Мо'атабар снизу потребовал доложить, о чем спор. Никто ему не ответил.
Ногаху в конце концов удалось получить кое-какие сведения от Йосеха.
– Он говорит, там железный люк. Он открывается на крышу, она окружена парапетом. Чаровница и похититель детей там – и Ариф с ними. Парень подумал, они замерзли до смерти, но похититель детей вдруг набросился на него – Йосех как раз пытался за ногу подтянуть к себе Арифа – и столкнул вниз.
Ага, так вот откуда ботиночек, подумал Аарон.
– А теперь что они делают?
– Кто знает. Тот разбойник небось поджидает нас. Меджах недовольно прошелся насчет Йосеха, который не выяснил точно, в каком они состоянии, хоть и имел такую возможность.
– Все равно у нас нет выбора, – напряженным, неестественным голосом отозвался Ногах. – Мы должны покончить с этим Пошли.
Отродясь, даже когда был мальчишкой и любил воображать себя участником самых невероятных приключений, Аарон не думал, что попадет в такую передрягу. Никогда он не корчил из себя героя. И вдруг лезет прямо в лапы смерти, бросает вызов судьбе и темным богам… Всемилостивый Арам! Даруй нам спасительный огненный луч своей любви и благодати! Йосех продолжал стонать от боли. Аарон полз следом, по возможности поддерживая юношу.
Ногах остановился.
– Пришли. Люк. – Йосех свалился не с такой уж большой высоты: метров эдак пять-семь.
– Ну?
– Меджах? Ты мимо Йосеха пролезешь?
– Постараюсь.
– Аарон? – Голос Ногаха дрогнул. Воин был перепуган не меньше плотника. Он знал, как ничтожны их шансы на победу.
Аарон пытался разобраться в себе. Он трепетал от ужаса, но по-прежнему не терял самообладания. Ариф был там, может, всего в нескольких шагах от него.
– Я готов.
Хотя он безоружен и слаб. Аарон не мог вспомнить, куда подевалось его оружие.
– Меджах?
– Готов.
– Передай им, пусть подтягиваются за нами. И хорошо бы Мо'атабар, если понадобится, поднял бы Йосеха. Меджах передал вниз слова Ногаха.
– Начали! – приказал тот и изо всех сил нажал на люк плечом. Аарон буквально услышал, как затрещали его кости.
Эйзел почувствовал, как задвигалась под ним крышка люка. Но он ничего не мог поделать. Решительно ничего. Только лежать тут и таращить глаза, стараясь не заснуть.
Чаровница была на пути к осуществлению своей мечты. Несмотря ни на что, она добралась-таки до Накара и уговаривала его вернуться, звала и манила. Эйзел видел, как темнеет лицо ребенка. Наверное, Накар почувствовал, что Ала-эх-дин Бейха здесь больше нет. Хорошо, что он сломал второму мальчишке шею.
Говорить Эйзел не мог, только замычал, предостерегая ее. Чаровница была начеку и услыхала сигнал.
– Еще чуть-чуть, Эйзел. Одну минутку, не больше. Не пускай их.
Не пускай. Легко сказать. Тысяча чертей, как он может не пустить их? Он бессилен, кроме чистого веса, у него не осталось ничего. Дикари вот-вот стряхнут его с люка. Он шлепнется в лужу, точно дохлая лягушка, будет валяться там и смотреть, как они один за другим вылезают на крышу и нападают на госпожу.
Лицо мальчика быстро темнело. Сгущались тучи. Гремел гром.
Эйзел уже не сомневался, что Накар вернулся в мир. Теперь его волновало другое – что станется с ним, сыгравшим свою роль. Ведь в нынешнем своем состоянии он не сможет вовремя покончить с Отвратительным.
– Он идет, он идет, он приближается, – задыхалась Чаровница. – Мы сделали это, Эйзел. Мы сделали это.
Аарон с Ногахом вместе навалились на металлическую крышку. Она не поддавалась… еще… еще… наконец-то… есть!
Крышка чуть сдвинулась – и Ногах тут же одним мощным ударом отбросил ее и выскочил на крышу. Как будто и не уставал вовсе, как будто не было этого изнурительного подъема.
Ноги Ногаха еще не скрылись из виду, а Аарон уже последовал за ним.
Ногах бросился на свалившегося с люка похитителя детей. И тот достойно встретил врага.
Ну и силища у этого разбойника, подивился Аарон. Беспомощный, израненный, он нанес здоровенному дартарину молниеносный удар, отбросивший того на парапет.
Аарон потом не мог поверить, что оказался способен совершить такое и даже получить от этого некоторое удовольствие – что было силы он пнул бандита ногой в голову.
Потом, когда в люке показалась голова Меджаха, он повернулся к сыну и Чаровнице.
Ариф внимательно смотрел на отца. Но нет, то был не Ариф. То было таинственное, мрачное, опасное и злобное существо. Враг. Аарон окаменел, отказываясь верить своим глазам.
Меджах кинулся на Чаровницу с ножом. Она сделала едва уловимое движение. Нож в руке дартарина загорелся и зашипел под падавшими на него дождевыми каплями. Меджах вскрикнул, отбросил оружие и упал прямо на женщину, чуть не сбив ее с ног. В руке Чаровницы блеснул стальной клинок, но она успела нанести только один слабый удар. Аарон опомнился и случайно успел перехватить ее запястье. Выбравшийся из люка Махдах набросился на колдунью сзади. Теперь она была зажата в тисках между ним и Аароном.
Аарон оглянулся на Арифа. Темное существо по-прежнему владело его сыном, но какая-то неуверенность появилась в нем. Это невозможно было описать. Точно… точно настоящий маленький Ариф глядел из глаз чудовища и молил о помощи.
Геродианская колдунья Анналайя поднялась на крышу башни.
Фа'тад вместе со своими именитыми пленниками стоял на галерее Резиденции и смотрел на крепость. Наконец на крыше башни показались огоньки. В свете их он узнал плотника-вейдин.
– Сделано.
– Вы добились своего, – согласился генерал Кадо. Фа'тад усмехнулся:
– А ведь похоже на то. Фатиг, доставьте туда родных плотника. Они обязательно должны встретить его внизу.
– В Кушмаррахе есть поговорка – цыплят по осени считают. Фа'тад обернулся к бел-Сидеку:
– Сэр?
– Магические штучки. Двое против одной, и никто из ныне живущих колдунов не в силах тягаться с ними.
Раскаты грома, вспышки молнии во тьме, ливень были точно радостные, приветственные крики темных богов. Облака кружились в бешеном танце.
Улыбка на лице Фа'тада увяла.
Чаровница высвободилась, схватила мальчика и выставила его перед собой, как щит. С каждым ударом грома все гуще становилась тень на лице ребенка.
– Слишком поздно! – прокаркала Чаровница. – Ты опоздала, проклятая назойливая сучка. Ты уже не остановишь его. А у меня достанет силы задержать тебя до его прихода. – Она гордо откинула голову и закричала – молнии, небу, буре:
– Он пришел, Накар вернулся в мир! – Пусть все знают, весь Кушмаррах, весь свет. Час мести настал.
Геродианская колдунья опустилась на колени рядом с люком, нагнулась – и помогла подняться на крышу маленькому мальчику.
Тот, другой… Но разве Эйзел не сломал ему шею?
Чаровница зашаталась от ужаса.
Эйзел приоткрыл глаза. Он видел все как в тумане и слышал не лучше дряхлого столетнего старикашки. Но, преодолевая боль, он постарался оценить ситуацию. И тут как раз геродианская сучка втащила на крышу своего сучонка.
Эйзел не попался на удочку. Ни на минуту. Ведьма с помощью своего искусства подлечила мальчишку, но Ала-эх-дин Бейха не было в его теле. Иначе бы поднялась такая буря, что проклятая башня раскололась бы на мелкие кусочки. А Чаровница поверила – пусть лишь на одну минуту. Поверила и сдалась, поверила и решила, что такова воля судьбы, что она должна поплатиться за гибель мужа.
Проклятая глупая баба.
Но хорош и он. Лежит здесь еле живой – и ради кого все это? Ради нее? Сколько же дури оказалось в нем! С чего он вообразил, что когда-нибудь госпожа будет принадлежать ему?! Он был просто кретином, глупее тех, кого дурачил всю свою жизнь. Он позволил идиотской мечте управлять собой…
Эйзел окинул взглядом всех их – женщин, мальчишек, плотника, дартар. Он не испытывал сожаления, не чувствовал угрызений совести. Но он был все еще жив. А пока Эйзел-Разрушитель жив, он принимает решения.
– Эй, полегче! – Плотник попытался перекричать бурю. – Что это вы вздумали? Стойте!
Глупая женщина, глупая до последнего. Не дает себе труда задуматься, пошевелить мозгами. Купилась на дешевый трюк жалкой заморской ведьмочки.
Вместо того чтобы бороться, заставить их поплатиться жизнью, ответить за все, она снова выбрала самый легкий путь.
Чаровница оттолкнула плотника, отступила, последний раз оглянулась на ненавистный город и бросилась с башни вниз.
Дурацкая смерть. Она сама подписала себе приговор. Предала себя.
Никто на него не смотрел. Адских усилий стоило ему поднять руку от пояса ко рту…
Он мог остановить ее, думал Эйзел, погружаясь во мрак. Мог закричать. Это стоило бы ему жизни, но он бы предупредил госпожу перед этим последним отчаянным шагом. Он мог отдать ее Накару… Последнее, что увидел Эйзел, был мальчик, Ариф. Накар смотрел из его невинных детских глаз – и Накар понял. Своим молчанием он погубил обоих – Чаровницу и колдуна.