– Макс, дело ясное, – подтвердил Финес. – Невинный человек, принесенный в жертву двумя содомитами. Дорогой маленькой королеве это очень не понравится.
– Я написал королеве, – горько признался я, – но мое письмо, конечно, никогда до нее не дойдет. Я написал и Парнеллу, но…
– Когда?
– После того, как в Вестминстере отвергли Гомруль.
– И куда ты отправил письмо?
– В Лондон. В палату общин.
– Гм… До него тоже может не дойти, но не расстраивайся, я знаю, как с ним связаться. – Он опять протянул мне деревянную коробку. – Выкури еще сигару.
Я знал, что Финес занимает высокое положение в Клане, но даже не догадывался, насколько высокое. Знал и то, что он встречался с Парнеллом, когда тот приезжал в Америку, но Финес мне никогда не говорил, что состоит с ним в переписке. Меня утешило, что Клан может хранить свои тайны, когда нужно.
– Парнелл – выдающийся политик, – произнес Финес. – Теперь модно предъявлять ему всякие претензии, но если он вернется в Америку, то все опять начнут к нему липнуть. Я напишу ему про твое дело.
Я к этому времени так возбудился, что и говорить почти не мог. Я мечтал о подобной помощи, но по-настоящему никогда не верил, что мои мечты сбудутся.
– Ты… он… он тебя послушает? – Язык у меня заплетался. – Если ты напишешь? Обо мне?
Финес рассмеялся:
– Конечно послушает! Я влил немало денег в Ирландию – ты не знал, что все движение Гомруля финансировалось на американские деньги? – и я думаю, что Чарльз Стюарт Парнелл в долгу передо мной.
– Господи Исусе, – слабым голосом пробормотал я и сделал еще глоток портвейна, чтобы прийти в себя.
– Он послушает, – утешительно сказал Финес, – но ему понадобится какое-то время, чтобы начать действовать. Королева его не любит, как ты можешь догадаться, но Парнелл имеет влияние в Вестминстере и найдет способ позаботиться о твоем деле. Я попрошу его нанять адвоката, чтобы твою землю отдали тебе полностью, как только ты вернешься домой в Ирландию.
– Но насчет Парнелла – ты уверен, что письмо до него дойдет? Говорят, что он никогда не отвечает на письма, даже никогда их не читает.
– Читает, если они приходят в дом к одной даме, которая с ним знакома. Не волнуйся об этом, Макс. Письмо до Парнелла дойдет, и твое дело будет представлено королеве. Ах, дорогая маленькая королева! Она была такой худенькой девчушкой, когда приезжала в Дублин в сорок девятом, – так все говорят, и я бы и сам наверняка ее приветствовал, если бы за два года до этого меня не выперли из Ирландии ее треклятые саксонские подданные, да отправит Господь всех их в ад. Ты же знаешь, она полная немка, – добавил он, когда я прорычал необходимое «аминь», – и не ее вина, что ей пришлось быть королевой Англии.
– Храни Господь ее милостивое величество! – воскликнул я. – И ты только подумай, Финес, когда она меня оправдает, я смогу вернуться в мой дорогой старый дом, на мои поля, которые тянутся до самого озера – ах это дорогое озеро! – и я снова пройду по улице Клонарина, снова буду молиться в святой церкви…
Бог мой, как я напился! Но и он тоже, потому что стал таким же сентиментальным, как и я. Финес называл меня самым дорогим другом и сказал, что ничего не пожалеет, чтобы я с триумфом вернулся в мою дорогую долину, где смогу жить в мире с моей леди, да защитят Дева Мария и святые нас обоих.
Я чуть не плакал от его великодушия, и нам пришлось повторить все наши клятвы в вечной дружбе.
– Как я смогу когда-нибудь отблагодарить тебя?
– Я сделаю это даже без всякой надежды на какую-то благодарность с твоей стороны, – сказал он, утирая слезу с глаза, – но уж если ты спросил, друг мой, есть одна маленькая вещица, которую ты бы мог для меня сделать.
– Что угодно, – ответил я. – Что скажешь, Финес, мой самый дорогой, самый добрый друг.
– Я понимаю, это всего лишь праздная мечта, – проговорил он, утирая еще одну слезу, – но когда-нибудь мне бы хотелось сказать этим снобам, которые называют меня дешевкой, что у меня в зятьях ирландский пэр.
Я был не настолько пьян, чтобы не понять причину такого поразительного гостеприимства, но все же достаточно выпил, чтобы удивиться или возмутиться. В конце концов, если бы он вошел в мой дом с мальчиком, который рано или поздно станет бароном, я бы тогда не размечтался? Не представил бы драгоценного наследника мужем одной из моих дочерей? Мне это показалось вполне разумным соображением, и расстроился я только потому, что понимал: я не имею власти над будущим Неда.
– Финес, прекрасный план! – воскликнул я. – Но Нед мне не сын. У меня нет никакой возможности…
– По сути, ты сейчас его опекун, разве нет?
– Да, но…
– Макс, послушай меня. Конечно, искусство подбора пар в наши дни сильно отличается от того, что было, когда росли мои родители в графстве Уиклоу, но есть такая вещь, как предоставление двум молодым людям возможности. Мы, естественно, ничего им не будем говорить, потому что если скажем, то они точно разбегутся в разных направлениях, но если я позднее пришлю одну из моих девочек на какое-то время в Ирландию в гости к тебе, Саре и Неду, кто может сказать, что из этого выйдет? Сара поучит ее, как быть настоящей леди, и представит ее в Дублинском замке…
Меня посетила одна очень трезвая мысль: если я хочу оправдания, то лучше мне поклясться, что я горы сдвину ради его дочери.
– А какую дочь ты имеешь в виду? – с интересом спросил я.
– Понимаешь, Конни и Донах очень маленькие, а Клер хотя и самая старшая, но такая домашняя и слишком застенчивая для подобного дела. Я думал о Керри. Она – моя любимица, – добавил он, и его голубые глаза затуманились от чувств. – Керри храбра, как лев, и отважна, как мальчишка. Когда станет постарше, для нее посетить вас в Ирландии будет прекрасным приключением.
Я подумал: у Неда нет никаких обязательств жениться на ней. Даже сам Финес заметил: в наше время детям не прикажешь. Мы с Сарой сделаем для девочки все, что в наших силах, после чего она сможет вернуться в Америку, и никто не будет в обиде.
– У нее будет неплохое приданое, – добавил Финес. – Знаю, брак требует денег, но я мог бы устроить так, чтобы у тебя были кое-какие свободные деньги. Я думал, что ты можешь оказаться в нелегкой ситуации, когда вернешься в Ирландию. Ведь Сара настоящая леди, я красивее в жизни не встречал, и у нее есть определенные ожидания, она будет рассчитывать, что ты ее обеспечишь. А мужчине ничто так не подрезает крылья, как отсутствие денег, в особенности когда речь идет о настоящей леди.
После некоторой паузы я признался:
– Это правда.
– Мы могли бы договориться о трети сейчас, – предложил Финес, – и о двух третях после свадьбы.
– А если ничего не получится?
– Ты можешь оставить себе ту треть, что я тебе дам сейчас.
– И сколько?
– Достаточно, чтобы ты мог без хлопот вернуться в Ирландию. Достаточно, чтобы расквитаться с твоим врагом Макгоуаном. Достаточно, чтобы вы могли продержаться, пока Сара не получит содержания от мужа.
Еще одна пауза.
– Для меня это будет хорошим вложением, – добавил Финес, – а для тебя – удачей. Что скажешь?
– Ты предложил мне сделку, которая устраивает нас обоих, – признался я.
– Значит, решено. Макс, ты отличный, честный парень, с которым можно вести дело без опаски, и я клянусь святым распятием, нет другого человека, которого я с такой радостью мог бы назвать своим другом! Скажу моим юристам, чтобы они подготовили договор, – ты увидишь, что я слов на ветер не бросаю.
– Мне и твоего слова достаточно! – возразил я, но не слишком энергично, потому что никакого вреда оттого, что договоренность будет записана на бумаге, нет. Я решил, что сделка выгодная. Я получу кое-какие деньги без всяких неудобных обязательств, потому что мне не придется отдавать ему деньги, когда Нед скажет Керри, что хочет зажарить другую рыбку.
– Конечно, если ты, вернувшись в Ирландию, откажешься принять Керри, – предупредил Финес, – я буду ждать возврата денег, но ты можешь не беспокоиться, мои адвокаты запишут все как надо. За это мы и платим юристам, правда? Чтобы они предусмотрели все возможности.
Я решил прочесть каждое слово в соглашении не меньше трех раз.
– Да, иметь хороших юристов, наверное, здорово, – согласился я. – Ты не забудешь им сообщить, что все это зиждется на твоем обещании получить для меня оправдание?
Он рассмеялся:
– Да получишь ты свое оправдание! – Он поднял бокал. – Давай выпьем за дорогую маленькую королеву, которая тебя оправдает!
– За дорогую маленькую королеву! – с энтузиазмом воскликнул я.
И вот мы, два пьяных ирландца, ненавидевшие саксонцев, пили за здоровье королевы, словно от нее зависело, состоится ли свадьба ирландской девочки и мальчика, в жилах которого текла одна лишь саксонская кровь.
– Где еще есть такой чудесный народ, как ирландцы? – страстно спросил я, обращаясь к Саре, когда ложился к ней в постель, но долго продержаться не смог – уснул, так и не услышав ее ответа.
Глава 5
Я сказал Саре о моей договоренности с Финесом только три недели спустя, когда мы нашли отличное жилье с горничной для готовки пищи и уборки, как я ей и обещал. Одну из этих недель мы провели в Ньюпорте у океана, и Нед был счастлив выше крыши – носился целыми днями с хихикающими девочками. Гувернантка была потрясена, она сообщила Море Галахер, что не следует позволять девочкам носиться целыми днями как сумасшедшим на открытом воздухе, но Мора только улыбнулась и сказала, что все, мол, хорошо, спасибо, гувернантке не стоит беспокоиться за стайку детей, наслаждающихся солнышком.
– Они совсем впадут в неистовство, – заметила Сара. – И покроются веснушками.
Но больше никакой критики от нее я не слышал, и всю неделю она была само обаяние с Галахерами, а со мной, когда мы оставались вдвоем, – сама страсть.
Ньюпорт испокон веку был рыбацкой деревней, но теперь стал очень роскошным и модным, миллионеры застроили его дворцами из белого мрамора. Дворцом Финес не обзавелся, хотя он наверняка мог себе его позволить, но вилла была абсолютно в его стиле, удобная и уютная, как и его дом в Бикон-Хилле. Сад тянулся до самых скал у кромки воды, и почти из всех окон можно было увидеть море.